слово. Но не могу давать напрасные обещания. Я не знаю, полюблю тебя или нет.
– Все ты знаешь! И если предлагаешь лишь один день, значит, уверен, что не станешь моим. Наша договоренность теряет силу. Ты же пообещал мне, ты обещал!
Она по-детски топает ногами.
– Я ничего не обещал, – возражает Дэв. – И потом, один день может определить наши дальнейшие отношениям. Только успокойся, пожалуйста. Мы можем спокойно поговорить?
– Нет! Заткнись! – кричит Анна и, разведя руки в стороны, оторвавшись от пола, подлетает к Дэву и за несколько секунд заковывает его в цепи. Дэв преображается, разорвав несколько цепей. Бирюзовые чешуйки переливаются под солнечным светом, и комната теперь выглядит совсем иначе. Своим длинным черным хвостом Дэв бьет по стене, переворачивает стол и диван. Его глаза горят. Обнажив острые длинные зубы, он ревет во все горло.
Анна зачарованно смотрит на него, а потом одним движением руки делит комнату на десятки частей красными режущими лучами.
– Один только шаг, одно движение – и ты будешь разрезан на части, от тебя даже чешуйки не останется. Эта комната специально для таких, как ты.
Дэв снова преображается, глядя на Анну сверкающими от ярости глазами. Выползшие из рук Анны цепи сковывают ноги Дэва, его руки, шею. В комнату входят сестры-близняшки и телохранители.
– Наш договор расторгается, ты не выполнил второе условие, ты ничем не отличаешься от других мужчин, – произносит Анна и вонзает острый конец одной из цепей в еще не зажившее плечо Дэва. – С этой минуты ты мой пленник, мой раб. Я буду делать с тобой все, что захочу. Уведите его отсюда.
Телохранители в сопровождении сестер волокут Дэва в подвальные закоулки здания. Дэв смотрит на склизкие, влажные стены с царапинами и потеками крови. А что, если преобразиться прямо сейчас? Рука висит плетью, и Дэв чувствует, как его кровь капает на пол с кончиков пальцев. Невыносимо больно. Дэв пытается преобразиться, на ногах вылезают когти, и в то же мгновение сестры синхронными ударами перерезают сухожилия его ног. Телохранители стреляют по нему и глубоко ранят в обе лопатки. Из преображенной пасти Дэва вырывается огонь, обугливая стены и низкий потолок. Но цепи сковывают его тело еще сильнее. Воздуха не хватает. Дэв закрывает глаза и валится на пол.
Анна сидит в кресле. От разрушенных стен и столов в воздух поднялась пыль и теперь блестит под лучами солнца. Девушка разглядывает бирюзовые чешуйки в коробочке:
– Неописуемый экземпляр. Мой, и все тут.
Желтый смог над городом сгустился и накрыл мост, ведущий к улице Церетели. Шшати сидит на черном кожаном диване. Она держит в руках прозрачный стеклянный пузырек с человеческим глазом внутри.
В комнату вбегает, размахивая телефоном, карлица в купальнике:
– Шшати, Дэв у Анны, дочери Гербера! Говорят, она захватила Дэва в плен!
– Подготовьте машину! – командует Шшати и привязывает прозрачный пузырек к шее.
Она в коротком черном атласном халате и красных туфлях с высокими каблуками, на ее чулках змеится узор в виде кобр. Черные волнистые волосы спадают до пояса. Шшати надевает широкополую черную шляпу и направляется к машине.
– Отвези меня туда, где Дэв! – приказывает она.
– Вы поедете одна? – Пожилой водитель обеспокоен. – Там опасно, Шшати.
Сгрудившиеся у автомобиля девушки тоже встревоженно смотрят на нее.
– Все будет хорошо, я скоро вернусь.
И она захлопывает дверь машины.
Охранники виллы пропускают машину, и она проезжает от ворот до главного входа.
Анна ждала Шшати. Бросив Дэва в подвал, она знала, что рано или поздно его мать появится. Знала, что, если не открыть перед Шшати двери, между несколькими кварталами начнется война. Анне это было совсем не нужно. Гербер был бы недоволен, начни дочь войну, не договорившись с ним заранее. Шшати провожают в комнату без окон, где сидит Анна. Рядом с ней стоят преданные сестры-близняшки.
Шшати медленно подходит и садится на стул, закинув ногу на ногу.
Анна улыбается ей пустыми темными глазами:
– Добро пожаловать, Шшати.
– Мой сын жив? – Тень от шляпы закрывает ее глаза и пол-лица, выделяется только ярко-красный рот, который, кажется, навечно изогнут в улыбке.
– Конечно, жив, ты же не считаешь нас хищными зверями, – говорит Анна, подперев рукой подбородок. – Так вот ты какая, Шшати. Все говорят о тебе, ты довольно знаменита. – Анна кончиком ногтя почесывает бровь, не скрывая злорадства.
– Я пришла за Дэвом. И ты знаешь, что будет, если я вернусь домой без него.
– Ш-ш-ш, Шшати. Дэв не выполнил наш уговор, а ты же знаешь: уговор дороже денег. Знаешь ведь? Для меня обещание – самая важная вещь на свете. – Анна встает, приближается к гостье и садится на стол. Сестры не мигая следят за Шшати, готовые в любую секунду ринуться в бой. – Дэв останется здесь. Сначала он должен выполнить обещанное, а потом уже я подумаю, что с ним делать.
Из-под ног Шшати начинает валить черный дым, украшающие ее чулки кобры оживают и поднимают головы.
– Спокойно, спокойно, – говорит она, погладив змей по головкам, и они снова превращаются в узор на ее длинных тонких ногах.
Шшати поднимается с места и делает шаг к хозяйке. Сестры тут же встают по обе стороны от Анны и выступают вперед.
– Если ты не соглашаешься договориться со мной, значит, я закажу освобождение Дэва. Даю тебе день на размышление. Хочешь избежать войны – подумай хорошенечко. Иначе один из твоих глаз окажется вот в этом пузырьке, по соседству с другим глазом, а твое тело я скормлю твоим же сестрам. А потом они, порубленные на куски, будут гнить по всему кварталу Сатани майла.
От ярости Анна сжимает край стола, понимая, что начинать бой сейчас было бы идиотизмом. Шшати обладает непонятной силой, и Анна это ценит. Ее сестры сверкают желтыми кошачьими глазами и готовы атаковать при малейшем знаке Анны.
– Не представляю, кто возьмет твой заказ, меня это даже не интересует, но мысль об освобождении Дэва сама по себе очень забавна. Обычно освобождают принцесс. Не нужно меня запугивать, потому что ты знаешь, что случается с теми, кто уже пытался брать меня на испуг. Ты знаешь, что я могу уничтожить тебя за несколько секунд. Тебя и твоих ш-ш-шлюх.
Шшати молча идет к двери.
– Девочки, проводите повелительницу змей! – хмыкает Анна, наматывая свои волосы на указательный палец. – До свидания, мамочка! – Она смеется тонким, визгливым голосом и закрывает дверь за гостьей. – Освободить Дэва… – повторяет Анна, качая головой и фыркая. Потом движением руки опускает стену комнаты, открыв проход с лестницами, ведущими вниз – туда, где лежал закованный
