– На Шамбале отлично растет сахарный тростник, – пояснил капитан.
– Я думал, на корабле нет крепкого.
– У капитана имеются привилегии. Еще, Людвиг.
Выпили по второй.
– Бывал на Шамбале? – поинтересовался Ковальский.
– Не пришлось. Видел записи. Красивый мир.
Капитан щелкнул пальцами. На столе опять возникли стаканы с ромом.
Повернувшись, Калеб рассматривал голограммы. Мальчишку сняли на фоне кустов – вероятно, то была живая изгородь. На другом снимке за капитаном и его семейством виднелась крыша дома с солнечными батареями и каминной трубой.
– Жена и дети, – молвил Ковальский, проследив за его взглядом. – Погибли на Шамбале больше ста лет назад.
– Мои сожаления, капитан. Людвиг мне говорил… говорил, что они погибли во время мятежа. – Калеб задумался. – Я что-то слышал об этом, но подробности не вспоминаются. Надо бы спросить у Людвига.
– Не надо. Я сам расскажу, но не сейчас. – Могучие плечи капитана сгорбились, оранжевый комбинезон обтягивал их, словно вторая кожа. Он расправил бороду, поднял стакан и промолвил: – Выпьем за них… выпьем, Калеб, за их чистые души… Пусть покоятся с миром!
Ром снова обжег глотку. Калеб умел пить – очевидно, это искусство являлось генетическим даром от далеких предков-скандинавов, яростных, необузданных, державших в страхе всю Европу. Что до Братства Охотников, то их обычаи на сей счет были самыми разными – кто вовсе не пил, кто пил в меру или заливал до бровей, а после оттягивался по полной. Скажем, Джед Габбаро с Габбры, где все жители носили одну и ту же родовую фамилию и различались по именам и номерам, татуированным на ягодицах. Помимо этого, Габбра славилась отличным коньяком, красивыми девицами и буйным нравом своих уроженцев. Джед не был исключением – напившись, он выбирал самого крепкого парня в кабаке, лез в драку и обычно разносил все заведение, от робота-бармена за стойкой до мебели, посуды и зеркал. Калебу подумалось, что надо бы развлечь капитана, поведав историю Джеда и прочие в том же духе, подходящие к рому и застолью двух мужчин. Он уже раскрыл рот, но оказалось, что у Ковальского есть другие темы для беседы.
Внезапно он наклонился к Калебу и стиснул его руку.
– Скажи, Охотник… скажи, как ты относишься к одной идее… к справедливому возмездию?..
– Вполне разумная мысль. Виновный должен быть наказан.
– Охотников нанимают для этого?
– Случается, капитан.
– А велика ли плата?
– Зависит от обстоятельств и от того, кто нанят. – Калеб бросил на собутыльника мимолетный взгляд. Разговор становился все интереснее и интереснее. – Лично я делаю скидку вдовам и сиротам, – добавил он. – Есть и другой способ – взаимозачет.
Капитан прищурился.
– Это как же?
– Ну, например, я пью ром из ваших запасов, пью всю дорогу, туда и обратно. Потом вы даете мне мешок и называете имя. Надеюсь, это не сьона Кхан?
Ковальский захохотал.
– А ведь она тебе нравится, Охотник! Нет, это не наша птичка-физиолог… то есть антрополог… пусть живет и радует мир своей красотой… – Он хлопнул ладонью по колену. – Людвиг!
– Да, капитан.
– С этой минуты ты будешь баловать сьона Калеба спиртным из моих запасов. Без ограничений! Ром, джин, коньяк… что там еще у нас имеется…
– Самогон с Пьяной Топи.
– Отлично. – Он повернулся к Калебу. – Помнится, Охотник, ты с Земли?
– Я увидел свет в инкубаторе Стокгольма.
– Никогда не слышал.
– Это город на севере самого крупного континента.
– Мои земные предки из другого места. Из Каркова.
– Может быть, из Кракова, капитан? Или из Харькова?
– Может быть. Зальем в память о Земле.
Они выпили, и Калеб поднялся.
– Доброй ночи, капитан.
– Еще по одной? – предложил Ковальский.
– Хватит. Мы заключили контракт, хотя и устный. Пора наточить ножик.
Он вышел. Капитан переправил пустые стаканы в щель автомата доставки, взял из вазы какой-то фрукт и принялся медленно жевать. Потом пробормотал:
– Забавный парень этот Охотник… очень забавный…
– Он нам поможет? – откликнулся Людвиг.
– Надеюсь. Никогда не слышал, чтобы Охотники нарушили контракт. Для них это святое.
– Он тоже не нарушит. Но справится ли?
В каюте повисла тишина. Взгляд капитана обратился к снимкам на стене – с одного смотрела на Ковальского хрупкая женщина, обнимавшая детей, с другого – сероглазый паренек. Он улыбался.
* * *
Дождавшись, когда высохнут волосы, Дайана натянула комбинезон. После воды, насыщенной пузырьками газа, в теле ощущались легкость и покой. Она была сейчас как птица, та белоснежная птица, что послана ей Людвигом; миг, и она взлетит к облакам и умчится с ними вдаль, к черте, что отделяет небеса от океана.
Дуб, кедр, пальмы, скамья и жасминовые кусты… Быстрым танцующим шагом она прошла по оранжерее, покинула ее и остановилась у двери своей каюты. Чувство легкости покидало ее, капля за каплей растворяясь в облаках, куда она так и не взлетела. За дверью, в супружеской спальне, ждал человек, сотворивший ее, давший ей жизнь и теперь владеющий ее плотью по праву хозяина. «Может быть, он уснул?.. – подумала Дайана. – Может быть, она ему не нужна?.. Он спит и видит сны о прошлом, счастливые сны, в которых нет ей места, и значит…»
Тихий шелестящий голос раздался за спиной:
– Обернись, дитя… Обернись и взгляни мне в лицо… Я изгоню твои сомнения и одарю тебя покоем.
Почти машинально она повернулась, вскинула, будто защищаясь, руки. То был монах. Застывшее бледное лицо, узкий, как щель, рот, впадины на щеках, лоб, пересеченный морщинами… Жили только глаза – огромные, с расширенными зрачками, черные, как дно бездонного колодца. Он поймал ее взгляд, и руки Дайаны безвольно опустились. Священник что-то прошептал, но она не запомнила.
Глава 7
Форпост На Рогах Дьявола
Купола базы Патрульных торчали среди остроконечных рваных утесов, словно волдыри на шкуре встопорщившего чешую дракона. Над ними колыхалась едва заметная мгла силовой завесы, защищавшей форпост от круживших в небесах ледяных и каменных глыб, а заодно от залпов плазмы, если бы какие-нибудь враги добрались до этих дальних рубежей. За прозрачной стеной гостевого купола лежала мертвая пустыня, безвоздушное пространство, где резкие черные тени граничили с блеском освещенных солнцем скал и вершин кольцевых кратеров. Выше, в километре над поверхностью астероида, виднелись «Людвиг Клейн» и огромный вытянутый корпус транспортного корабля. Еще выше висело в зените крохотное бело-голубое солнце, единственная звезда на тысячу светолет в любую сторону. Рядом с форпостом было расчищено взлетное поле для патрульных кораблей, двух фрегатов и дюжины истребителей; там сейчас стоял катер с «Людвига», и роботы разгружали его, тащили на базу металлические ящики с боеприпасами и контейнеры с продовольствием и почтой. Повернув голову, Калеб видел десяток металлических фигур, без устали сновавших между катером и складом форпоста.
