Взрыв дредноута повалил на землю врагов и союзников. Двигаясь по пути наименьшего сопротивления, взрывная волна ударила вдоль центральной шахты, уничтожив кучку праздно шатавшихся фурий и спалив дотла кровопускателей. Затем с протяжным стоном измученный металл раскололся, и лифт рухнул на раскаленные листы. Огромные пылающие куски настила оторвались и подобно лезвию гильотины рухнули на нижние этажи, врезаясь в каменные стены и высекая фонтаны искр.
Рафен встал и отбросил рваные ошметки плоти, еще недавно бывшие демоном. Мельком увидел Несущего Слово, который медленно полз, оглушенный или тяжело раненый, и потратил на него последний болт. Предатель умер не сразу, и Рафен забил его до смерти раскаленным стволом своего оружия, колотя по уродливому лицу, пока оно не превратилось в бесформенное месиво. После взрыва уши космодесантника наполнились пронзительным звоном. Не слыша голосов своих братьев, Рафен перезарядил болтер и решил атаковать все живое, что несло на себе знак Хаоса Неделимого. Он бросил вызов всем. Лишая жизни, проклинал их, призывая на их головы гнев Императора. Пол стал скользким от крови и ихора; эта смесь стекала во тьму нижних этажей. Когда Кровавые Ангелы подтвердили свое превосходство, наступила тишина. Время от времени оружейный выстрел указывал на то, что Алектус или кто-то еще казнит выжившего врага.
Рафен убивал и чувствовал, как красная жажда скапливается внутри. Он внезапно захотел освободить ее и насытиться ею, ощутить подобие безумия, которое овладело его наставником. Однако, не воспользовавшись этой минутой, безумие отступило. Если Рафену и суждено было очутиться в объятиях Благословенного Ангела, то явно не сейчас. Он столкнулся с Делосом в блестящей капелланской броне. Оскаленный лик смерти на шлеме был испачкан кровью. Это ужасное выражение не вязалось с той деликатностью, которую капеллан выказывал, произнося над павшим воином Роты Смерти слова о покое Императора. Рафен знал убитого — это был старый космодесантник, товарищ Кориса из роты капитана Симеона.
— Сегодня Алый Путь забрал у нас слишком многих воинов, — заметил Делос, словно читая мысли Рафена. — Благородные заслуженные братья… Всех унесла взявшаяся ниоткуда порча. — Он покачал головой. — Это предзнаменование, Рафен, хорошее или плохое.
— Мы… мы взяли шахту лифта, — безжизненно отозвался космодесантник. — План Сахиила сработал.
— Рафен! — вопль Туркио раздался во влажном от крови воздухе. — Сюда, быстро!
— Что такое?
— Корис! Он жив, но это ненадолго! Он зовет тебя!
Рафен бросился по искореженному огнем настилу в темный угол зала. Туркио не пытался скрыть волнение на лице.
— Ты… ты должен с ним поговорить, — произнес он осторожно, избегая смотреть на изувеченное тело ветерана.
Некоторые Кровавые Ангелы считали черный гнев вирусом и держались подальше от тех, у кого замечали его признаки. Рафен опустился на колени рядом со старым наставником.
Раны Кориса выглядели ужасно, а голос был слаб, словно доносился издалека.
— Рафен, я тебя вижу, парень.
— Я здесь, мой старый друг. — У него перехватило горло.
В агонии сознание ветерана чуть прояснилось.
— Чистый зовет меня, но сначала я должен… предостеречь…
— Предостеречь меня? От чего?
— Стил! — выплюнул Корис. — Не доверяй ублюдку ордоса! Это он меня довел до всего этого!
Рука Кориса сжала запястье Рафена, его силы таяли.
— Аркио… Берегись родного брата, парень. Он проклят мощью, которая способна уничтожить Кровавых Ангелов! Я вижу это! Я вижу…
Глаза старого воина погасли, и Корис ушел навсегда.
«Беллус» сбросил с себя дремоту. Ставни на носу корабля отошли, открыв свирепые жерла лэнс-излучателей и торпедных аппаратов. Боевая баржа извергла снаряды, а также десантные капсулы с воинами. Капитан Идеон спланировал каждый залп с точностью до доли секунды, десантные капсулы и бомбы дождем хлынули на Шенлонг. Идеона не беспокоили находившиеся внизу гражданские и лоялисты. Несущие Слово захватили мир-кузницу недавно; вероятно, патриоты Империума, или солдаты планетарной обороны, или даже гвардейцы до сих пор сопротивлялись хаоситам-захватчикам. Сегодня вечером эти люди умрут. Они будут стерты с лица земли теми же сокрушительными огненными ударами, что космодесантники-предатели. Такой сопутствующий урон — свойство орбитальных бомбардировок. Ушедших к Императору этим вечером будут считать героями.
Тело капитана было неподвижно на командном троне, но его разум работал сразу в нескольких направлениях. Он ждал знака, после которого начнется следующая стадия операции, и, словно выполняя его желание, над изгибом Шенлонга появилось нечто, поднимавшееся с очень низкой орбиты.
— Новый контакт, — пропел один из сенсорных сервиторов. — Крейсер типа «Убийца» на траектории перехвата, приближается на высокой скорости.
Бледное лицо Идеона редко меняло выражение, мускулатура под кожей была вялой, и в эти дни он пользовался ею с трудом. Однако в этот момент ему удалось раздвинуть губы в хищной улыбке.
— Вот мы и встретились, «Вечная панихида», — сказал капитан, обращаясь к кораблю Хаоса. — На этот раз тебе не удрать.
Расположившийся под куполом наблюдения в передней части мостика Сахиил бросил взгляд на Аркио и усмехнулся.
— У брата-капитана сверхъестественные навыки, не правда ли? Он предугадал, что судно предателей займет именно эту орбиту, и у нас будет короткий промежуток времени, чтобы атаковать столицу.
Стил стоял поблизости и ответил первым.
— Идеон постиг образ мысли хаоситского отребья. Паранойя не дает им держаться на геостационарной орбите. Они ждут атаку со всех сторон, боятся ее и кружат близ планеты, словно шакал, стерегущий падаль.
Мысли Аркио были далеко, его руки вцепились в медный поручень.
— Простите, высший жрец, но как долго я обязан оставаться на борту? Прямо сейчас мои братья отправляются на планету, я жажду к ним присоединиться.
Сахиил улыбнулся, зная, что на них смотрит Стил.
— Скоро, Аркио. Очень скоро. Инквизитор приготовил для предателей нечто особенное — ты доставишь им подарок и прославишься.
Глаза молодого космодесантника блеснули от нетерпения, когда он встретился взглядом с Сахиилом. Сангвинарный жрец поразился, как отраженный свет лазера играет на орлином профиле юноши, подчеркивая благородную резкость подбородка и скул.
«Во имя Грааля! Мальчик словно сам Сангвиний!»
— Подходим на дистанцию стрельбы, — проговорил сканирующий сервитор.
Стил, не сходя с места, повернулся, чтобы поглядеть на Идеона.
— Капитан, на ваше усмотрение?
Идеон не нуждался в разрешении инквизитора, и комментарий вызвал у него легкое раздражение. Тем временем «Вечная панихида» появилась в орудийных прицелах, и предвкушение накатило на капитана волной.
— Носовые орудия — отбой. Энергию на пустотные щиты.
— Сделано, — отозвался Солус, выглядывая из ниши с консолями пониже бронзового трона капитана.
— Технопровидцы докладывают, что субсветовые двигатели готовы работать на полной тяге.
— Полный вперед! — без промедления отозвался Идеон. — Приближайся к этому подонку.
Старший помощник предал команду через микрофон на шее, чтобы ее услышали повсюду на боевой барже. Сеть маневровых двигателей немедленно ожила и с крутым креном двинула корабль вперед.
Со своей точки обзора Аркио видел, как отдаляется внутренняя граница минного поля. Он не разбирался в пространственной войне космических кораблей, но понимал принцип, которому следовал Идеон. Хотя «Беллус» и «Вечную панихиду» разделяли сотни километров вакуума, оба судна имели слишком мало места для маневра. Они оказались зажаты между минным заграждением на высокой орбите Шенлонга и атмосферной оболочкой планеты. Орбитального коридора, в котором происходила схватка, едва хватало, чтобы на максимальной тяге развернуть корабль размером с «Беллус». Выбранный Идеоном план боя был рискован. Малейшая задержка или ошибка в приказе грозила отправить боевую баржу в ионосферу, где корабль сгорит до самого киля. Все это смахивало на драку двух мужчин на ножах в гробу.
— Предатель стреляет по нам, — сообщил Солус. — Пытается вытолкнуть нас обратно на мины.
— Игнорируй. Пусть орудийные расчеты на носу используют специальные боеприпасы. Доложи мне о состоянии батарей по левому и правому борту.
Брат Солус передал данные, и пока информация вливалась прямо в механодендриты Идеона, первый всполох лазерного огня жестко ударил по судну. Древний военный корабль принял удар спокойно, только повернулся, чтобы подставить «Вечной панихиде» для обстрела меньшую часть своей поверхности.
