— Я все слышу, военфельдшер Курицына, — рядом раздался ледяной голос Елистратовой.
— Да еб… — Иван тяжело вздохнул. Что делать со сбрендившими на почве любви бабами он просто не знал. Интуиция подсказывала, что из этого любовного треугольника ничего хорошего не получится.
Но ничего предпринимать не стал, отполз в сторону и принялся ждать.
«Рама» покружилась и свалила, Иван отдал команду сниматься с места и только после этого заметил, что Хусаинова зачем-то стянула с себя гимнастерку и теперь, смотрелась на фоне зелени, как «белая ворона», в прямом и переносном смысле.
— Бля… — простонал Ваня. — Ты какого хрена… какого…
И запнулся, сжав кулаки. Выразить до конца мысль у него не хватило слов.
— Чего? — Динара озадаченно покрутила головой.
— Самолет! — Елистратова ткнула рукой в небо, а потом постучала Хусаинову согнутым пальцем по лбу. — Видно же тебя сверху. Господи, дурища…
Динара побледнела и, суча локтями, быстро натянула на себя гимнастерку.
«Это какой-то пиздец… — бессильно ругнулся Иван. — Встречу гребаного гебешника — своими руками задавлю. Как пить дать, спалили, как пить дать. Хорошо хоть сразу бомбить не стал…»
Впрочем, мысли свои он не озвучил, разводить панику не стал и погнал личный состав вперед.
К счастью, якут оставлял хорошо различимые метки на деревьях, поэтому с направлением движения почти не возникало проблем.
К обеду пришлось объявить еще один привал, а еще через пару часов к отряду вышел Петруха.
Он сразу же отозвал Ваню в сторону и мрачно сообщил:
— Немса идут, вот так… — он изобразил в воздухе руками широкий полукруг. — Заклывают нам дологу впелед. Совсем заклывают. С той столона и с той столона. Словно немеский саман нас видит. Насад нелься, туда нелься, никуда нелься. А тама и тама — болото, дасе я не плойду.
Ваня сразу вспомнил немецкий корректировщик и белую рубаху Хусаиновой.
— Блядь… — машинально ругнулся он и сел на поваленную лесину.
Якут не стал шпынять Ивана за матюги и сел рядом. Чувствовалось, что он сам не знает, что делать.
Ваня вытащил из планшета карту и тупо на нее уставился. Он уже давно выбросил из головы тупое задание гебешника, поставив себе твердую задачу, в первую очередь, вывести женщин к своим.
— А если… — немного подумав, выдавил из себя Иван. — А если я попробую отвлечь на себя немцев, а ты с бабами проскочишь?
— Иди сопа, — лаконично ответил Петруха.
— Сам иди сопа, — машинально огрызнулся Иван. — Включи голову, я баб не выведу, заплутаю. Ты — выведешь. Но я хорошо бегаю, устанут гоняться. Шансы у меня есть. Хорошие шансы. А потом вас догоню.
Якут молча покачал головой.
Иван чертыхнулся и снова уставился в карту.
Неожиданно ему в голову пришла несколько самоубийственная, но вполне жизнеспособная идея.
— Смотри… — он разгладил карту на коленке. — Нас ищут в лесу, думают, что мы уходим как можно дальше от оживленных мест. Так ведь? А вот здесь, три часа ходьбы — дорога. А если… — он хмыкнул. — А если мы пойдем по дороге? Или рядом с ней? Проскочим в обход Ольховку и сразу оставим всех немцев позади. Они от нас такой наглости даже не предполагают. Ну кто подумает, что мы попремся в самое логово? Хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. Согласись, должно получится.
Якут долго пялился на карту, чесал затылок и бороденку, а потом, неожиданно улыбнулся и кивнул.
— Мосно. Но…
— Что, но?
— Надо суметь, Ванюска.
— Что? — Иван уставился на якута. — Мы сумеем, конечно.
— Тьфу! — Петруха нахмурился. — Лусский ясык не понимаес? Суметь надо, суметь. Суметь!!! Сильно суметь, стобы немса свать. Они плидут все на сум, а мы убесать длугой столона. Отвлекать от баб! Пока немса са нами бегать, баба долога ити сам. Мы потом плиходить туда, путать немса и плиходить.
Ваня скептически скривился. В способность медичек самостоятельно дойти из точки «А» в точку «Б», он сильно сомневался. Но немного поразмыслив, решил все-таки рискнуть. Другого выхода просто не было.
— Сейсяс надо! — предупредил якут. — Плямо сейсяс баба нада ити. Ити сейсяс!
— Хорошо…
Еще немного времени ушло на то, чтобы проложить для врачих маршрут, а потом Иван пошел инструктировать женщин.
Сначала, он хотел обрисовать обстановку только в общих чертах, чтобы не пугать медичек, но том все-таки решил рассказать все как есть, без прикрас.
— Нас окружили. Со всех сторон… — Ваня изо всех сил старался выглядеть спокойным и уверенным. — Но выход есть. Мы попробуем отвлечь немцев на себя, а вы, проскочите к дороге. Вот сюда. Здесь прямой путь, заблудиться трудно. Видите, обозначены сараи? Я оставлю компас, будете идти строго на восток. Дойдете до места и будете ждать нас.
— А если вы не вернетесь? — вдруг, резко спросила Хусаинова. Без истерики и паники, но обреченно, словно была уже уверена, что останется одна.
Иван хотел ответить, но его опередил якут.
— Мы велнемся, — сказал он с доброй, ласковой улыбкой. — Наса всегда восвласяться. Всегда. Всегда восвласяться.
— Они вернутся, — с нажимом подхватила Елистратова. — Я верю.
— И я верю, — Курицына погладила Динару по плечу. — Не бойся. У нас получится.
Иван облегченно воздохнул и перешел к техническим деталям, а потом, принялся одевать ранец с продуктами на Машу.
— А вам? — Курицына попыталась заглянуть Ивану в глаза. — Как же вы?
— Ну крутись. А нам боеприпасы, — чуть резче чем требовалось, ответил Ваня. — Много бегать придется, лишний груз будет мешать. Вернусь — заберу. Только не слопайте все сразу.
— Ты же вернешься?
— Обязательно! — Ваня покрутил Курицыну и подтянул на ней ремень. — Готово.
— Вернешься — дам тебе! — вдруг застенчиво пообещала Машка. — Понял? Что захочешь со мной сделаешь. Понял?
— Понял, — Ваня невольно улыбнулся и прихлопнул Курицыну по тощей заднице. — Все будет хорошо. Только попробуй обмануть.
— Не обману, обещаю. Иди уже, скажи что-нибудь ей… — Маша подтолкнула его к Елистратовой, стоявшей поодаль с мрачным видом.
Ваня кивнул, подошел к Варваре Сергеевне и промямлил.
— Товарищ военврач второго…
Елистратова качнула головой, быстро поцеловала его в губы, а потом, совершенно вогнав Ваню в ступор, перекрестила его.
И смущенно забурчала.
— Что? Да, я коммунист, но тут не только в бога, но и в черта поверишь. Только попробуй не вернуться. На том свете достану. Все, иди. И запомни, я жду. Сильно жду. Вернешься — не пожалеешь. Обещаю. Не пожалеешь, понял!!!
— Вернусь, — пообещал Ваня. — Обязательно. Идите. — Чмокнул врачиху в щеку и, не оборачиваясь, пошел к якуту.
Присел рядом с ним и принялся заниматься собой. Тщательно перемотал портянки, подтянул портупею и проверил, как выходят магазины к автомату из подсумков.
Якут просто сидел и курил. Дождавшись пока Ваня закончит с экипировкой, он тихо поинтересовался.
— Ну сто, Ванюска, пойдем?
— Пойдем, Петруха, пойдем, — согласился Иван и прислушался к себе.
Страха не было, осталась только холодная решимость. Сейчас вся война свелась для Ивана к тому, чтобы защитить от немцев Машу, Варвару Сергеевну и Динару. Об остальном он просто не задумывался. Ради женщин об был готов схлестнуться хоть с целой дивизией фрицев. И даже, каким-то странным образом, потихоньку начал радовался тому, что попал в прошлое.
«Что случилось с Машкой, Варькой и Динарой в реальности? — думал он. — Вряд ли, что-нибудь хорошее. И окружения, скорее всего, не вышли. Что тогда? Смерть, в лучшем случае, плен и концлагерь. Или в худшем, увы, не знаю. А сейчас еще посмотрим. Для чего-то же меня сюда захерачило? Во всем должен быть смысл. Может, как раз для того, чтобы спасти баб. Вот спасу их, а потом можно и домой…»
— Да, так и есть, — согласился он с собой вслух и пошел за якутом.
К месту засады пришлось добираться около часа, солнце уже склонилось к верхушкам деревьев.
— Вот сдеся… — Якут привел его на пригорок, откуда хорошо просматривалась поросшая редкими, чахлыми сосенками опушка. — Немса будет ити тот столона. Меня не иси, я буду лядом. — Бесать — туда, — Петруха показал в сторону заката. — Я насинать пелвый, потом ты, Ванюска. — Стлелить, мала-мала сдать, потом бесать. Опять стлелить и бесать. Не спеси. Когда — надо, я появлюсь. Понял. Ванюска?
