Сёстры Аверьяновы к ней больше не полезли.
Я повернул Бородинскую к себе лицом.
— Это был первый и последний раз, когда ты позволила себе тронуть эту девушку. Ты осознала свою ошибку?
Та улыбнулась.
— Не на ту напал, выскочка.
Она вела себя настолько уверенно, что я сразу приготовился к подлянке, и оказался прав — по телу Бородинской пронеслись такие же блики стальной брони, только вместо молний её кожа начала раскаляться.
Это был ещё один вид дополнительного урона от брони, о котором только что говорила Исидора. Бородинская им тоже владела. Только зря она ждала, что это ей поможет — я лишь сильнее сжал её запястье.
Если бы у меня был с собой атлас, то я бы воспользовался Сферой холода, но атлас забрал Галей, поэтому в ход пошёл психодух. Что-то давненько я его не тренировал, а тут такая возможность.
По мышцам пронёсся уже знакомый мороз.
Психодух был активирован за секунду, будто только и ждал случая. Он среагировал на атаку в мою сторону и сразу отразил способность противника. Теперь я держал Бородинскую за руку и сам прожигал ей запястье.
— Ты осознала ошибку или нет? Не услышал.
Девчонка закричала и задёргалась. Она ударила меня другой рукой, но удар не принёс мне боли, ведь я отражал и стальную кожу Бородинской.
Её колени подкосились, и она завыла, побледнев от ужаса:
— Осознала... осозна-а-а-ла... отпусти-и-и-и-и..
В это же время на другом краю площадки происходила ещё одна разборка.
Платон Саблин взял за грудки Лёву Зверева и проорал ему в лицо:
— А ты, я смотрю, глазастый, а?! А-а, я тебя спрашиваю? Решил меня учителю сдать? Ты мало р-р-р-рычал, табуретка? А ну, давай-ка прямо сейчас отрабатывай. Рычи, сраный стукач!
Он швырнул парня в руки Котову и Коховскому, и Лёва моментально зарычал, даже не пытаясь вырваться.
— Хл-л-л-л-л-л-л! Я ле-е-е-ев! Хл-л-л-л-л-л-л!
Его губы задрожали.
Тарас и Яков вмешиваться не стали, делая вид, что их это не касается. Они даже попытались свести всё в шутку, но никто не оценил.
Я отпустил руку Бородинской и направился к Платону (ну что за день у меня сегодня, а?). Вообще-то, мне ничего не стоило заступиться и за Лёву, но вместо этого я выбрал другое решение.
— Эй, Платон. А ты что думаешь насчёт турнира?
Тот отвлёкся от своей жертвы.
— Зачем напрягаться, если шансов нет?
— Шансы есть всегда, — ответил я. — Можно подготовиться. Или ты испугался?
Платон снова посмотрел на Лёву и поморщился.
— Я-то не испугался, но вот эта табуретка ведь тоже с нами пойдёт. Нужно всей группой выступать. И какой с него толк? Он даже рычать не умеет.
— Умею... почему не умею... — промямлил Лёва.
Я подошёл к Платону вплотную.
— А если он победит тебя в поединке на мечах... скажем, через месяц. Тогда что ты скажешь?
Услышав мои неожиданные условия для спора, Лёва вырвался из рук Котова и Коховского, попятился, но натолкнулся спиной на Егора-Глыбу и замер на месте, никак больше не участвуя в своей судьбе.
Платон вскинул брови.
— Эй, я не ослышался? Ты про эту личинку человека говоришь?
— Нет. Я про Льва Зверева. Он с тобой в одной группе учится.
Лёва продолжал молча за нами наблюдать, но в итоге не выдержал:
— Нет, пал-лни... давайте без меня как-то... я совсем не готов.
Его мнение никого не интересовало.
Пока Платон и я смотрели друг другу в глаза, на площадке царила тишина. Даже Бородинская перестала стонать и лелеять обожжённое запястье. Вся группа окружила нас двоих.
— Хорошо, — ответил наконец Платон. — Через месяц я разделаю эту свиноподобную табуретку, и как только это случится, ты лично пойдёшь к устроителю турнира и объявишь, что наша группа не участвует.
— То есть сдаёмся заранее?
— Нет. — Он сощурился от злости. — Сдаться заранее и не участвовать — это разные вещи.
— А если Лёва победит? — спросила Исидора.
— То я и мои друзья будем участвовать и сделаем всё возможное, чтобы взять призовое место, — чётко ответил Платон. Но потом усмехнулся и добавил: — Только чуда не ждите.
Он отправился к Башням, за ним пошли Кот, Эд и Глыба. К парням присоединились и сёстры Аверьяновы с Бородинской. Затем ушли и Яков с Тарасом.
Исидора мрачно посмотрела им вслед.
— Зря я заговорила о турнире. Это плохая идея. Как заставить сражаться тех, кто не желает победы?
— Сделать так, чтобы они её пожелали, — ответил я. — У каждого из них найдётся своя причина хотеть победы.
Лёва подошёл к перилам, навалился на них ладонями, склонил голову и простонал:
— Зачем ты это сделал? Тоже поиздеваться захотел? Я думал, ты не такой, как Платон... а ты оказался ещё хуже... а ведь я помог тебе освоить телепол-лтацию чел-лез Небытие... и даже никому не сказал. Сделал всё, как ты хотел.
— Телепортацию через Небытие? — тут же насторожилась Исидора.
Пока он не наговорил ещё чего-нибудь лишнего, я поспешил успокоить его и уселся на перила рядом.
— Ты победишь Саблина, даже не сомневайся. Я потренирую тебя.
— Почему ты сам не пошёл с ним на поединок? Почему я?
— Со мной он бы не согласился сражаться, найдя какую-нибудь вескую причину. Но ты — другое дело. Если бы он отказался, то потерял бы авторитет среди своих подпевал.
К нам подошла Исидора.
Она положила руку на плечо Лёвы и пообещала:
— И я тебе помогу. Я читала про такие приёмы, о которых Саблин даже не слыхивал. В конце концов, ты хочешь поставить этого засранца на место или нет?
Лёва всхлипнул и вытер нос рукавом.
— Хочу. Очень хочу... только боюсь.
— Кого? Саблина? — улыбнулась Исидора. — Он далеко не всесильный, Лёва. У любого противника есть слабые места. К тому же, его семья давно не в списке Почтенных, а отец Платона потерял надежду вернуть себе статус с помощью сыновей. Он хотел сделать из них героев, как его знаменитый дед, нанимал учителей, но ни Платон, ни Тарас не проявили способностей. К тому же, оба попали в слабую группу, чем навлекли на себя гнев Военного Дома Саблиных.
— Спорим, Платон уже сегодня начнёт тренироваться, чтобы тебе не проиграть и не опозориться ещё больше, — добавил я.
Лёва выпрямился и вдруг стукнул ладонью по перилам.
— Тогда и я начну! — но тут же смутился своей решимости и тихо спросил у меня: — А с чего начинать?..
***
После обеда меня ждал, наверное, самый странный урок за сегодня.
Введение в магическую Зоологию.
Занятие должно было пройти в небольшом зоопарке, который содержала Академия. Он находился за Манежем для пространственных животных и друидскими теплицами. Урок проводился в объединённой группе Целителей-Знахарей первого курса.
На площадке возле входа в зоопарк под названием «Таинственный Вепрь» собралось человек тридцать девушек с зелёной нашивкой крылатой змеи на форме, и ощущал я себя среди них совсем не в своей тарелке.
Стоило мне показаться им на глаза, как я стал гвоздём программы.
Некоторые шептались, рассматривая меня с интересом и явно оценивая внешность; другие улыбались и ждали, что будет дальше; третьи громко объявляли, что я не по адресу.
— Ты заблудился, что ли? — спросила одна из учениц, дылда с двумя косичками. — Это же урок для Целителей, а не для Витязей!
— А что? Пусть остаётся! — засмеялась другая. — Будет охранять нас от зверушек. Тем более, он такой симпатичный, полюбуемся, а то, говорят, на Зоологии слишком скучно!
Её смех подхватили остальные.
Тут из толпы вышла Мидори, мрачная и злая.
— Он с нами учится, вообще-то! Он ведь тоже Целитель!
— Мужчины не способны... — начала возражать ещё одна девушка, но её оборвал громкий и мелодичный голос.
— Всегда бывают исключения.
Я нахмурился, потому что эту фразу уже где-то слышал, совсем недавно.
Позади толпы раздался топот и странный шум, будто прошелестели листья. Вслед за шумом и голосом прямо в воздухе материализовалась хрупкая всадница в широкополой шляпе с пером и костюме для верховой езды.
