Я оглянулась вокруг, до нового года остались считанные минуты, а поток людей, пробивающихся к кромке воды не прекращался. Каждый хотел загадать желание опуская в воду свой дар. Люди заходили в воду по пояс и закрывая глаза шептали воде о самом сокровенном.
– Этот праздник, в честь тебя, – улыбнулась она, но так, что у меня замерло сердце, я оглянулась на Илая, а Габриэла посмотрела на мой цветок и он вмиг покрылся кристаллами сверкающего льда. Я ахнула и перевела взгляд от цветка на нее.
– Вы тоже…
– Нет. Больше нет, – я не достойна называться туатом.
– Почему?
– Потому что отреклась от своего предназначения много лет назад, когда была так же юна как и ты, потому что любила "другого", – она произнесла это почти шепотом, словно не хотела быть услышанной.
– "Другого"? – повторила я.
– Да, того, кто не моей масти, – грустно сказала она и вот, в мгновение, передо мной расстилалась целая карта жизни, – Мы с мужем вынуждены были скрываться, в постоянном страхе, что нас поймают.
– А теперь?! – спросила я.
– А теперь его нет, – она отвела взгляд в даль.
– Страха?!
– Нет мужа, – кажется в ее глазах блеснули слезы, – и страха нет.
– Мне жаль, – сжавшись ответила я – чувствуя себя ужасно неловко, ведь ни одни слова не сделают боль потери меньше.
– Мне нет. Все мои желания исполнились – мы были счастливы. Я бы не поменяла ни одного дня. Сама по себе жизнь ничего не значит – важно лишь то, ради чего она была прожита. Моя была прожита во имя любви, – она снова повернулась ко мне. Да, в ее глазах блестели слезы.
– Это мой первый новый год без него, – сказала Габриэла, – надеюсь, что последний.
– Вы проживете еще долго… – вдруг я сделала нелепую попытку ее успокоить, но она замахала руками.
– Нет, милая девочка, – я не страшусь смерти, я жду ее, как перехода на новую ступень. В этой жизни я сделала все, что должна была сделать. Мой путь был полон ошибок, но ни об одной я не сожалею. Я поступала так, как должна была. Вообще, сожаление глупейшая мысль – заставляющая вязнуть в прошлом, забывать о настоящем и бояться будущего. Надеюсь, ты ни о чем не сожалеешь? – ее глаза прищурились.
Я задумалась и мой взгляд приклеился к девочке, которая играла с цветами в воде. Ей было около трех лет. В одной руке она держала мороженое, а другой – плескалась в воде, подбрасывая в вверх лепестки. Они вздымались вверх, вместе с каплями воды и под звонкий смех ребенка падали вниз. Вдруг, стоявший рядом парень, нечаянно задел ее ногой. Мороженое упало в воду и затерялось среди белых цветов. На лице ребенка отразилось отчаяние, словно произошло что-то ужасное, непоправимое. Она громко всхлипнула, поджала дрожащие губы и заплакала. Ее мама принялась успокаивать и отвлекать ее, но ребенок плакал еще громче. Тогда я заметила Илая, который купил у торговца волшебную, сверкающую всеми цветами радуги, палочку и корону.
– Poser une pétition, – он забрал у Нита его мороженое, которе он только приготовился распаковать и пошел к девочке.
– Эй! – крикнул ему в след Нит возмущенно, но Илай не обернулся.
Как только Илай присел к девочке – она сразу перестала плакать и вдруг, захлопала мокрыми от слез ресницами, так умело, что я не смогла не улыбнуться. Илай засмеялся помотав головой – его развеселило то, что он услышал в ее мыслях.
– Смотри, Мария, – он показал ей игрушки, – это подарок от феи.
Девочка недоверчиво прищурила глазки и испытывающе смотрела в лицо Илаю.
– Откуда ты знаешь мое имя? – ее взгляд метнулся от короны к нему.
– Я же сказал – меня прислала фея, – улыбнулся Илай и бережно одел корону ей на голову.
– А где она? – девочка широко распахнув глаза смотрела на Илая.
– Она вон там – наблюдает за хорошими детьми и дарит им подарки, – Илай указал на меня и взгляд малышки, восторженный и удивленный, направился в мою сторону. Я улыбнулась ей и помахала рукой.
– Это Йеманжи? – воскликнула она, рассматривая мой белый сарафан, струящийся вниз до самых ступней.
Илай бросил в меня непонимающий взгляд. Видимо, не одна я не знала кто такая Йеманжи и что новый год в ее честь, но закивал девочке, а потом протянул мороженое. Мария захлопала в ладоши и торопливо принялась распаковывать его под тоскливый взгляд Нита, который провожали свое лакомство в последний путь.
Что-то изменилось в следующее мгновение. Грудь сдавило и я почувствовала как мое сердце начинает биться быстрее отдаваясь эхом где-то в висках.
– Нет, – ответила я окрепшим голосом, – не сожалею. Все, что со мной произошло – следствие одной единственной причины – и причина этому я.
– Причин всегда несколько. Ты не можешь искать ее только в себе, ведь ты подчиняешься законам природы. Ты такая – какую тебя создали. Чувствуешь боль других людей, как свою собственную. Хочешь всем помочь, забывая о себе и находишь тысячи причин винить себя во всех невзгодах, – она заулыбалась и замолчала.
– Едва ли можно говорить это кому-то, с кем вы познакомились минуту назад.
Она улыбнулась еще шире.
– Я знаю тебя даже лучше, чем ты думаешь, – Габриэлла взяла меня за два пальца – указательный и безымянный, – ты спрашивала себя когда-нибудь, как ты оказалась в мире людей?
Меня обдало жаром. Это была самопроизвольная вспышка удивления, горечи, обиды – целый коктейль из чувств, от того, что всем вокруг кажется, что они могут без стука входить ко мне в душу. Мои щеки порозовели, стало жарко, я набрала полные легкие воздуха, приоткрыла рот, но она остановила меня жестом.
– Почти, – прошептала она глядя в небо и повернулась ко мне,
– Лила, помни о том, что там, где есть свет, там всегда будет тень! – она приблизилась ко мне и не отрывая пронзительно голубых глаз произнесла, – и чем ближе ты подбираешься к свету, тем темнее становится твоя тень.
"Чем больше света, тем ярче тени"…, – подумала я, цепляясь за что-то очень важное, словно подбирая ключи от тайника.
Вдруг, небо впереди разорвалось вспышками золотого и красного – ослепив меня на мгновение. Я закрыла глаза.
Залпы выстрелов и восторженные крики толпы больно отдавались в ушах, словно звуки хлыста. Невообразимо яркий свет проникал даже сквозь опущенные веки. Постепенно я открыла глаза – привыкая к сиянию неба, хотя они еще слезились. Вдали, на фоне ночного неба, вздымались букеты из искр и света – один за одним озаряя небосвод, вздымаясь все выше и каждый новый залп звучал громче предыдущего. Окружавшие меня люди затрясли свои бутылки с шипучками и стали их открывать. Фонтаны из сладкой газировки стали взлетать в небо, отражая огни фейерверка и переливаясь миллионами огоньков – в каждой капле свой салют, свой маленький город богов. Я повернулась туда, где стояла Габриэлла. Но там ее не оказалось.
