На заводе оказалось слишком много готовых к бою лазеров, гораздо больше, чем требовалось повстанцам. Но специалисты «Айсберга», надоумленные фон Ниддлом, и не думали бросать добро – оставили гостинцы на боевом взводе. Теперь армейские лазеры, способные с близкого расстояния прожечь защитные бронежилеты при высокой концентрации луча, сработали все одновременно. Какие-то из них истратили энергию батарей понапрасну, пробуравив лишь голые бетонные стены, но многие безжалостные иглы нашли для себя цели.
И потому в эфире царила жуткая неразбериха – он на разные голоса взывал о помощи, стонал от ужаса, корчился в муках.
– Санитар! Ко мне! – превозмогая боль, потребовал Уго Санчес.
Он лежал на полу, под телами двух упавших солдат и безуспешно пытался ремнем перетянуть левую ногу.
Лазерная игла настигла и его, ударила в незащищенное место, заставив командира полка решать не стратегические задачи, а гораздо более простые, приземленные. Кровь хлестала и хлестала, полковник не мог выбраться из-под мертвых товарищей. Он слабел, а помощь все не приходила.
– Санитар! – отчаянно выкрикнул Санчес, уже ничего не видя из-за темных кругов, плясавших перед глазами.
Они все ширились, росли, поглощая то, что было вокруг. Однако командир полка еще услышал громкий, надрывный голос, прозвучавший в эфире:
– Сволочи! Боже, сволочи тури! Карпентер! Огонь на поражение! Отомсти за нас! Накрой их всех! Всех!!! Выжги эту заразу, Карпентер!
Уго, несмотря на чудовищную боль в изувеченной ноге, в разорванных высокотемпературным лучом сосудах и нервах, еще осознавал, что происходит. Он хотел остановить майора Карпентера, командира третьего батальона, к которому обращался какой-то из умиравших офицеров. Хотел остановить, да не получилось – от потери крови не смог вымолвить ни слова, лишь прохрипел что-то невнятное, малоразборчивое. Язык не слушался, и с каждой каплей крови, вытекавшей на бетонный пол, сил оставалось все меньше и меньше. Полковник так и не смог отдать нужный приказ, не остановил солдат, ударивших по врагу из боевых лазеров.
Сатур фон Ниддл довольно усмехнулся. «Сволочи тури… Выжги эту заразу, Карпентер…» Слова прозвучали в открытом эфире, без шифра, а потому барон знал: любая заинтересованная сторона могла уловить приказ. Впрочем, журналистам – если вдруг пропустили главное – всегда можно посодействовать. В данном случае это нетрудно: надо лишь передать аудиодорожку, остальное проделают сами, даже без подсказок. Сыграют, как надо, не понимая, что выполняют ход не по собственной воле – подчиняясь чужому сценарию.
В игре не всегда важно, чтобы игрок знал, по чьей воле он делает ходы. Пусть тешит себя иллюзиями, будто действует самостоятельно. Кукловодам не нужны ни публичное признание заслуг, ни бурные аплодисменты зрителей. Есть более значимые вещи.
Результат! Вот что главное! На тендере Карэлеса можно забыть про созвездие Дракона. Конкурент номер один обречен на вылет, и, что особенно приятно, самую грязную работу проделал не Себастьян Ратье, а спецназовцы Персея. То есть «Айсберг», коему по замыслу барона фон Ниддла и предстояло ответить за все нынешние беды «драконов».
– Теперь нам трудно установить истинную причину возникновения конфликта. – Эд Мэддок, глава комиссии Галактического Надзора, худощавый и седой, очень высокий человек, снял старомодные очки, медленно протер их, водрузил на нос. Было понятно, что чиновнику федерального центра трудно говорить о событиях на Терере, несмотря на попытки создать видимость спокойствия. – Вихи утверждают, что всему виной глупая стычка в баре. Стычка, в результате которой наиболее фанатичные представители турей набросились на соседей по столикам, и лишь после этого конфликт выплеснулся на улицы рабочего городка, охватил жилые кварталы…
Сатур фон Ниддл на какое-то время сконцентрировался на лице принцессы Дианы. Та сидела рядом с федеральным чиновником, и барон впервые получил возможность понаблюдать за особой королевской крови. Не по фотографиям или официальным видеоотчетам, которые давали статичную картинку либо внешнюю маску, а в реальной ситуации, в момент стресса. В такие минуты очень многое можно прочесть по глазам и мимике – по маленьким, едва уловимым знакам, понятным только профессионалам.
Русые волосы уложены в прическу почти безупречно, лицо неподвижно, но огромные голубые глаза Дианы были полны страдания. Невысокая девушка сидела молча, чуть-чуть сгорбившись, хотя, без сомнения, ей давали уроки манер и хорошего тона. Она знала, что такое осанка, умела держать спину. Похоже, слишком тяжел груз, обрушившийся на плечи.
Принцесса не была красавицей, хотя сейчас, наблюдая за Дианой, барон фон Ниддл охотно признавал: она миловидна и не лишена внутреннего очарования. Только сейчас все это ушло на второй план.
Без сомнения, принцесса отлично знала, о чем готовился сказать Эд Мэддок. Догадывался и фон Ниддл. Оставалось лишь правильно вычислить, почему так расстроена Диана. Ее личные симпатии на стороне созвездия Дракона, которому суждено покинуть тендер? Или молодая девушка переживает, что ее справедливые торги обернулись морем крови? Это важный вопрос, ответ на него дает многое в понимании характера члена королевской семьи…
– В свою очередь тури пытаются доказать, что причиной ссоры послужили обидные слова, произнесенные одним из гостей бара в адрес святынь и богов этого народа. Их ведущие политики утверждают, что конфликт не принял бы таких масштабов, если бы правительство созвездия Дракона, почти на семьдесят процентов состоящее из доминирующего народа, из вихов, проводило более справедливую и осмысленную политику в адрес малочисленных наций. – Эд Мэддок сделал паузу – глотнуть воды. По всей видимости, речь давалась ему даже труднее, чем это представлялось со стороны.
Сатур фон Ниддл внимательно следил за лицом председателя комиссии Галактического Надзора, пытаясь улавливать и анализировать малейшие нюансы – от них зависело очень многое.
Барон предпочел бы воочию наблюдать за речью господина Мэддока – прямо из зала, где Галанадзор делал официальное заявление, но такое было невозможно. Во-первых, в небольшое помещение допустили лишь послов пяти созвездий, а также операторов и журналистов. И то не всех. Во-вторых, пластиплоть по-прежнему скрывала истинные черты Сатура от окружающих. Для айсберговцев он так и оставался агентом Хидлом. Агентом «Зоны Икс», секретной службы созвездия Тельца – службы, проводившей совместную операцию с Персеем против «драконов».
Именно по этой причине Сатур фон Ниддл наблюдал за выступлением Эда Мэддока из гостиничного номера, и его соседом был полковник Себастьян Ратье, не менее внимательно слушавший все, что говорил председатель комиссии Галанадзора.
