поняли бесперспективность его убийства, и решились сконцентрироваться на мне. Тем более, что у меня уже руки были заняты.
Из Сферы Отрицания я вытащил двух верных спутников Цесаревны Ольги: Ареса и Гермеса. Оба были без сознания и практически без признаков жизни. Теперь я уже примерно понимал, кем на самом деле они были для Цесаревны.
Да, как я уже знал, они были её учителями, телохранителями, и возможно, даже друзьями. Но, в первую очередь, они были своеобразными «предохранителями», которые кто-то очень мудрый приставил к Цесаревне, дабы отсрочить неизбежное. Все проблемы, связанные с её странным Даром, делились на троих. Учитывая, что Арес и Гермес были одними из сильнейших Одарённых, кого я знал в этом Мире, то запас прочности был у них ого-го!
Для этого им пришлось дать клятву крови, которая также должна была страховать Цесаревну от «сноса крыши». Но случилось то, что должно было случиться, и верные «предохранители» перегорели в буквальном смысле этого слова. От их Душ остались только разрозненные куски. Обычные люди были бы уже мертвы. Но эти два индивида отличались диким упорством и помирать никак не хотели. Похвально…
Что ж… Я, как опытный электрик… то есть, я хотел сказать Охотник, поставил внутрь них по «жучку». Подобрал две наиболее подходящие Души из своего Океана и поместил их в тела бойцов. И теперь они временно поддерживали их жизни. Ну и, напоследок, оставил подарок для козла, который всё это затеял.
Когда Сфера Отрицания схлопнулась, то вместо лакомой добычи для иномирной сущности, а именно маленького, но очень сочного тела российской Цесаревны, он получил… Скажем так, очень неприятный сюрприз — существо, которое даже я сам не мог ещё контролировать. Сможет ли этот умник победить её? Не знаю.
Новое разочарование…
Злоба…
Я бы даже сказал — ненависть!
Всё это я вмиг ощутил с иного плана реальности. А еще этот неразборчивый, пробирающий до мурашек, шепот, с вкраплением единственного понятного слова… нет, двух слов: «Грёбаный Охотник», — это я четко услышал сквозь эфир. И это заставило меня улыбнуться.
Да, этот сумасшедший божок из другого Мира помог мне, заставив сражаться бывших союзников друг с другом, брат с братом, вместо того чтобы объединить силы и обезвредить цесаревну. Делала это сущность для того, дабы цесаревна досталась именно ему. Жаль, конечно, сегодня погибло много сильных Одаренных, кто мог бы защищать этот Мир в будущей схватке с Неназываемым, но что случилось, то случилось.
— Ищи себе другое тело, лузер! — хмыкнул я и обвёл взглядом множество вражеских Одарённых, что стояли вокруг меня, готовые к атаке. Все они застыли в разных позах и с разными выражениями на лицах. Особенно радовали чуваки, стоящие на одной ноге или подвешенные в падении. Пусть живут… пока. Это, в первую очередь люди. Да, когда они угрожают мне или моей семья, я никого не жалею, но убивать беззащитных? Увольте. Я всё же испытываю некоторую надежду, что люди в этом Мире, наконец, перестанут убивать друг друга.
Когда схлопывается Сфера Отрицания, она искажает после себя время. Причём искажает неконтролируемо: от полной остановки до стремительного ускорения. Некоторые из врагов замерли, а у некоторых, прямо на глазах, начали отрастать волосы до пола, затем седеть, а их лица покрывались морщинами. Не повезло, что уж. Хорошо, что на меня это не действует.
Цербер застыл в стазисе, а Затупок начал умирать от старости. Я так думаю, много десятков раз, потому что, когда я схватил его за шкирку, распространив свою ауру сверху и прикрыв его от остаточного воздействия Сферы Отрицания, Затупок яростно заверещал в негодовании. Он был похож на огромного морского ежа. Его волосы, которые в обычном состоянии обламывались, выросли сейчас почти до полуметра. И в этих зарослях с трудом можно было разглядеть два негодующих глаза.
Цербера я хлопнул по башке, посылая мысленный приказ. И он тут же превратился в маленького чихуахуа, который тут же отправился ко мне в рюкзак. Пристегнув Затупка к поясу и взвалив на плечи двух бойцов Цесаревны, я нырнул с ними сквозь Тень Несколько секунд, и вот я уже в километре от места событий стою над замотанным, как гусеница, смуглым мужчиной, который смотрел на меня с натуральным ужасом.
— Ну что, Абдулла… — улыбнулся я. — Поджигай! То есть, поехали!
И для лучшей доходчивости отвесил ему крепкого пинка.
Да, Абдулла был тут тем самым портальщиком, которого я скрутил в самом начале битвы, покрошив всю его охрану.
Первый прыжок наобум, просто подальше отсюда. Дальше я накормил пленника желейками, и мы допрыгали до моего секретного Разлома в пустыне. Затем короткий рывок, и вот мы уже в Эпицентре. Оттуда я, будучи ещё в Персии, доложил, что со мной всё в порядке, убедившись, что Призрак с Баньши и Карамелькой успешно эвакуировались.
Ну, и вот, мы находимся на территории мого такого милого и уютного дома.
— Это же Арес и Гермес, — скривилась Катя, которая, конечно же, по своему происхождению, хорошо знала этих людей. — Что с ними, Саша? — удивилась она.
— Андрюха, глянешь? — это уже был я.
Конечно же, Андросов не мог пропустить мой день рождения и тоже был здесь. Он кивнул и склонился над ними, но через секунду поднял на меня удивленные глаза.
— Что за… — начал княжич.
Я согласно кивнул:
— Херня, Андрюха, настоящая херня! Подтяни их энергетические каналы. Пропиши заряд бодрости, как ты умеешь. И оставь их, пока не вернётся Цесаревна без сознания.
— Они и не придут в сознание, — на секунду нахмурился он. — Не уверен, что они придут вообще когда-то, но это уже вопрос не к тебе и не ко мне. Потому что дело тут явно в Душах. Я их не чувствую…
— А что с Цесаревной, Саша? — спросила Аня.
— С Цесаревной? — я улыбнулся. — А причём здесь Цесаревна? Сегодня же вроде как мой день рождения, и все собрались именно по этому поводу.
Не хотелось мне об этом говорить. Совсем не хотелось. Не сегодня. Жива, и ладно. Я шумно втянул носом воздух.
— Чувствую, Семёновна расстаралась. В общем так, Ареса и Гермеса помойте и уложите спать. Поручика, — я нахмурился, — можно побрить налысо, думаю.
Тут же, при моих словах, Затупок перестал изображать мёртвого медоеда. Вскочил, показал мне язык, и куда-то умчался.
— Ловите кучерявого! — крикнул я. — Его нужно подстричь.
— А что с Пушком, Саша?
