Голос журчал, как вода, наполняя Гольдинга сонливостью и полной апатией Фрай отчетливо представлял Ширака, который стоял по ту сторону бронированной стены и просил сигарету. Неожиданно он почувствовал непреодолимое желание помочь другу — только как? Бронированные перегородки поднять было невозможно — Гольдинг знал это наверняка.
— Я не могу поднять эту стену, Ширак, — сказал Гольдинг.
— Эй, да он свихнулся, — произнес кто-то из солдат.
«Я сам открою… Сам выйду…» — прошептал голос, и Фрай Гольдинг ему сразу поверил. Воображение нарисовало ему яркое пламя текущего металла и фейерверк огненных брызг.
Вот вспыхивает изоляция и оплывают провода, металл смешивается, шипит, а внизу, возле стены бетонного саркофага, бегают люди. Они кричат, размахивают руками и указывают пальцами на вонзившийся в бетон снаряд. Если бы он не пролежал без дела столько лет, он рванул бы яростным огнем, оставив на стене воронку. Однако сейчас он только тлел, словно отсыревший бенгальский огонь, и этого тления хватало, чтобы расплавить металл.
Гольдинга повалили на пол, но он не сопротивлялся Его били по щекам и кричали: «Фрай! Приходи в себя, сукин сын! Фрай!..» Но он ничего не слышал, поскольку все его сознание было занято только одной яркой картиной, где дорожки расплавленного металла медленно, но верно текли в одну точку. Секунда, две, три — и они соединились…
Рейнбоу и Сааринен еще били Гольдинга по щекам и не заметили того момента, когда, дрогнув, стальная перегородка поползла вверх.
Сержант Глазго вскочил на ноги и, схватив свой автомат, стал напряженно вглядываться в пустоту освобожденного от перегородок коридора.
Рейнбоу и Сааринен оставили Фрая в покое и вопросительно посмотрели на сержанта.
— Это ты сделал? — спросил Рейнбоу, хотя понимал, что задает глупый вопрос.
— О, а что тут у вас происходит? — спросил возвратившийся из туалета Франц Беккер. Увидев открытый коридор, он мгновенно стал серьезным.
— Оружие на изготовку! — скомандовал сержант, но все, кроме безвольно лежащего Гольдинга, и так уже держали автоматы, готовясь открыть огонь, как только появится что-то подозрительное.
Однако ничего такого не происходило. Коридор выглядел таким же длинным и унылым. Даже третий от конца светильник мигал, как и прежде. Сержант Глазго вспомнил, что просил электриков починить его.
«Так ничего и не сделали, лентяи», — подумал он и тут же одернул себя: о каких пустяках он думает в такую минуту.
— Сержант, звони наверх, — хриплым голосом приказал Рейнбоу. — Я чувствую, что в коридоре кто-то есть…
— Да. И я тоже… — прошептал Сааринен.
— Ну так стреляйте! — визгливо выкрикнул Франц Беккер, и все открыли огонь.
Пули щелкали по штукатурке, выбивали из пола искры и с характерными шлепками увязали в дальней стене.
Небольшое помещение наполнилось едким запахом пороха, а по коридору поплыли облака белесой пыли.
— Кажется, ни в кого не попали, — определил результаты стрельбы Рейнбоу и сменил магазин.
— Алло, алло! Вы слышите меня? Это сержант Глазго! У нас открылись все перегородки! Да, сэр! Все… Как «не может быть»? Да, пока мы ждем…
Сержант бросил трубку.
— Ну что? — спросил Рейнбоу.
— Хаско лично распорядился, чтобы мы немедленно отходили.
— Наверх, что ли? — уточнил Беккер.
— А ты знаешь другие места? — спросил Сааринен. Всегда спокойный, он выглядел сейчас очень взволнованным.
— Ладно, Беккер, хватай Фрая за шиворот и волоки к лифту. А мы будем прикрывать.
— И то верно, — сказал Франц, забрасывая автомат на плечо. — Взорвать эту шахту к едрене фене. Вот самое правильное решение.
Он подошел к Гольдингу и, нагнувшись над ним, увидел, что тот пришел в себя. Глаза Фрая открылись, и он улыбнулся Беккеру так, что тот закричал не своим голосом. Окружающая пустота вдруг колыхнулась и нанесла свой смертельный удар.
Крики слились в единый захлебывающийся вопль, но вскоре все стихло…
Спустя десять минут раздался звонок.
— Ну где вы там застряли? — послышался недовольный голос дежурного офицера. — Давайте скорее, мы сейчас взорвем шахту!
— Уже идем, сэр, — ответил ему Гольдинг и направился к лифту, а следом за ним, перешагивая через обугленные трупы, двинулись остальные.
Когда раздался, взрыв, Фонтен подпрыгнул в своей постели. Затем кубарем слетел на пол и чудесным образом попал ногами в мягкие шлепанцы. Подбежав к окну, он отдернул занавеску и, увидев огонь на поверхности бетонного сооружения, произнес
— Ну вот и началось…
В том, что началось самое страшное, Фонтен не сомневался.
Он быстро оделся и, выскочив из своего коттеджа, едва не столкнулся с офицером, посланным за ним бригадиром Хаско.
— Обстрелян комплекс, сэр! — крикнул посыльный. — Зажигательный заряд горит в опасной близости от магистральных кабелей.
— Знаю, — бросил Фонтен и быстро пошел по направлению к комплексу, где уже бегали и кричали солдаты.
Многие из них держали в руках огнетушители, однако достать до горящего снаряда они не могли. Никаких лестниц на случай пожара предусмотрено не было, поскольку никто не предполагал, что огонь опасен для бетонного сооружения.
По толпе суетящихся людей и по поверхности комплекса метались яркие лучи охранных прожекторов. Но это только добавляло паники и придавало всему происходящему эффект некой театральности.
Фонтен увидел Хаско. Бригадир стоял в окружении нескольких офицеров и спокойно наблюдал за происходящим.
— Что тут у вас? — спросил его подошедший Фонтен.
— Беда, сэр. Снаряд угодил в место соединения кабелей. Возможно самопроизвольное открывание перегородок.
— И что вы предпримете?
— Уже предпринял, сэр, — и Хаско указал на группу из двадцати солдат, нагруженных какими-то ящиками. — Это саперы, сэр, — пояснил бригадир. — Если перегородки поднимутся, мы взорвем шахту… Вы ничего не имеете против?
Фонтену показалось, что в словах Хаско прозвучала, насмешка.
— А почему я должен быть против? Начальству сообщили?
— Да, сэр. Как только это случилось, я выслал во все стороны поисковые группы и связался с орбитальными станциями.
— И что?
— Ничего, сэр. Никаких диверсантов, никаких посторонних судов… Просто свалился с неба зажигательный снаряд, и все…
Зазвонила трубка переговорного устройства, которую Хаско держал в руках.
— Да… Понятно…
Он опустил телефон и, повернувшись к Фонтену, сказал:
