— Чудесное место, — констатировал охотник, бегло осмотревшись. — Тут и подождём.
— Прямо вот так? — повертел головой Стас. — Посреди улицы?
— Именно, — Коллекционер присел и развязал шнурок на ботинке. — Я смотрю налево, ты — направо. Увидишь патруль — шмыгни носом. Дальше как договаривались. И без самодеятельности.
Ожидание патруля оказалось делом не быстрым, а учитывая нервозность ситуации при полном бездействии, время и вовсе замерло, в отличие от дождя, настырно барабанящего по плечам и капюшону. Стремительно растущие лужи оставляли всё меньше пространства для переминаний с ноги на ногу, и Стас даже посочувствовал терпеливо сидящему над развязанным шнурком Коллекционеру.
По субъективным ощущениям прошло уже не меньше пятнадцати минут, а патруль себя так и не обнаружил. Стас взглянул на часы — без двадцати шесть. Ощущения обманули, почти в два раза завысив время, однако это не успокаивало, и он решил нарушить молчание. Но как только первые звуки фразы — «Надо менять место», готовы были сорваться с языка, за правым поворотом послышалось чавканье раскисшей грязи под сапогами и негромкая брань в адрес небес, бесцеремонно разверзших свои хляби аккурат к заступлению в смену. Из-за угла вырулили двое. Один высокий, второй пониже и покоренастее. Оба закутаны в брезентовые плащи с капюшоном. На плече по АК-74 стволом вперёд.
Стас поёжился и артистично шмыгнул носом.
— Вот блядь! — возмутился Коллекционер и активно заработал пальцами, создавая видимость неравной борьбы со шнурком. — Гнильё на гнилье. И ведь торгует сука без зазрения совести! Удавить его мало говном этим!
Патрульные завершили беседу о погоде и неспешно приближались, переместив озябшие руки из карманов на рукояти оружия.
Стас продолжал топтаться на месте, делая вид, что дожидается своего нерасторопного товарища.
— Ну ты подумай, а! Чистая, нахуй, синтетика! Какая ж это синтетика?
Охотник сидел спиной к патрулю и затягивал узел на берцах. Расстояние между ним и целью сократилось до пяти метров.
— Нет, сейчас же вернусь в лабаз и прямо в глотку паскуде гниль его затолкаю! Пусть в следующий раз, сука, думает, прежде чем наёбывать, имени не спросив!
Разделавшись, наконец, с якобы гнилыми шнурками, он поднялся, обернулся и вздрогнул от «неожиданности», встретившись глаза-в-глаза с «как из-под земли выросшими» в метре от него автоматчиками.
— О! — Коллекционер отклонился назад и указал пальцем на коренастого, привлекая к себе всё внимание слегка опешивших патрульных. — Так это ж… Здорово, Сыч!
Справа раздался негромкий хлопок, и мёртвое тело высокого начало движение к земле. Ещё до того, как оно плашмя бухнулось в грязь, нож, словно по-волшебству возникший в ладони охотника, мелькнул перед коренастым, оставляя свой лаконичный росчерк. Правая рука с рассечёнными сухожилиями безвольно повисла вдоль туловища ещё живого патрульного. Левая — рефлекторно обхватила перерезанное горло. Кровь заструилась между пальцами.
Коллекционер сделал шаг навстречу пошатнувшемуся автоматчику и одним молниеносным движением отхватил ему ухо.
— Это ещё зачем? — полушёпотом окликнул Стас, уже разминая перед рывком напружиненные ноги.
— Так надо, — охотник обошёл упавшего на колени крепыша и повторил ту же операцию с телом долговязого, после чего отцепил с разгрузки мертвеца гранату, сунул её под бездыханное тело рычагом вверх и осторожно вынул чеку. — Всё, сваливаем.
Подошвы обоих почти синхронно зачерпнули протектором грязи и зашлёпали по лужам, штампуя расползающиеся в тот же миг следы.
— Стоп, — ладонь Коллекционера упёрлась Стасу в грудь, после того как за спиной остался четвёртый проулок. — Дальше пешочком.
— Это точно был патруль? — спросил тот, переведя дыхание.
— Точно. В этом районе никто кроме Потерянных автоматами не богат.
— Ловко ты, — Стас махнул по воздуху сложенными на манер клинка пальцами, — с ножом управляешься. Учил кто?
— Жизнь научила.
— Да, она умеет. Как думаешь, скоро придут в движение?
— Скоро. И лучше чтобы к этому времени Центровые тоже пылали праведным гневом. Для надёжности.
— Часто они собачатся?
— Постоянно. Но большая война случается примерно раз в три года, когда обиды за критическую массу переваливают. Сейчас как раз срач идёт капитальный, нужно только подзадорить, — охотник замедлил шаг перед развилкой и махнул рукой направо. — Вроде туда.
— Много стволов в банде?
— Двести-триста. Может и больше. Когда война начинается, запах горелого мяса по всему городу стоит от костров погребальных. На улицу носа не высунуть.
— Стреляют?
— Нет, — усмехнулся Коллекционер. — Жрать сразу хочется с таких ароматов.
— А сколько в городе банд?
— Крупных — восемь, ну и так ещё по-мелочи, шушера всякая на отшибах. Есть, короче, где разгуляться. Бля!
— В чём дело?
Коллекционер притормозил на очередном перекрёстке, крутя головой по сторонам.
— Что-то не узнаю я тут нихера.
— Этого ещё не хватало, — Стас огляделся, почувствовав себя неуютнее обычного.
— Дом здесь стоял двухэтажный, — кивнул охотник на угол с ветхой сараюшкой. — Козырёк у него ещё здоровый такой…
— Заблудились, мать твою ети.
— Да не ссы, разберёмся. Не был я тут давно. Может, подзабыл уже, а может и перестроили. Сейчас, — он ещё раз внимательно обвёл взглядом безликие чёрные стены и махнул налево. — Туда.
— Уверен?
— Уверен я только в одном — все когда-нибудь сдохнут. Живее.
Пролетев без задержек шесть прогонов, Коллекционер снова остановился и задумчиво поскрёб подбородок.
— Опять не узнаёшь? — Стас втянул носом воздух, пытаясь различить ароматы главных ориентиров, но унюхал лишь хлюпающие под ногами нечистоты.
— Да нет, теперь узнаю, — губы охотника недовольно скривились. — Заррраза.
— Что опять не так?
— Надо было раньше поворачивать. Далековато углубились.
Он уже развернулся, чтобы нырнуть обратно в проулок, как вдруг…
— Эй! — послышалось справа.
Коллекционер со Стасом обернулись на окрик. Из-за угла, метрах в двенадцати, появились четверо. Впереди плечистый детина под метр девяносто ростом, в длинном застёгнутом под горло плаще из некрашеной кожи. Коротко стриженая голова с расписанной шрамами бульдожьей мордой. На правом глазу бельмо. На ногах высокие сапоги со стальными шипастыми носами. Поперёк широченной груди АКМ. Остальные трое, одетые на тот же манер и лишь немного уступающие габаритами первому, несли АКСУ, «Сайгу» 20К и «Витязь».
