— Ты кто? — Айболит задал сакраментальный вопрос.
Девочка попыталась вжаться в брезент и даже потянула на себя его край, прикрываясь.
— У кого есть еда? — спросил Рогов. — Дайте хоть что-нибудь.
— В рюкзаках все, а они там, — Киря указал на холм.
— Айболит, бегом туда, и принеси… Я не знаю, мяса кусок и рыбы тоже кусок. Только бегом.
Тот без возражений понесся выполнять приказ, а Рогов, стараясь не побеспокоить девочку, осмотрел ее повнимательнее. Грязная до такой степени, что непонятно, как можно насобирать столько грязи среди чистейших снегов. Несколько слоев видавшей виды одежды, богатой на прорехи и подозрительные пятна. Никаких шкур или прочих признаков первобытного существования — немного шерсти и почти сплошь современная синтетика, которой много осталось в развалинах. Шапки нет вообще, возможно, потеряна, но и без нее голова не должна сильно мерзнуть: длинные волосы скатались в жесткий колтун, который проще срезать под корень, чем расчесать.
— Это наша мелкая барышня, а не самка этих громил, — тихо произнес Киря.
— Без тебя ни за что бы не догадался…
— Да без меня ты мясо от рыбы не отличишь, Рогов. Сама бы она здесь не выжила. По глазам видно, что не одна. Кто-то еще есть.
— Или был.
— Может, и так.
Вернулся запыхавшийся Айболит. Бежал так, как здесь бегать нельзя: тут даже при небыстрой ходьбе одышка начинается. Теперь бедолага не сразу отойдет, организм бурно реагирует на любые нагрузки, если это случается в высокогорье.
— Вот: рыба и мясо. Дайте чуток отдышаться.
— Дыши-дыши, — разрешил Рогов, принимая принесенное.
Присел возле разверзнутого узла, протянул девочке кусок подкопченной рыбы и, состроив максимально приветливую улыбку, произнес:
— Бери. Бери, не бойся, это вкусно.
Но у девочки на этот счет имелось другое мнение. Еще сильнее забившись на дно узла, она сжала зубы с такой силой, что они заскрипели.
Киря покачал головой:
— Тебе, Рогов, дети противопоказаны. Не вздумай никогда никому колыбельную спеть, на всю жизнь заикой оставишь. Не приспособлен ты к педагогике. Вот зря со своей пассией так себя ведешь. Взял бы ее сюда, почти все дети от нее без ума. С ходу бы навела между вами крепкий мостик взаимопонимания. Тебе покусанного шершнями черта играть с твоим пропитым голосом и живодерской физиономией.
— На себя посмотри… красавчик.
— Я? Да я почти топ-модель, ты в сравнении со мной куча навоза на фоне беломраморного дворца. А ну дай рыбу, сейчас покажу мастер-класс. Эй, пуговица мелкая! Ну и как там тебе сидится? Холодно небось. А я вот добрый дядя Киря и свалился сюда не откуда-нибудь, а из теплых краев. Снега там вообще нет, клянусь здоровьем Рогова, чистая водичка вместо снега течет. Воды, скажу я тебе, много. Теплая она, можно купаться в хорошую погоду. И купаемся, конечно. Потому детишки наши бегают чистые, и прически у них красивые. А я смотрю на них, радуюсь и удочку закидываю. А мне раз, и ловится ну прямо огромная рыбка. Рыбина то есть. Ну я ее засолил, закоптил и положил в рюкзак, когда сюда пошел. И теперь вот решил тебя угостить. Ты ведь небось даже не видела такой, не говоря уже о том, чтобы попробовать. А еще я про эту речку, где рыбачил, знаешь что расскажу? Ты не поверишь, потому что…
Киря повествовал в таком духе все дальше и дальше. И, странное дело, в глазах ребенка начали разгораться огоньки жизни. Она явно проявляла интерес к сумбурному рассказу страшного непонятного мужика со свежим шрамом от метательного рога на полщеки и клочковатой козлиной бородой. Ее будто гипнотизировал ею нескончаемо нелепый речитатив.
А потом она протянула руку, выхватила кусок рыбы, вгрызлась в него с такой жадностью, что Рогов даже удивился тому, что при этом она не заурчала голодной кошкой, дорвавшейся до немыслимого лакомства.
Киря покосился на него победно — дескать, посмотри, какой я великий детский педагог, после чего показал кусок сушеного мяса и начал нести чушь на тему, что это не мясо вообще, а некая субстанция из спрессованных тропических устриц, приготовленная с добавками дорогих специй, которые он лично добывал на верхушках высоченных пальм. И даже чуть не упал однажды, что грозило неминуемой смертью, потому что высота там немереная и для сбора урожая приходится применять раздвижные лестницы высотой с девятиэтажный дом.
Ну что тут говорить, мясо он тоже ей скормил.
— Рогов, похоже, надо еще что-то нести. Она как пылесос или черная дыра, в ней все исчезает. Мы ее не прокормим, конкретно невыгодная.
Девочка, внезапно дернувшись в сторону, ловко выкатилась из тюка и резво помчалась в сторону руин. Айболит, стоявший почти на ее пути, не успел на это среагировать, за что был немедленно обруган Кирей:
— Вот ведь бесполезное создание! С ребенком справиться не можешь! Черепаха тупая! Ленивца кусок!
— Киря, а я тут при чем?! И тон сбавь!
— А то что?! Скажешь, что нельзя так себя вести?! Рогов, да ее хрен догонишь, летит, будто пинком ускорили.
— Ну да. Не догоним.
— И чего ты такой спокойный?!
— А что мне, плакать теперь? Продолжаем делать то, что делали.
— И тебя ни разу не смущает, что она про нас своим расскажет?
— Своих может и не быть. А если и так, что с этого? Думаешь, мы невидимки и местные нас не заметят? Эти волосатые заметили, люди тоже заметят, это лишь вопрос времени. Нас послали за металлом — вот и будем добывать металл, а об остальном думать по ходу возникновения проблем. И вам персональное задание: где угодно достаньте бутылки. И побольше. Стеклянные.
— Я их что, рожу тебе?
— Метод получения меня совершенно не интересует, важен лишь результат.
Очередная порция незваных гостей пожаловала через несколько часов, когда солнце уже укрылось за хребтом, но еще продолжало освещать вершины. На заснеженном склоне в такую пору уже не светло, но полным мраком это не назвать. Народ готовился к ночлегу, на скудном костерке, устроенном из деревяшек, найденных днем, парили котелки, в которых растапливали снег и лед. Газ в баллончиках приходилось экономить, поэтому горячим бульоном и отваром, заменяющим чай, народ баловали нечасто. Но сегодня обойдутся альтернативным топливом, так что душу отведут.
Пришельцы двигались открыто. Хотя разглядеть их издали в сгущающемся мраке не получалось, было прекрасно видно парочку факелов. Человеческий глаз в темноте пламя спички за несколько километров может заметить, а тут огня куда больше.
Неизвестные вряд ли настолько наивны, что не догадываются об этом. То есть они не сомневаются в том, что их быстро заметят. И вообще, если вдуматься, по плотному снегу, нанесенному за прошедшие месяцы, даже в полной темноте можно пройти без факелов и фонарей. Ну это в том случае, если собираешься подкрасться незамеченным и напасть внезапно.
