— Прости, — сказала Аделаида, — я думала, ты знаешь. Он уже больше года как погиб.
— Нет, я… — По щекам Лейлы катились слезы. Наступило долгое неловкое молчание, прерываемое только ее тихими всхлипами. — Мне никто ничего не рассказывает!
Лейлу даже удивило, что ее так ранила гибель Дэйна. Она уже думала, что его забыла, что для нее он — просто человек, каких много. Просто отчаявшийся, разбитый, уничтоженный человек.
Наконец она овладела собой настолько, что смогла продолжать:
— Я прошу прощения. Вы понимаете, для меня это просто шок.
— Мы понимаем, — ответила Аделаида. — Жаль, что мы тебе вовремя не сообщили. Но мы так давно не виделись, и я была уверена, что тебе сказали.
— Увы, у меня очень мало связи с прежней жизнью. Фактически я пленница, и потом… — Она запнулась. Лицо ее было бледно-серым. — Я оставила надежду, что его можно спасти. Слишком далеко зашло…
Она не смогла закончить. И снова они ждали в молчании. Наконец Лейла заговорила:
— Извините, я знаю, у нас мало времени, и у нас есть другие дела. Свое горе я буду переживать потом, одна.
Аделаида внимательно посмотрела на Лейлу. Она никогда не понимала ни ее, ни причин, по которым она из всех людей выбрала Дэйна Фандана. Они были так непохожи, почти всегда стремились к разному. Но Аделаида неизменно чувствовала мощь той любви, которую они друг к другу питали. Она видела, что это неодолимо, как стихийная сила. Иногда она даже завидовала.
— Хорошо, я поговорю с Расом Ордером. Но Ибрагим — это совсем другое. Он очень немногих к себе допускает.
— Он должен нас услышать! Нельзя допустить, чтобы разразилась война.
— Ибрагим может не счесть это столь важным. Он признает лишь переговоры с позиции несокрушимой силы.
— Мы сможем убедить его в обратном.
— Сомневаюсь, что это возможно. И если кто-нибудь вообще может вам помочь, то это Рас Ордер. Аделаида посмотрела на свои руки.
— Что-нибудь еще? — спросила Лейла.
— Да, — ответила Мелисса. — К нам доходят лишь слухи о планах Ибрагима. И любая достоверная информация была бы очень полезна для наших расчетов.
Лейла красноречиво пожала плечами.
— Из всех членов семьи я — последняя, кому Ибрагим стал бы доверять свои планы, но что касается его намерений, их трудно было бы не понять. Новым Миром будут править Халифи.
— Всей планетой?
— Абсолютно. На планету будут допущены только самые податливые, самые соблазнительные, самые послушные.
— Ты уверена?
— Это известно всем, даже там, где я живу, — в гареме.
— Я слыхала, что в гареме все часто становится известно раньше, чем в других местах, — заметила Мелисса.
Лейла повернулась к ней с горькой улыбкой:
— Это, моя милая, в классическом гареме. Но братья Халифи живут уже очень долго и слишком стары для секса. Как бы там ни было, в гареме ходят лишь не очень важные секреты. Так что если я что-то знаю, то лишь то, что знают все на Пурпурном уровне.
— А что будет с остальными, со всеми нами? — спросила Мелисса.
— Я думаю, что корабль превратят в тюрьму на орбите. Нежелательных людей можно держать здесь вечно.
— Они настолько уверены в своих силах?
— А ты бы не была уверена? У них пятьдесят специально выведенных охранников. Эти люди хорошо вооружены и отлично владеют оружием.
Держа под контролем обитаемую зону, братья держат вас в кулаке.
— Потому что они в любой момент могут отключить воздух?
— Именно так, — сказала Лейла, оглядев Мелиссу оценивающим взглядом.
Мелисса придержала язык. Может быть, выход и был, и они с Аделаидой его обсуждали, но сейчас о нем говорить не следовало. Во всяком случае, в присутствии Халифи.
— Нет, — продолжала Лейла, — это безнадежно. Ваше восстание будет подавлено, зато у Ибрагима появится повод.
— Тогда еще важнее попытаться поговорить с Ибрагимом и предотвратить восстание.
— Я понимаю. Мы должны попробовать — слишком много жизней поставлено на карту.
Как только Лейла вышла за дверь, Мелисса повернулась к Аделаиде.
— Настало время подумать о нашей последней возможности, — тихо сказала она.
Аделаида задумалась. Действительно ли другого выхода нет?
Мелисса стала терять терпение, что вообще было в ее характере.
— Послушай, Аделаида, нельзя дальше откладывать. Кресла в любой момент взбунтуются. Они обречены на поражение, а тогда будет поздно.
— Да, но это риск.
— Мы не имеем права бояться риска. Я пойду. Хидео пойдет со мной.
— Ты слишком в этом уверена.
— Хидео пойдет. Если нужно будет, я его заставлю.
Принц Рас Ордер принял Аделаиду в задней комнате своих апартаментов, темной и тесной. Но он мало что мог ей предложить.
— Я понимаю причины, приведшие вас ко мне, и уважаю их, но боюсь, что вы просите невозможного.
— Почему? Я хочу только поговорить с Ибрагимом. Он не может не видеть необходимости предотвратить кровопролитие!
— Разумеется. Ибрагим — гуманный правитель. Но его ограничивает воля его братьев. Позволить себе проявить слабость он не может.
— Слабость? Предотвратить массовую гибель людей — значит проявить слабость? Простите меня, но я всего лишь Фандан и подобного образа мыслей понять не могу.
— Таков образ мыслей Мерцика. Он человек старой школы и старается подражать знаменитым правителям нашего прошлого.
— Пиратам? Бандитам с астероидов? Прошлое вашей семьи полно кровавых дел и злобного коварства!
Рас Ордер улыбнулся в ответ.
— Такой взгляд на вещи вполне возможен, но в моей семье это считается временем славы.
— Хорошо, но Мерцик — это лишь один голос. А другие? Фарук и Фейсал?
— Они разрываются между обоими путями, но каждый из них ограничен мощными силами, которые на их встречах представлены быть не могут.
— Да? И какими же?
— Для Фарука это его бабушка Калима. И она думает почти как Мерцик. У Фейсала это жена и теща. Фактически у них в этом эксплуатационном комбинате почти треть голосующих акций.
Недоумение Аделаиды от Раса не ускользнуло.
— Да, верно, дом остался позади. Но моя семья по-прежнему решает все дела вот в таких традиционных структурах нашей корпорации.
— Эксплуатационный комбинат… От этих слов кровь застыла в жилах. Халифи решили украсть Новый Мир, точно как Лейла сказала. Она осела в кресле.
— Значит, мы никак не можем это остановить. А когда вы перебьете несколько сотен людей, что дальше?
Рас Ордер принял озабоченный вид.
— Боюсь, что Мерцику удалось навязать свой план сурового обращения с пассажирами.
— Что? Что вы говорите?
— Ну… — Рас смешался, а затем наклонился к ней, включив движением руки звуковую завесу, и прошептал:
