Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

– Пока ничего, – ответил Кинт, – на, наблюдай, а я пока посплю, через пару часов разбудишь.

– Так есть, – тихо ответил Локт, взял подзорную трубу, нагреб опавшей листвы и улегся на нее.

Не прошло и часа с момента, когда Кинт провалился в сон, завернувшись в два походных одеяла на куче листвы, как в небе сначала загудело, а потом показались и скреверы. Их было пять, они, сделав пару кругов над железным памятником Волье, Крею, профессору и другим участникам экспедиции, опустились на землю. Услышав звук летательных аппаратов, Кинт проснулся, подошел к Локту и присел на корточки.

– Похоже, прибыли, – сказал Локт и, повернувшись, протянул Кинту подзорную трубу.

– Да, это Морес… ты вот что, – Кинт заметно волновался, – на всякий случай… если я сброшу на землю шляпу, то отсекай их от меня огнем.

– Ты им не доверяешь?

– Я просто страхуюсь.

– Понял, – ответил Локт, подтянув к себе карабин. А Кинт скинул с лошади седельные сумки, вскочил в седло и поехал к месту приземления скреверов.

Всегда сдержанный в эмоциях, напряженный и вытянутый, как струна, Морес, подбежал к Кинту, как только он соскочил с лошади…

– Как же я рад тебя видеть! – Морес стиснул Кинта в объятиях. – С нашего первого знакомства я понял, что ты еще доставишь мне хлопот!

– Я тоже рад вас видеть, господин кап… ого! Господин полковник!

– Слишком многое произошло, Кинт, с момента нашей последней встречи, вот, – Морес сунул в руку Кинту толстый конверт, – тут письмо от меня и несколько столичных газет, потом почитаешь… Времени мало, наверняка при пересечении линии фронта нас заметили, и скоро стоит ждать гостей.

– Да, думаю, они скоро явятся.

– Болье! – Морес подозвал к себе высокого парня в форме пехотинца. – Это мастер-жандарм Болье, он инженер эфирного телеграфа и останется у тебя в отряде.

– Эфирного телеграфа? – удивился Кинт.

– Да, мы его привезли, таких устройств на весь терратос не более десятка. Понимаешь, насколько важен твой отряд? Важен именно здесь, в тылу у северян, только телеграф весьма тяжел и состоит из нескольких узлов. Предлагаю его спрятать где-то неподалеку, а потом ты его заберешь. Нужны хотя бы пара лошадей, чтобы его транспортировать.

– Я знаю, где взять лошадей, и совсем недалеко.

– Даже так… что ж, Болье, тогда разгружайте телеграф.

Болье кивнул и побежал к одному из скреверов.

– Человек, которого я послал через линию фронта, вы встречались с ним?

– Нет, он ограничился телеграммой в мой адрес, через мою сестру Поль.

– Сэт?

– Сэт, эм… а, Мадэ и некая Шагэ выехали на юг, подальше от бунтов и войны, – Морес по памяти дословно пересказал Кинту содержание записки из тайника.

– Очень интересно… а Тьетэ, значит, успел выехать в Латинг до начала вторжения?

– Он в Латинге, хороший и ответственный гражданин терратоса.

– Да, он хороший человек.

– Что ж, Кинт, надеюсь, в будущем у нас будет возможность поболтать за парой бокалов вина, а сейчас мне пора. Береги Болье и телеграф, иначе очень дорог и трудоемок процесс твоего поиска… и вот еще, просто чтобы ты знал, пилота, который в грозу рисковал жизнью и нашел тебя, зовут Маани…

Лицо Кинта застыло, словно каменное изваяние.

– Она служит у меня в управлении, и как только узнала, кого ей предстоит искать, то, наплевав на погоду, сразу же вылетела… Ты ей дорог, Кинт, хотя я знаю одного доктора, который является ее мужем.

– Она мне тоже дорога, но нас уже ничего не связывает.

– Ну, судя по твоему лицу…

– Бросьте, Морес, не нужно проявлять свои методы для копошения у меня в душе, – грустно улыбнулся Кинт.

– Прости… ну, мне пора. Болье приказано во всем подчиняться тебе… Ты все же капитан корпуса охраны дорог. – Морес хитро улыбнулся своими тараканьими усами и поспешил к скреверу. – Береги себя, Кинт!

– Оставайся здесь и не высовывайся, – приказал Кинт Болье, как только проводил взглядом пятерку скреверов, скрывшихся за облаками. Потом подошел к ржавеющим обломкам экспедиционной машины и, положив руку на холодный металл, молча стоял и смотрел в землю несколько минут, вспоминая бесшабашного Крея, Волье, ставшего настоящим другом за год с небольшим, чудаковатого профессора и увлеченных наукой и друг другом студентов. Их останки давно съедены блуждающими в округе хищниками и стервятниками, а груда искореженного металла стоит в долине жутким надгробием.

– Ну, что там? – взволнованно спросил Локт, когда Кинт прискакал обратно.

– Все потом, скидывай все с лошадей, надо кое-что сюда перевезти, и быстро! – Кинт даже прикрикнул. – Там этот жандарм, как мишень!

Нагрузив трех лошадей вьюками, в которые были упакованы детали телеграфа, Кинт, Локт и Болье побежали к роще, каждый ведя в поводу лошадь с ценным грузом.

– Все, – отдышавшись после пробежки через долину, сказал Кинт, опустившись на землю в роще, – теперь нагружаем все на себя и уходим.

– Сразу на север?

– Нет, Локт, сначала к посту, разживемся парой лошадей.

– Тогда пошли, – ответил Локт, поднял с земли и перекинул через плечо седельные сумки.

На рассвете, орудуя ножами, Кинт и Локт навечно успокоили троих северян, что дежурили на посту дорожной жандармерии, собрали трофеи и увели троих лошадей в рощу, откуда, быстро закрепив и проверив груз, верхом отправились на север, к новому лагерю отряда.

– А что, этих телеграфов эфирных правда не более десятка на терратос? – спросил Кинт Болье.

– Тут полковник сказал правду, их ровно десять, – ответил Болье и покосился на несколько тюков у стены старой заброшенной штольни.

На шестой день пути пришлось искать укрытие, с севера пришло известие о скорой зиме в виде первого снега, сильного ветра и пурги. Штольню нашли случайно, по остаткам деревянного настила в лесу, по которому много лет назад каторжане возили тачки с рудой к дороге, теперь заросшей и ставшей еле заметной в лесу. Но есть в этом вынужденном затворничестве преимущество – горячая еда. Кинт помешал в котелке над маленьким костром похлебку на вяленом мясе и посмотрел на Локта, который закончил с кормежкой лошадей и теперь внимательно осматривает у каждой копыта, подсвечивая маленькой масляной лампой…

– Кинт, подковы совсем на камнях поистесались, а мы еще до настоящих гор не доехали, – покачав головой, сказал он.

– Немного осталось, надеюсь, к утру пурга успокоится, оставь лошадей, идем ужинать.

– Вот, у меня есть к ужину, – улыбаясь, Болье достал из своего ранца небольшую стеклянную бутыль.

– Убери, придем в отряд, отнесешь в лазарет, понял?

– Так есть!

– Понимаешь, – Кинт снисходительно посмотрел на Болье, – не одобряю я это в отряде… вот представь, мы сейчас поужинаем, напьемся шанта, а в эту штольню под утро нагрянут кочевники или северяне… Мы в тылу врага, понимаешь?