— Есть.
— Давай вниз. Обойдём по краю.
Стас спрыгнул и, перешагнув труп, заглянул в соседнии ответвления.
— Чисто.
Коллекционер последовал за ним.
Они уже свернули влево, когда позади раздалось невнятное мычание. Охотник обернулся и увидел поднимающегося на ноги Центрового. Закатив глаза и шатаясь, тот обеими рука цеплялся за стену. Сползший с плеча автомат лежал на земле. По вымазанной грязью щеке струилась кровь, а из-под капюшона выглядывал козырёк каски.
— Ах ты ж… — охотник в три прыжка подскочил к контуженому бойцу, и клинок вонзился под перехваченный ремнём подбородок. Нож вошёл по самую рукоять, упёрся гардой чуть выше кадыка и вышел, окрасившись алым.
Центровой дёрнулся, будто под током, оттолкнулся от стены, сделал пару коротких неуклюжих шажков и упал на колени, глядя остекленевшими глазами сквозь своего убийцу.
До бункера оба добрались мокрыми, грязными и смертельно уставшими, потратив около часа на крюк по отшибам.
В лачуге их опять встретил Красавчик, совершенно непостижимым для Стаса образом проникший внутрь, учитывая, что Коллекционер перед уходом запер дверь своей берлоги навесным замком. Внятных объяснений этому феномену охотник не дал, ограничившись пространной фразой: «Жизнь найдёт выход».
— За каким хером нужно было валить именно этих четверых? — поинтересовался Стас, зашнуровывая сухие берцы. — Шуму, как в горящем борделе.
Коллекционер вздохнул и, одёрнув занавеску, скрылся в тёмных недрах чулана. Вернулся он с литровой банкой тушёнки, мешком сухарей, двумя кружками и канистрой. Водрузив всё это на стол, развинтил горловину и плеснул в кружки прозрачную жидкость, моментально наполнившую воздух запахом спирта.
— Не чокаясь, — передал он Стасу порцию горячительного и тут же залпом опустошил свою. — За каким хером… Если ты, мой проницательный друг, не заметил — меня узнали. А я не привык оставлять живых свидетелей на рабочем месте. Согласись, смерть двух патрульных Центра после нашей встречи с Фарой могла бы вызвать ряд ненужных вопросов. Не знаю как ты, а я на ненужные вопросы отвечать не люблю. Пей.
Стас набрал полную грудь воздуха, выдохнул и залил содержимое кружки в горло.
— Понятно, — ответил он севшим голосом. — Профессиональное кредо.
— Жизненное кредо, — поправил Коллекционер. — А что шума много, так это даже хорошо. Скорее эффект будет. Ладно, — он хлопнул в ладоши и потёр руку об руку. — Жратва на столе, бухло в канистре, вода в бадье. По нужде — знаешь куда. Подстилку с одеялом в сундуке найдёшь. Наверх не суйся. А у меня дела ещё имеются.
Охотник развернулся и пошёл к выходу.
— Погоди, — окликнул Стас.
— Что ещё?
— Этот Фара… Ты его хорошо знал?
— С детства.
Спал Стас этой ночью паршиво. Температура в подвале навряд ли превышала градусов восемь. От холода не спасали ни шинель, ни натянутое на голову стёганое одеяло. Сквозь бетонный потолок просачивались жутковатые звуки, издаваемые Красавчиком. Но больше всего беспокоили Стаса раздумья. Они настырно лезли в голову целым скопом, моментально там укоренялись и не под каким предлогом не желали покидать насиженного места.
На общем фоне особенно выделялись две мысли: первая — о Коллекционере, вторая — о Бульдозеристе. Одна, запуская свои мерзкие щупальца глубоко в мозг, питала его картинами кровавых пузырей, раздувающихся на вскрытом горле. Другая — рисовала фантасмагорический натюрморт из сломанных костей и лопающихся под траками внутренних органов. Оба «художественных полотна» конкурировали за звание главного ночного кошмара, чаще остальных мелькая в череде багровых всполохов, растерзанного мяса, выныривающих из темноты уродов, Старших Братьев, и прочей чертовщины, мешающей здоровому сну.
Стас несколько раз за ночь вставал с кровати и мерил шагами подвал, в надежде пустить мысль по оптимистичному руслу. Но как только подготовленное сознание окутывал Морфей, вся жизнеутверждающая концепция рушилась и тонула в крови.
Закончился этот кошмар ближе к девяти утра. Люк открылся, и голос охотника донёс благую весть:
— Собирайся. Война началась.
— Как я их отыщу? — Стас шагал вслед за Коллекционером, на ходу пристраивая за спину вещмешок. — Доведи хоть поближе, чтоб не плутать.
— Может ещё прямо к Бульдозеристу за ручку отвести? Найдёшь, не маленький. Большущий забор с вышками и колючкой. Мимо не проскочишь. В крайнем случае, спросишь у кого-нибудь. Как доберёшься, охране скажешь, что наниматься пришёл. Мол, слыхал, что бойцы требуются. Тебя должны будут проводить к Гематоме — это правая рука Бульдозериста. Станут расспрашивать — держись своей легенды, дескать, занесла лихая в ваши края, на мели, покажите кого убивать. Особо не завирай. Мутаций себе никаких не выдумывай. Ну, лац и лац. Им теперь не до чистоты рядов.
— Соображу. Ты лучше скажи, где этот пулемёт сраный искать.
— Ну ёпт! Ясное дело — не в казармах. Скорее всего, в кабинете Бульдозериста. Так что старайся быть ближе к штабу. Мелькай там при любом удобном случае, но так, чтобы лишних подозрений не вызывать. Пусть охрана к тебе привыкнет. Заведи знакомства среди тех, кто вхож к начальству. Расспроси ненавязчиво. Чего, тебя всему учить что ли?
— Бля, да на это месяц уйдёт.
— У нас нет месяца, только пять дней. Жить захочешь — уложишься. Вот не упрямился бы с автоматом, не надо было бы и напрягаться. Кстати, чем он тебе так дорог?
— Я уже рассказывал. По наследству получил его от хорошего человека.
— Где ж ты такого нашёл?
— Судьба свела.
— А потом развела, как видно? Дуба дал человек?
— Не знаю, — раздражённо огрызнулся Стас.
— Это как так, не знаешь?
— Пропал он. Вышел покурить и пропал с концами. Ясно?
— И давно? Ах да, семь лет назад, ты же говорил. А звать как?
— Лёха Москва.
Ухмылка застыла на лице охотника и плавно сошла на нет.
— Слышал о таком? — спросил Стас, не дождавшись от Коллекционера новых инсинуаций.
— Никогда, — покачал тот головой и остановился. — Ну всё, дальше один пойдёшь. Топай в этом же направлении, никуда не сворачивай, и минут через пятнадцать упрёшься в забор. Повернёшь налево, обойдёшь угол и увидишь ворота. Дальше знаешь.
— А ты что будешь делать?
— Хромого навещу. Ну а там видно будет, — охотник повернул назад, но, сделав несколько шагов, притормозил и оглянулся. — Да, вот ещё что, если проколешься, про меня забудь. Так твои шансы будут выше. Начнёшь трепаться, и они станут равны нулю. Бывай.
