— Понял.
Якут одобрительно покивал и исчез в лесу.
— Бесать-бесать, не спеси — не спеси… — Ваня перекривил напарника, а потом поудобней устроился за трухлявым пнем. — Ну что же, помирать так с музыкой. Эх, видел бы меня батя… хотя, нахер, лучше бы не видел…
Ждать долго не пришлось, через несколько минут послышалось собачье тявканье, а потом на появились первые фигуры в грязно-серой форме.
Немцы шли в хорошем темпе, растянувшись в редкую цепь. Выйдя на опушку, они замедлили движение, вперед выдвинулись два солдата с овчарками на длинных поводках, в потом к ним подошел какой-то лохматый тип в мятом пиджаке, а еще чуть позже, офицер в маскировочной куртке с автоматом подмышкой.
Гражданский затыкал рукой в сторону Ивана, офицер обернулся к солдатам и махнул рукой.
Немцы начали неспешно выходить на опушку.
Ваня приподнялся на локтях и прицелился из своего автомата в офицера. Палец погладил рубчатый спусковой крючок.
— Давай, Петрушка, давай… — шептал Иван. — Ну, лесной чертяка…
Неожиданно стукнул выстрел.
С гражданского слетела кепка, он пошел боком, запнулся и рухнул на землю.
Немцы рассыпались и залегли. Офицер тоже лег, но почти сразу же приподнялся на локте и начал орать команды. Эхом прокатился еще один выстрел — и он ткнулся головой в землю.
Немцы начали отвечать и перебежками продвигаться вперед. по деревьям густо защелкали пули, на Ивана полетели срубленные веточки и труха.
Ваня даванул спусковой крючок, громко залязгал затвор, автомат бешено задергался. Ствол сразу задрался и ушел с точки прицеливания, но Ваня заметил, как один из солдат припал на колено, а потом повалился в траву.
Радости от удачного выстрела не было, Иван просто отметил, что попал и продолжил поливать немцев короткими очередями.
Дострелял магазин, неспешно сменил его, подождал еще несколько секунд, потом сполз с пригорка, по высокой дуге запустил в сторону солдат гранату и, стараясь прикрываться деревьями, побежал в сторону заката.
Все повторилось через пару десятков метров — Иван выбрал позицию, залег, дождался появления солдат, отстрелял магазин, а потом опять шмыгнул в лес.
«Так воевать можно… — спокойно и сосредоточенно думал он. — Как там Петрушка говорил? Стлелил — бесал — стлелил — бесал… И не страшно совсем…»
Но все спокойствие и сосредоточенность сразу закончились, когда сквозь стрельбу послышался азартный лай.
Собак он не боялся, но память, очень некстати, услужливо подкинула кадры из какого-то древнего фильма о войне, где немцы натравливали овчарок на заключенных концлагеря.
И оттого, мозги немедленно пронзил дикий ужас.
— Блядь!!! — сдавленно зашипел Ваня и принялся заполошно вертеть головой, стараясь разглядеть собак.
Но, все равно, пропустил момент, когда среди деревьев промелькнуло рыжее с подпалинами мускулистое тело.
Не успев толком прицелится, Иван судорожно даванул на спусковой крючок и кубарем полетел на землю.
— Блядь, блядь… — Ваня крутнулся, отпихнул собаку ногой, вывернул автомат, ткнул ей ствол в раззявленную, слюнявую пасть и еще раз нажал на спуск.
Грохотнула очередь, овчарку отбросило в сторону.
Иван вскочил, но тут же снова полетел на землю, сбитый с ног уже второй собакой. Автомат вылетел из рук, воя от дикой боли в предплечье, Ваня выхватил второй рукой кинжал и несколько раз сунул его в покрытый густой рыжей шерсть бок.
Сбросил пса с себя, пополз на корточках к автомату, но только ухватился за ремень, как рядом заорали по-немецки:
— Лежать, сука, лежать! Убью!
На голову обрушилось что-то твердое, удар пришелся вскользь, но, все равно, глаза затянул кроваво-красный туман, а тело разом лишилось сил…
Глава 19
Когда Ваня немного пришел в себя, руки уже были завернуты за спину и туго связаны в запястьях.
— Шустрый парень… — хмыкнул кто-то рядом.
— Ага, резвый, — поддакнули ему хрипловатым баском. — Но молодой, неопытный. Слишком откровенно на себя выманивал. Легко просчитали. А вот тот снайпер, что ушел — ас, ничего не скажешь.
Ваня повернулся на бок.
Рядом стояло четверо немецких солдат. С такими Ваня еще не встречался, эти даже экипированы были по-другому, в полную камуфляжную форму и ботинки. И каски были затянуты в маскировочные чехлы. Да и выглядели они несколько серьезней и старше.
— Господи, Белинда, Бруно, господи…
В поле зрения появился еще один солдат, уже в обычной форме. Он упал на колени возле мертвых собак и тихо завыл.
— Как же так, как? Белинда, Бруно… нее-ет…
Потом вскочил и принялся яростно пинать Ивана, шмыгая носом и вытирая рукавом слезы.
— Тварь, русская тварь, я тебя переломаю все кости, мерзкий ублюдок…
Остальные солдаты не вмешивались, стояли молча, на их лицах просматривалось полное равнодушие.
«Ну что, наверное, пора домой… — почему-то грустно подумал Ваня. — Я честно пытался, но все, как всегда, изговнял. Пока не начали серьезно пытать, надо попытаться уйти с музыкой. Может пристрелят…»
Солдатик пинался суматошно и неумело, Иван без труда смог сгруппироваться, под видом того, что пытается смягчить удары. А потом, выбрав момент, изогнулся дугой и ногой сшиб немца. Крутнулся, даже успел вскочить на ноги, боднул одного из солдат, но тут же снова полетел на землю.
На этот раз лупили серьезно и умело, разом выбив воздух из груди. Ваня почти потерял сознание, но тут прозвучала резкая команда.
— Отставить!
Бить немедленно прекратили.
Такой вариант Ивана не устраивал, он очень надеялся, что его забьют насмерть.
И от отчаяния заорал на немецком языке.
— Что такое, грязные шлюшки? Бить разучились? Я вас сейчас сам научу…
— Очень интересно… — рядом кто-то присел. — Спецподготовка, отличный немецкий, не истощен, как остальные пленные. Скорее всего, заброшен недавно. Думаю, он из группы, ликвидировавшей сдавшегося командующего русской армией.
— Пока не опытный, но работал в паре с явным профессионалом, господин гауптман, — подсказали офицеру. Но непонятно где остальные, русские парами не забрасывают. Хотя кто его знает, возможно группа разделилась.
— Где твои друзья, парень? — Иван легонько ткнули сапогом в бок. — Ты же не хочешь, чтобы мы занялись тобой всерьез.
Ваня стиснул зубы и смолчал.
— Господин гауптман, — в разговор вмешался еще один голос. — Вы оказались правы, они отвлекали внимание. Оберлейтенант Редер доложил, что его ребята взяли троих русских женщин. Все офицеры.
Ваня до крови прикусил губу. По щекам покатились слезы.
— А вот это непонятно, — озадачился гауптман. — Я думал, они отвлекают внимание от кого-то серьезного. А тут женщины, пускай даже офицеры. Какой смысл? Странно. Хотя… логику поступков русских очень трудно понять. Они могли выполнить свое основное задание, а потом попытаться помочь женщинам. Отто, ты бы так поступил?
— Кто знает, господин гауптман, кто знает, — спокойно и серьезно ответили ему. — Если бы не было прямого запрета, скорее всего, да, попробовал бы. Но тут много нюансов. Сами видите, к чему женщины привели русских. Если бы не они, диверсанты уже давно ушли бы к своим.
— Женщины — не к добру, — поддакнул еще один немец.
— Да-да, не к добру, — поддержали его остальные.
— Ну что же, — продолжил рассуждать офицер. — Как бы там ни было, парень достоин внимания ребят из абверкоманды. Хоффман, Шульц, Линдеманн, берите пленного и доставьте его в Ольховку, к гауптману Хенке. Пусть уже он разгадывает эту загадку, а у меня совсем другие задачи. Пленных женщин и вещи этого русского тоже не забудьте прихватить. Выполнять. Брандт, Штарк, вы забыли, что рядом бегает еще один русский диверсант? Живо выдвигайтесь на север. Эти латышские недоумки не на что сами не способны. Фельдфебель Реннеке, карту…
Иван не особо вежливо подняли на ноги.
Худой, длинный немец ухмыльнулся и спокойно сказал:
— Парень, у тебя два варианта. Либо ты идешь сам, либо мы заставляем тебя. Это будет дольше для нас, но гораздо больней для тебя. Какой вариант ты выбираешь? Сам пойдешь? Кивни, если понял.
