то что его категорические требования и распоряжения в ходе реализации претерпевали детальное осмысление и переиначивание, в результате чего иногда превращались в свою полную противоположность, всегда можно было списать на различие в образе мышления между мужчинами и женщинами.
В первый же день совместного проживания в расширенном составе Паломник провел этакую импровизированную планерку со вновь прибывшим контингентом. Девушки были ознакомлены с Законами, по которым живет лагерь в Великом лесу. В том числе и со статьей о недопустимости присутствия сторонних лиц. Дабы избежать противоречия, все вновь прибывшие тут же были переведены в категорию постоянных жителей лагеря.
После чего инвалид попытался решить проблему двух Лейл, пояснив что при попадании в Улей мужчины в обязательном порядке меняют себе имена. Причем эта миссия возлагается на крестных. А женщины делают это по собственному усмотрению. Но тут же дал понять, что должным образом оценит согласие Лейлы баристы на смену имни.
Как не странно, первой на спич Паломника отреагировала блондинка, которая тут же заявила, что имя Светлана совершенно не соответствует ее внутреннему содержанию и потребовала отныне величать себя Блондой. Причем тут же попыталась возложить на Паломника обязанности своего крестного, намекнув, что крестнице в процессе обряда полагается подарок. И на мелочи она размениваться не готова.
Эту идею, в части подарка, тут же активно поддержала черненькая Лейла. При этом девушка заявила, что готова вместе с подарком принять от Паломника любое имя, если оно, конечно, не будет совершенно дурацким. И тем самым поставила инвалида в тупик. Поскольку по этому критерию, сопровождая свою оценку словами: «а ты ничего умнее придумать не мог?», тут же на месте зарубила имена: Марта, Дара, Василиса и еще полтора десятка вариантов. После того как Паломник окончательно рассвирепел и глядя на котов, внимательно наблюдавших процедуру именования, предложил брюнетке выбирать между Альбертой и Баристой, заявив, что других вариантов не будет, в лагере на время наступил долгожданный мир и спокойствие.
На радостях Паломник приказал Блонде и Баристе закрыть глаза и широко открыть рты. А после того, как удивленные девушки выполнили это распоряжение, положил каждой из них на язык по черной жемчужине. Рыжая буквально зарычала от возмущения, глядя на то, как ее партнер бездарно распоряжается совместно нажитым имуществом. Сам же Паломник при этом решил сразу две задачи. Одарил своих крестниц подарками и обеспечил им ускоренное приобретение Даров Улья. Одна из легенд Улья, услышанная им в стабе Дальний, гласила, что жемчуг, пусть даже черный, принятый в первый же день переноса в стикс, гарантирует необычайно нужный и необычайно сильный Дар Улья. Эта информация попадала в разряд легенд, поскольку никому, из числа собеседников инвалида, не удавалось лично столкнуться с подобным счастливчиком. Далеко не все аборигены, живущие в Улье по много лет, видели жемчуг. А уж возможность съесть жемчужину в первый же день пребывания в Улье, это из разряда ненаучной фантастики.
И вот эту легенду Паломник и решил воплотить в жизнь. С тем чтобы оценить полученный результат. Зачем ему это было нужно, он и сам себе ответить не мог. Разве что на периферии сознания брезжила мысль создать этакий элитный отряд из числа продвинутых Амазонок и возглавить его. Правда при этом открытым оставался вопрос собственной гендерной принадлежности.
Естаственно, после проведения подобного эксперимента на людя, Паломник никуда идти не мог. Во всяком случае до того момента, когда проявятся первые результаты с Дарами Улья у Блонды и Баристы. К тому же не надо забывать, что и Рыжая получила свою дозу жемчуга. И самое главное, после приема красной жемчужины, ему самому надо будет понять, каким новым Даром его наградил Улей.
Глава пятнадцатая
Гадание на супе
Глава пятнадцатая. Гадание на супе.
Некоторая ясность с Дарами Улья у Блонды и Баристы появились через неделю. Все это время обитатели лагеря в Великом Лесу в количестве трех девиц, одного инвалида и трех котов обустраивали свой быт. Притирка шла через взаимные обвинения, недовольство и многочисленные каверзы. Причем Паломник старался как можно дальше держаться от этого бардака, характерного любой коммунальной квартире. Убеждая себя, что он тут человек временный и как только, так и сразу — ищи его свищи. Потихоньку все наладилось, причем в достаточно неожиданной для инвалида конфигурации. Сначала Рыжая демонстративно отказала ему в любви и ласке, полностью оккупировав, совместно с Баристой, трейлер. И организовав там, судя по шуму, раздающемуся по ночам из автоприцепа, первичную ячейку общества. Признаться бисексуальные наклонности бывшей подруги и все еще остающейся как таковой партнерши, стали для Паломника не слишком приятной неожиданностью. Опять же причастность к этому непотребству Баристы, стала для него неожиданностью вдвойне. И мысль, о том, что это просто все Лейлы склонны к лесби, а у остальных девушек с этим делом полный порядок, послужила ему слабым утешением.
Сам же Паломник ютился в прежнем своем жилище. Том самом, напоминающем гибрид навеса и шалаша, где он, на пару с Рыжей, провел несколько запоминающихся месяцев. Вплоть до того момента, когда в распоряжении партнеров не появился трейлер. Возникает резонный вопрос: почему ютился? Да по той простой причине, что это полужилое помещение ему приходилось делить с Блондой. Которая полностью заменила Паломнику Рыжую во всех отношениях. В том числе и в тех самых. Проявляя при этом значительное мастерство и увлеченность. Казалось бы поменял одну девушку на другую, причем ни в чем не уступающую, а то и превосходящую первую. В чем проблема? Откуда эти упаднические настроения и ощущение, что тебе катастрофически не хватает жизненного пространства. А все дело заключалось в том, что блондинка обладала помимо незаурядного темперамента в постели, не меньшим, а то и большим темпераментом в обычной жизни. Казалось, она одновременно присутствует в трех разных местах, причем в каждом из этих мест ее слишком много. А уж после того, как выяснилось, что Блонда вдобавок еще страдает и этаким синдромом Плюшкина, ну или Сороки, собирая в шалаш многочисленные и, с точки зрения Паломника, совершено не нужные вещи, заявляя, что таким образом украшает и облагораживает быт, инвалид окончательно загрустил. Последней каплей стало появление в жилище полутораметрового зеркала, невесть каким макаром материализовавшегося в Великом Лесу. Причем Паломник был твердо убежден, что ничего подобного они с Рыжей в лагерь не завозили, а зеркала на деревьях не растут.
Оставалось разве что допустить, что Блонда, страдая от невозможности нанести должным образом утренний макияж на лицо, быстро смоталась
