Дрожь пробежала по корпусу «Легаса». Легкий треск прошел по всему кораблю. То ли потрескивали испытывающие небывалые перегрузки переборки, то ли трещало в ушах у членов экипажа от невиданной перегрузки. И то и другое было неприятно.
Должно быть, те, кто был на корабле агрессоров, взвыли, глядя на то, как «Легас» уходит за край большого астероида. Все-таки уходит, из последних сил. Ракеты не успевали. Потеряв цель, они сбились с курса и разлетелись по всему метеоритному потоку. То там, то здесь, они взрывались, сталкиваясь со случайными астероидами. А на «Легасе» вырвался бы вздох облегчения, если бы кто-то еще мог ориентироваться в окружающем пространстве и правильно оценить ситуацию. Кэп, с плывущими перед глазами кругами дал центральному компьютеру корабля команду на автоматическую посадку. Это было последнее, что он успел сделать перед тем, как потерял сознание.
Пострадали они все — перегрузки сделали свое дело. Воспаленные покрасневшие глаза, частичная потеря слуха, повреждение внутренних органов. Десятикратная перегрузка еще никому не шла на пользу. Первым поднялся из кресла Иржи. Он не мог не осмотреть своих товарищей, неожиданно превратившихся в пациентов. Они нуждались в помощи. В его помощи. Иржи вызвал в рубку медицинского робота, а сам приступил к осмотру друзей. Больше всех досталось профессору Зелинской. Все-таки она была человеком не таким тренированным как члены экипажа космического разведчика, к тому же женщиной. Она оставалась без сознания. Встревоженный ее состоянием, Иржи поспешил отправить Нику в лазарет. Другие пришли в себя, хотя и чувствовали себя прескверно.
— Иржи, забирай всех в лазарет, я останусь на вахте, — прохрипел Кэп.
— Нет уж, я виноват, я и останусь, — отозвался Трофимыч.
— Я капитан, и приказываю всем отправляться в лазарет, — не сдавался Кэп.
— Можешь списать меня на берег, но я не пойду, — отозвался Трофимыч.
— Ладно, оставайся, раз тебе так уж хочется, — согласился Кэп, с трудом переводя дыхание.
Он вполне мог понять Трофимыча. Тот чувствует себя виноватым за то, что произошло. Так ли это или нет? Был ли его поступок оправданным? Если и был, он все равно чувствовал себя виноватым. Чувства не всегда поддаются логике.
— Иржи, мы с Трофимычем остаемся в рубке. Остальным немедленно в лазарет. Тебе тоже. Да, и дай нам по какой-нибудь пилюле, чтобы так не болела голова.
— Ага, еще не придумали таких пилюль. Здесь нужно проходить комплекс восстановительных процедур в стационарной капсуле в лазарете.
Ох уж эти врачи. Иржи, конечно можно понять. Он тревожится за друзей и старается сделать свою работу врача как можно лучше.
— Капсул все равно только четыре, так что ничего не поделаешь, потерпим. Да и рубку оставлять сейчас нельзя.
— Сейчас я запрограммирую медицинского робота, — отозвался Иржи.
Робот подъехал по очереди к Кэпу и Трофимычу. Сделал им несколько обезболивающих инъекций и промыл воспаленные глаза.
— Это все, что можно сделать на месте, остальное только в стационаре.
— Ладно, спасибо и на том. Двигайтесь уже.
Иржи и Вячеслав, поддерживая друг друга, отправились в медпункт. Вслед за ними медицинский робот тащил каталку с профессором.
— Ты извини меня, неловко вышло с этим загонщиком, — сказал Трофимыч, дождавшись пока остальные уйдут, — и что на меня нашло. Как представил, что эти гады сейчас спокойно уйдут….
— Да ладно. Честно говоря, мне и самому не по душе те, кто нападает на мирные корабли и расстреливает своих раненых соратников. Так что получили они по заслугам.
— Думаешь, ребята поймут?
— Конечно, поймут. Они еще благодарить тебя будут.
Трофимыч рассмеявшись, закашлялся. Представлялось такое с большим трудом.
— Ребята-то может и поймут, а вот Ника. Она здесь причем? — огорчился Трофимыч.
— И Ника поймет. Все мы в одной лодке, и еще неизвестно, как бы все обернулось, поступи ты иначе.
Увы, достоверно это неизвестно никому. История не имеет сослагательного наклонения. В том числе и та, что произошла недавно. В этом случае как раз все было неоднозначно.
— Что у нас с повреждениями? — спросил Трофимыч, обращаясь к центральному компьютеру корабля.
Если Трофимыч вспомнил о технике, значит уже пришел в себя.
— Подождите, провожу контроль системы, — отозвался корабельный компьютер.
Несколько минут ушло на тестирование.
— Нет сигнала от третьего шлюза, седьмая секция охлаждения не работает, трещины в переборках кормового отсека, — начал вещать центральный корабельный компьютер трагическим голосом.
— Трофимыч, кто его только этому научил? Ты смотри, как вещает, прям как на похоронах. Тьфу, тьфу, тьфу.
— Это все я, я виноват, — поник Трофимыч. — Бедный «Легас», нет мне прощения.
— Трофимыч, ты что, ничего катастрофического не случилось. Корпус цел, ходовая установка тоже. А остальное починим. Вот только Иржи подлатает тебя немного, и сам все наладишь.
— Налажу! — сказал Трофимыч, так, как будто давал торжественное обещание.
— Давай лучше, старина, посмотрим, что там делают так удачно подбитые тобой агрессоры.
— Давай, — согласился Трофимыч, — сейчас я запущу зонд геологической разведки. На нем полный комплекс локаторов, увидим все как на ладони.
С этим он, пожалуй, погорячился. У Кэпа, да и у самого Трофимыча до сих пор в глазах плясали всполохи, и разглядеть что-нибудь они могли с большим трудом. Но кое-что все же могли. Да и бортовой журнал фиксировал все происходящее.
Зонд запустили они как раз во время. Еще немного и могли бы не увидеть, как закончил свое существование последний корабль агрессоров. Носовые и кормовые огни его замигали в какой-то немыслимой пляске, после чего замерли, и корабль агрессоров исчез в гигантском взрыве. Последнем на ближайшее время в данном районе космоса. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.
— Трофимыч, ты не находишь, что в этом есть глубокий философский смысл? — спросил Кэп, — все может быть совсем не таким, как кажется, и охотник может обернуться жертвой. Как все перевернулось. Кто бы мог подумать.
— Может, зря мы с ними так круто? Раз, и три корабля с разумными существами отправили в небытие.
— Были бы они разумными, не стреляли бы сразу в первого встречного, а попробовали бы сначала поговорить. Так что не переживай, старина, наша совесть чиста.
— Да я понимаю, но все равно печально.
Вот и пойми нас, людей. Только что думали, как не погибнуть самим и вот сожалеем о погибших агрессорах. Нет, печально, конечно. Посидели бы, поговорили. Может и нашли бы общий язык. Если, конечно, такой орган присутствует у неопознанных существ. Или что там у них вместо него? Посмотреть бы, как они выглядят. Что у них собственно присутствует из знакомых нам частей тела? Руки, ноги, лапы, хвост? Чего точно у них излишек, так это агрессивности. А чего нет — это желания находить со встречными общий язык. Печально.
