студента? В мозгах Шебутнова я особенно не сомневался, а значит дело тут совсем в другом, и скорее всего это систематический отбор. — Внимание! Поднимите руки кто выиграл три боя?!
Ни одного, что немного странно, учитывая семьдесят пять присутствующих.
— Хорошо. А теперь те, кто проиграл все три боя? — я внимательно посмотрел на учеников, но снова не увидел ни одной ладони. И вот это было уже удивительно. Ладно не выиграть, но не проиграть? — Хорошо, допустим. Кто выиграл хотя бы в одном бою? Кто выиграл в двух?
— Как это возможно? — ошарашенно пробормотал Леха, и я был с ним совершенно согласен. Ладно бы половина — нет, большая часть утверждала, что они выиграли два боя из трех. Нет, понятно, что это как с размером члена, если спрашивать — то у всех по двадцать сантиметров, а вот если замерять…
— Так, все подняли руки. Да, все! — приказал я, показывая пример. — Опустили руки дети потомственных дворян. Ага, теперь у кого родители имели личное дворянство. Обер-офицеры и поместные чиновники?
— Слушай старшой, нам долго с поднятыми руками стоять? — недовольно спросил один из качков.
— Ладно, опустили. — махнул я, и лес рук тут же рухнул вниз. Фигово, мои первые выводы, кажется, оказались самыми верными. В группы ТУФ попадали кто угодно, но не дворянские дети. Похоже даже сирот, потерявших родителей на фронте распределили в другие группы.
— Так. Сейчас послушайте меня. Можете не отвечать и не поднимать руки. Просто обмозгуйте эту тему. Кто из вас знает кем были ваши родители. Спасибо, но я говорил, что можно не поднимать. — поблагодарил я порядка десятка человек все же вскинувших ладони. — Все вы дети крестьян? Дети преступников есть?
— Не нагнетай, старшой, и без тебя тошно. — не выдержав попросил Леха. Даже он, старающийся держаться бодрячком, сильно приуныл. А некоторые и вовсе смотрели с откровенной враждебностью.
— Я и не нагнетаю. Значит так. Говорю один раз и повторять не буду. Нас кинули. Всех, включая меня. Но это не значит, что мы должны оставить все как есть. Я буду выгребать сам, я вам не мамка. Кто успеет и вытянет — поднимется вместе со мной. Нет — ваши проблемы. — усмехнувшись проговорил я, видя, как у учащихся вытягиваются лица. — Но и скрываться от вас я не собираюсь. До конца четверти я набираю во взвод только самых инициативных и упертых. Сами решайте, как меняться с моими. Если вам вообще кто-то место отдаст.
— Даже не надейтесь. Занято. — улыбаясь от уха до уха заявил Леха, и в нем я даже не сомневался. За два дня он уже успел проявить себя. Как и другие ребята в отряде, и некоторые совсем не с положительной стороны.
— Все, тему я обозначил. Упор лежа. Отжимания, на р-раз! — скомандовав я больше даже не стал смотреть делает кто-то упражнение или нет. Я тоже успел наработать кое-какую репутацию, так что сомневаюсь, что хоть один первокурсник из ТУФ попробует сделать мне подлянку. Да и старшаки поостерегутся.
Изначальная мысль — пройти через систему отбора, чтобы выпрыгнуть на самый верх самому, переформатировалась. Я могу стать исключением, которое только подтвердит правило. А с этой дрянью надо бороться. Как? Только массой, испортив статистику и поломав годами наработанные механизмы.
За себя я даже не волновался. В состоянии глубокой медитации я мог учиться без сна и отдыха, днем прокачивая тело, а ночью — мозги. А вот остальным это недоступно. Что делать? По-хорошему — найти нормального преподавателя, тренера и обеспечить непредвзятое судейство на экзамене… да, что-то я губу раскатал. Еще Василия не устроили, и не факт, что в этой четверти смогут, а я уже про комиссию мечтаю.
Основная проблема в том, что Меньшиковы в своем праве. Они не одно десятилетие курируют образование по всей империи, и делают это по прямому приказу императорской семьи. А значит Суворовы не в праве вмешиваться больше, чем того требуют их обязательства как военных. Можно это изменить? Возможно, но точно не мне и не сейчас. Хотя, кое чем я и в самом деле могу подсобить.
— Полчаса до ужина. В колонну по два, взводами. Стройся! — скомандовал я, после длительной тренировки, которую до конца выдержали не все. — Бегом, марш!
На обратном пути я сколько не всматривался, но ауры денщика не заметил. Похоже он сменил свою дислокацию или ушел дальше от проторенного маршрута. Посоветоваться в результате не с кем, не с одногруппниками же такие серьезные темы обсуждать. Но может это и к лучшему, надеяться только на себя.
Прибежали за двадцать минут до ужина, никто не стал спорить, когда я пролез одним из первых в душевую. А когда мы организованно подошли к столовой даже у старшаков не возникло желание остановить меня и мое звено.
— Не бегай от снайпера, умрешь уставшим. — усмехнулся Таран, встречая меня перед еще закрытой дверью. — Что, нагуляли аппетит?
— Да, и тебе стоило бы. — ответил я показывая клыки. — А то еще жиром заплывешь, станешь медленным и неповоротливым.
— Я резонировал, мне это не грозит. — сплюнув на газон ответил бурят. — Смысл бегать, если твое тело не станет лучше пиковой формы?
— А это ты мне расскажи, зачем гоняют выпускников алфавита? Бояре с дворянами бегают, а тебе лень? — прямо спросил я.
— Не суй свой нос куда не следует. — зло бросил один из приятелей Тарана. — Пока его в говно не сунули.
— Я с тобой разговариваю? Нет. — ответил я даже не сведя взгляда с бурята. — Так что? Сам себя продал?
— Ты не понимаешь, о чем говоришь, мелкий. — с сожалением скривился Таран. — Смысла нет, вот и все. А им — есть. Пошли жрать, а то че-то тошно стало.
— Да, что-то выбор у нас не богат. — проговорил Шебутнов, когда мы подошли на раздачу. В отличие от обеда мяса в меню опять не было. Только жидкий супчик на курином бульоне да картофель.
В этот раз я даже не стал никому ничего не говорить. Просто взял себе свекольный салат, печень, картофель… все что могло дать необходимую долю витаминов белков и минералов. И опять в стандартную порцию ничего из этого не хватило. Разнообразие и вкус просто поражали до глубины души.
Как в старом анекдоте: наш солдат получает в день три тыщи килокалорий! А наш — пять тыщь! Врешь, собака, не может солдат сожрать два мешка брюквы!
— Эй, Суровый, иди к
