секунд, но никто не появляется. Внизу отчётливо слышна возня. Уже прошло пятнадцать секунд. Возня прекратилась, слышны только чавкающие звуки. Они что там, друг друга жрать принялись?
Но вот и они затихли. Сжав арбалет двумя руками, прицелился как можно лучше, но от напряжения руки всё равно трясутся. Ну давай, тварь, вылезай! И она вылезла! И я клянусь всем, что существует во вселенной, лучше бы это был шурд. Выпущенный болт ушёл выше. Я не попал. Сознание не выдержало такой издёвки судьбы и потухло.
Зажав нос, мне в глотку вливали удивительное вещество. По консистенции жидкость, но по ощущениям и проходимости как битое стекло, оно резало рот и рвало пищевод. Не способный вдохнуть, я с трудом глотал эту дрянь чтобы мои трепыхания не мешали. Ноги перетянули ремнями, а единственную руку привязали к телу. Закончив, меня оставили. По телу начал расходиться жар, в желудок словно камней напихали, а голову стянули обручи боли.
Открыл глаза я только когда солнце начало уходить в закат, окрашивая всё в оранжевый цвет. Мой враг стоял у оконного проёма спиной ко мне и смотрел на улицу. Сумка с оружием лежит в углу рядом с ним. Противник третьего уровня, у меня к слову теперь такой же. Вооружён он простым боевым топором. С лезвием с одной стороны и шипом с другой. Висел он, продетый рукоятью в петлю на талии.
Казалась бы, почему я называю врагом того, кто вернул мне руку. Причин слишком много, и выбирать одну, из-за которой я его убью, мне не нужно. Правая рука и ноги были всё также связаны, но не левая. Нащупав узел с боку, потянул за него, и верёвка на груди ослабла. Теперь нужно высвободить ноги, вот только что бы дотянутся до узла, мне нужно сесть или подогнуть их под себя. Ни один из вариантов не останется не замеченным.
Ага, попривередничай тут ещё, у тебя только один шанс убить ублюдка со спины, время для быстрых действий. Либо ты, либо он. Решайся!
Присмотрев рядом с собой каменный осколок, на меня опустилось холодное спокойствие смертника уже готового ко всему. Повернув корпус, немного согнул ноги в тот момент, когда узел развязался, я схватил осколок и из положения лёжа бросился на того, кто обязан умереть. В последний момент он сместился в сторону, я чуть не в печатался в стену. Присел, развернувшись и обхватив противника за пояс, нанося удары камнем. Враг оказался крепким. Сначала он несколько раз ударил меня локтем по спине, после чего, обхватив меня за грудь, приподнял и, ударив оп пол, отшвырнул к стене. К стене, в углу которой лежали мои вещи. Схватив аусгабе и не доставая его из ножен, нанес удар гранёной рукоятью гаду в живот. Перехватив мои руки, он начал их выворачивать, пытаясь заставить меня отпустить оружие. Удар лбом в лицо показал, что не нужно так делать. Разжав руки, он оформил мне два быстрых в ухо и челюсть. Оглушённый, я откинулся назад, избегая других атак и обнажая лезвие. Успел, но мой противник тоже. И хоть по очкам у нас ничья, в общем зачёте он победил, стоя в проходе и направив мне в живот арбалет, который я уже по праву считал своим.
— Можем продолжить, но ты ляжешь и уже не поднимешься. Я в благородство играть не буду и выпущу в тебя болт.
— Интересно, как это слово у тебя в глотке не застряло.
— Думаешь, я с тобой шутки шучу?
— Когда аист принёс тебя твоим родителям, они долго смеялись и хотели сначала взять аиста.
— Что?
— Шутка. Смешная. Смейся.
— Ты …это …
— Ага, мне часто так говорят. Полагаю, ты лечил меня не просто так. Но какие бы цели ты не преследовал, меня сие не волнует.
— Я видел, как вы сражались с шурдами и как ты один от них отбивался. Тебя бросили собственные товарищи.
— Да, я был там, видел.
— Кх-ммм, у тебя красная метка, тебя за неё убьют… если ты будешь один. Я предлагаю взаимовыгодное соглашение.
— Во-первых, пошёл на хер. Во-вторых, пошёл на хер. В-третьих, туда же.
— Я помог тебе. Исцелил твои раны, израсходовав очень ценную вещь. Ты мне обязан!
— А теперь, можешь повторить, это моему трупу. Потому что я лучше сдохну, чем объединюсь с меекханцем.
— То, что я …
— Имеет значение! Твоя страна развязала мировую войну, которая длится уже два десятилетия. Ваши смертники устраивают теракты везде куда попадают. Вы создали целую религию, основанную на том, что любой, кто не разделяет ваши взгляды, должен умереть. И то что нас закинула в иной мир, этого не как не меняет.
Молчание повисло в комнате. Сказать было нечего. Ситуация патовая. Помещение слишком маленькое, уйти с линии выстрела некуда, достать гада не успею. На его промах почти в упор рассчитывать не приходится. Тогда остаётся одно, потянуть время. Пускай себе болтает.
— Да я меекханец, тот, чей народ называют трижды проклятым. Ты прав: то, что я здесь — это расплата за то, что я делал там. Во мне нет ни капли раскаянья за содеянное моим народом. Это наш путь, наша идея и наше проклятье. Но здесь враг — это шурды! Им плевать на наши склоки на Земле. Чтобы выжить здесь, нужна сила, которую один человек не может получить. Я не предлагаю тебе дружбу, не предлагаю союз, а предлагаю лишь соглашение, по которому мы будем держаться вместе отведённый нам срок в этом мире.
— Пожалуй откажусь.
— Ты ослаблен. Наин может и закрыл раны, но вытягивает силы из тела не хуже насоса. Первый же шурд тебя свалит с ног.
— Какое неожиданное человеколюбие. Меекханец, беспокоящийся о других. Звучит как плохая шутка.
— Я предлагаю тебе в последний раз. Давай объединимся, чтобы мы оба смогли выжить. Вернуться домой к своим семьям. К своей стране, перед которой у тебя, как и у меня, долг жизни. Если у тебя нет семьи и тебе плевать на страну, тогда сделаем это хотя бы для того, чтобы не доставлять шурдам удовольствие по нашему умерщвлению. Относись ко мне как хочешь. Мне плевать, но я хочу выжить, в одиночку мне не справиться. Округа кишит шурдами и они знают, что где-то здесь прячутся люди. С наступлением сумерек они методично начнут проверять каждое строение. — Словно подтверждая его слова раздался протяжный звук рога.
— Никакого объединения.
— Жаль. Ты не оставил мне выбора.
Меекханец взял арбалет двумя руками,
