Джазовая композиция закончилась на длинном, щемящем душу выдохе саксофона, и мы вернулись за столик.
– Спасибо тебе, – сказала Марта. – Давно мне не было так хорошо, как сегодня.
– Брось. Это тебе спасибо за помощь. Без тебя мне бы пришлось гораздо труднее.
– Так и быть, – согласилась Марта. – Будем считать, что наши интересы удачно совпали. Хотя бы на время.
– Звучит холодновато и как-то слишком официально, но по сути верно.
– Лучше холодная реальность, чем горячие мечты. Меньше потом разочарований.
– Наверное, ты права, – хмыкнул я. – Но без мечты жить не очень интересно, разве нет?
– Это смотря какие мечты... А вообще, интересно, о чём может мечтать частный сыщик.
– О том же, о чём мечтают все остальные. О счастье.
– Счастье слишком мимолетно, – вздохнула она. – Вот оно есть, и тут же его уже нет. Улетучилось. Как его удержишь?
– Я думал об этом.
– И?
– И пришёл к выводу, что всё дело не в длительности, а в частоте.
– Как это?
– Очень просто, – я заговорщицки понизил голос. – Надо стремиться не к долгому счастью, а к частому.
– А лучше и то, и другое! – весело предложила Марта. – Чего уж там – мечтать так мечтать.
Мы выпили за долгое и частое счастье, после чего приняли решение всё-таки заказать телятину.
– Чтобы удлинить нынешнее счастье, – провозгласила Марта. – Потому что как его... э-э... участить, я не знаю.
– Мне кажется, здесь важную роль играет разнообразие, – заметил я. – Ну и фантазия, конечно.
– Это ты к чему? – осведомилась Марта, приподняв бровь.
– К тому, что счастливым может быть не только поход в ресторан. Вот ты говорила, что сама из Крыма, да?
– Говорила и могу ещё раз сказать, если надо. А что?
– Ничего. Просто я давно не был в Крыму. С удовольствием бы туда съездил вместе с тобой на несколько дней. Ты как?
– Великолепная мысль. Буду только рада. И... когда?
– Да хоть завтра. Правда, существует одна сложность. У меня при себе нет ни единого документа, удостоверяющего мою личность. Можешь себе такое представить? Так уж случилось. А пускаться в дорогу совсем без документов как-то не очень благоразумно. Мало ли что. Вот я и подумал, не найдутся ли у тебя знакомые, которые могли бы мне в этом помочь? Не бесплатно, разумеется.
Я умолк, откинулся на спинку кресла и замолчал, ожидая ответа. И он не замедлил последовать. Марта протянула руку, взяла бокал, медленно отпила из него глоток вина, посмотрела мне в глаза и негромко осведомилась:
– Кто ты, Мартин? Только давай без обмана. Потому что меня в этой жизни и так слишком часто обманывали.
ГЛАВА 16
Когда дело – труба
– По-моему, это какой-то люк, – без особой уверенности в голосе предположил Женька. – Люк в стене.
– Или глюк, – весело откликнулась Маша. – В нашей голове.
– Тогда уже в головах, – не остался в стороне Влад. – Лично мне проще вообразить один глюк на четыре головы, чем некую абстрактную среднеарифметическую голову, о которой можно было бы сказать, что она – наша.
– Неплохо, – похвалила Маша. – Один глюк на четыре головы – это тоже неплохо. Но не знаю, как вы, а я уже вижу, что это не люк и не глюк. Это – труба.
– Та самая, которая дело? – поинтересовался Борисов, не выходя из образа. – В смысле, что наше дело – труба?
– Этого я вам не скажу, потому что не знаю, – призналась Маша. – А врать не хочу. Я просто вижу, что это и в самом деле труба, уж извините за невольный каламбур. Мы видим её конец. Один из.
– А ведь и верно, – прищурившись, сказал Никита. – Во всяком случае, очень похоже.
В том, что Маша права, они убедились ещё через пять минут, когда вплотную подошли к стене, из которой на высоте около полутора метров действительно высовывалась труба.
Высовывалась она сантиметров на сорок, не больше, диаметром была почти в метр, и откуда-то из её глубины сочился наружу слабый белёсоватый свет.
– Хорошая труба, – сказал Женька, похлопав ладонью по гладкому круглому боку. – Толстая.
– И широкая, – склонив голову, добавила Маша. – Вполне можно пролезть. Даже с нашими рюкзаками за плечами.
– Кстати, хорошо, что вы не бросили рюкзаки, – сказал Влад. – Молодцы. Надеюсь, какая-то еда на первое время там есть?
– Есть, – сказал Никита. – Но не очень много, как вы понимаете. Мы ведь не на экспедицию в кроличью нору рассчитывали, а на нечто вроде командировки.
– Кроличью нору... – повторил за ним архивист. – Это по ассоциации с «Алисой в стране чудес»?
– С чем же ещё, – подтвердил Никита. – Тем более что перед нами и есть самая настоящая нора. Пусть даже в виде трубы.
– Думаешь, в неё надо лезть? – спросил Женька.
– Я ничего не думаю, – признался Никита. – Я только вижу, что мы попали в чертовски странное место, из которого единственный возможный выход – эта труба.
– А что, – обращаясь к Борисову, спросила Маша. – Наш камушек совсем умер? Может, ещё разок попробовать?
– Давай-ка ты, – предложил архивариус, снял с правой руки браслет и протянул его Маше. – В Приказе таких было всего два. Один сейчас у Мартина. Это второй.
– Я вовсе не хотела вас обидеть, – пробормотала Маша.
– О какой обиде ты говоришь? – искренне удивился Влад. – Это я должен на себя обижаться, что сразу об этом не подумал. В конце концов, я не «щупач» и вообще давно последний раз ходил в альтернативку, а уж браслетом пользовался и вовсе не вспомнить сколько лет назад. Плюс возраст как таковой.
– А при чём здесь возраст? – спросила Маша, принимая браслет.
– С возрастом снижается любая чувствительность, – пояснил Влад. – В том числе, думаю, и чувствительность к Камням. Давай, попробуй нащупать. Знаешь как?
– Нас учили, – сказала Маша.
Она надела браслет с Камнем на левую руку, прислонилась к стене и закрыла глаза, сосредотачиваясь.
Мужчины притихли. Так прошло около минуты.
– Нет, – с сожалением вздохнула Маша. – Иногда кажется, шевелится что-то, но так слабо, что не поймёшь – в самом деле или мне просто очень хочется это учуять.
– Скажите, Влад, а хоть что-нибудь подобное случалось раньше? – спросил Женька, присаживаясь на корточки у стены. – Я имею в виду, попадали ли Стражники с помощью ручных Камней или через Окна в какие-нибудь странные и непонятные места? Вы же у нас историк и архивист Приказа, кому, как не вам, знать об этом.
– Думал уже, – признался Борисов, усаживаясь прямо на каменный пол. – Вспоминал. Есть одна очень старая запись времен Екатерины.... – Он умолк, задумчиво почесывая бороду.
