на меня исподлобья.
— Какой ты шустрый, — сказал он, — ты представляешь, что с нами обоими сделают? Только за то, что я тебе показал это?
— Что? Убьют? — усмехнулся я.
— Есть вещи и похуже смерти, — серьёзно ответил Даниил, — тебе-то уже пора знать.
— Верно, — согласился я, — есть. Извини, я просто пытаюсь всё осознать. И придумать, что делать дальше.
— Давай-ка ещё раз пройдемся по фактам, — предложил разведчик, откинувшись на спинку стула и сцепив ладони в замок.
— Давай, — согласился я.
— Итак. В мире, откуда ты пришёл, люди могут умереть. Фактически, они ничем не отличаются от животных. Ну, кроме технологий… хотя, по правде говоря, мне очень сложно представить, для чего это смертному человеку вдруг захотелось бы заниматься наукой?.. ну да ладно. Допустим. Пока я всё верно излагаю?
— Да, — кивнул я, — совершенно верно.
— И ты считаешь, что этот мир является в некотором роде материнским для нас? Да? То есть люди первоначально рождаются у вас, а потом попадают к нам? И здесь уже живут обычной жизнью?
Я не смог сдержать улыбку.
— У нас очень разные понятия об обычной жизни, — сказал я.
— Хорошо, — кивнул Даниил, — но остальное-то верно?
— Да. Насколько я могу судить.
— И люди в вашем мире попадают к нам после смерти. При этом теряя память. Так?
— Не совсем, — вздохнул я, — насколько я могу судить, сюда попадают только те, кто погиб у нас в бою.
Даниил разочарованно вздохнул.
— Ясно. Значит, у вас тоже идёт война…
— Нет, — я помотал головой, — войны. И военные конфликты. И специальные операции. Но они не идут непрерывно и везде, как у вас. Случаются периодически. Ограничено во времени и пространстве.
— Войны… — повторил разведчик, — необычно. Раньше не думал, что у этого слова есть множественное число. Подожди. Значит, если сюда попадают только те, кто погиб на… войнах, — он произнёс это слово с нажимом, — то, должно быть, есть люди, которые умирают от других причин, так? И они сюда не попадают?
— Есть, конечно, — кивнул я, — поэтому тут так мало женщин. В большинстве стран их не призывают на военную службу.
— Что, у вас их больше? — заинтересовался Даниил, — намного?
— Примерно поровну, — ответил я.
— Безумие какое-то…
— Поверь. Для меня ваш мир кажется безумием.
Даниил встал. Подошёл к окну. Осторожно выглянул наружу, чуть приподняв жалюзи.
— Расскажи ещё про эту Аномалию. Ты говорил с вашими учёными. Это ведь как-то связано с птицами, да?
— Они считают, что аномалия возникла из-за мгновенной деструкции большого количества информационно сложных живых существ, которые были в радиусе поражения. Она превзошла какой-то критический порог самоорганизации, и… получилось то, что получилось.
— Интересный взгляд на религию… — пробормотал Даниил, возвращаясь на своё место, — если бы не материальные доказательства — он кивнул в сторону сейфа, — я бы отправил тебя к медикам.
— А так ты мне веришь? — уточил я.
— Я хочу верить, — ответил Даниил, глядя мне в глаза; после небольшой паузы он спросил: — Скажи, ты ведь ни с кем из капелланов не говорил? Не читал что-то из канонических текстов?
— Нет, говорю же, — ответил я, — не до того мне было.
— Понимаю, — кивнул разведчик, — просто понимаешь… как-то слишком уж много совпадений. Я всегда относился к религии… да и не только я — тут большинство таких, знаешь, как к отдушине. Которая не имеет отношения к материальному миру. Но может служить прибежищем разуму. Когда жить становится совсем уж невыносимо. Понимаешь?
— Не совсем, — я отрицательно помотал головой.
— Большинство конфессий предсказывает приход пророка, — продолжал Даниил, — и предлагает сразу несколько признаков, по которому этого пророка можно определить. Первый — это то, что он не погибнет в первом бою. Некоторые, например, дуэлиты, даже говорят, что он обязательно будет разведчиком.
— Вот как, — сказал я.
— И зверь его не тронет дикий. И птица укажет ему путь ко спасенью.
— Это цитата?
— Да, — кивнул Даниил, — цитата. Ты же понимаешь, что я не мог рассказать о происшествии с медведем? Тут бы началось форменное безумие.
— Спасибо.
— Хочешь знать, что будет после пришествия пророка по моей вере?
— Нет!
— И всё же нам придётся это учитывать… было бы лучше, если бы ты уничтожил снимок. Да, задание не было бы выполнено полностью, но уничтожение — это тоже приемлемый вариант для командования. Ты бы не получил стареля. Но лейтенант — это ведь тоже не плохо.
— Да кто ж знал-то? — я пожал печами.
— Ты вроде производишь впечатление умного человека, — критически заметил Даниил, — имея твою информацию я бы точно об этом подумал.
Я не нашёлся что ответить. Он был прав. Следовало догадаться.
— Но хорошая новость в том, что у нас есть время, — продолжал Даниил, — если бы мы сейчас заметно активизировались в районе Гор Недоступности — та сторона очень быстро могла бы догадаться, что именно было на плёнке. Наши начнут игру. Будут долго их водить за нос. И готовиться к серьёзной операции.
— Расскажи мне про Замок. Что про него есть в священных текстах? — попросил я.
— Ты же не хочешь этого знать, — с лёгкой ехидцей заметил Даниил.
— Я говорил про будущее.
— Так или иначе — это всё про будущее теперь, — разведчик вздохнул, но потом всё-таки ответил: — пришествие Пророка пробуждает Привратника. Я почти уверен, что он — это та штуковина с горящими глазами, которая тебя разбудила. Описание похоже. Привратник кладёт приклады, чтобы Замок мог стоять «во всех мирах», — в его голосе отчётливо прозвучали кавычки; это опять была цитата.
— Приклады? — переспросил я.
— Сейчас об этом уже никто не помнит, — вздохнул Даниил, — и хорошо. Но раньше, когда я пришёл в этот мир, во время строительства крепостей под башнями закапывали живых животных. Медведей. Лосей. Собак. Реже — птиц. Это называлось «приклад». Считалось, что так твердыня будет стоять надёжно и её не возьмёт враг.
— Мерзость какая…
— Согласен. Поэтому звери и дружат с пророком в
