Мир далеко.
Люди далеко.
– …Ах.
Вдруг включается свет, которого здесь не должно быть, и нарушает мое одиночество. Этот свет не назовешь ласковым – жесткий луч, фокусирующийся на грешниках. Он настолько ярок, что я щурюсь.
Появляется она.
Я называю имя этой девушки.
– «О».
Однако.
Она не «О». Нет, то есть она «О», но в то же время не «О». Эта чарующая улыбка принадлежит –
– С е с т р и ч к а А я.
Теперь мне понятно все.
Как работает моя «шкатулка». Что мое «Ущербное блаженство» так и останется ущербным. Что все мои усилия напрасны. Что все, что я делала, – просто бесцельно блуждала по этому угольно-черному морю. И что я раз за разом стираю себе память, чтобы забыть об этом.
Мне понятно все.
Но тогда?..
Но тогда – ради чего я все это делаю?
– Мария, – зовет она меня по имени. – Ты же помнишь мое «желание», правда?
– Ну конечно!
Лишь так я могу искупить то, что я наделала.
Лишь это я могу сделать для своей любимой сестрички.
Сестричка Ая произносит свою любимую фразу:
– Я х о ч у п о м о г а т ь д р у г и м н а х о д и т ь с ч а с т ь е.
– Мм, – киваю я.
– Будешь ли ты и дальше выполнять это мое «желание»?
– Мм.
Сестричка Ая ласково улыбается мне.
Я так рада, что пытаюсь улыбнуться в ответ, но, поскольку мое лицо замерзло, не могу понять, удалось мне или нет.
– Поэтому тебе придется и дальше блуждать, Мария. Ты будешь и дальше стремиться к совершенству, хотя ущербное останется ущербным навсегда. И ты будешь и дальше забывать саму себя в поисках того, что не существует.
– Возможно…
– Но ты сама этого пожелала.
– Что ты имеешь в виду? Что ты хочешь этим сказать?
– Твое «желание», Мария – стремиться к идеалу, – отвечает она, так прекрасно улыбаясь мне. – Но когда твое «Ущербное блаженство» станет безущербным, разве ты не осознаешь, что никакой Аи Отонаси в тебе нет?
– Аа, понятно.
Все, что я делала так долго…
– …В любом случае.
В одном я абсолютно уверена.
Я не остановлюсь. Даже если все бессмысленно, даже если это все равно что вечно блуждать по морю.
Верно, мне –
– Мне не нужен никто, кто бы меня остановил.
✵Я прихожу в себя. Я посреди Синдзюку, стою прямо на земле на одном колене. Я в такой позе, будто держу кого-то, но мои руки пусты.
Замечаю вдруг, что я измазана в крови. Понятия не имею, откуда она, но, как ни странно, я не ощущаю ни страха, ни удивления.
Хотя я ничего не помню, но знаю, что со мной произошло.
Я воспользовалась «Ущербным блаженством».
В моей голове белое пятно; дыра такого размера, что я не смогу ее заполнить. Такая громадная дыра, что меня начинает трясти от одной мысли о ней.
Понятно. Я исчезла.
Я снова перестала быть собой.
Пытаюсь подняться на ноги – и чуть не теряю равновесие; поразительно, каким легким кажется тело. Гляжу на свое отражение в витрине магазина. Мое лицо выглядит ужасно – будто на него пролились все печали мира. Вдобавок мое стройное тело все шатает. Ну, полагаю, этого следует ожидать, если как следует себя не укреплять.
Я делаю шаг – и осознаю, что не знаю, куда идти.
Я ничего не помню ни о семье, ни о друзьях, а значит, у меня нет убежища.
Я резко останавливаюсь, и в меня врезается какой-то мужчина очень делового вида. Взглянув на меня, он цокает языком и тут же уходит.
…Где я?
…Кто я?
Ощущение такое, будто я брожу по морским глубинам.
« »
Внезапно у меня возникает ощущение, будто меня кто-то зовет.
Имя, которое он назвал, очень милое и теплое. Почему-то мне кажется, что этот голос в секунду может раскрыть загадку моей личности.
Я оборачиваюсь.
Но вижу лишь людей, которым до меня совершенно нет дела. Никто из них не мог позвать меня так.
« »
Опять.
От этого голоса мое сердце дрожит.
Но тут я замечаю: хоть я и чувствую этого человека, зовущего меня, я не знаю, что он говорит.
– Что?..
Я притрагиваюсь к щекам.
– Почему я плачу?
Не знаю, что происходит.
Но это наверняка что-то очень дорогое прежней мне.
Уже не имеет значения, конечно; но все же это, видимо, было что-то, что я не должна была терять.
Но…
Не имеет значения.
Я утираю слезы. Мои глаза сухи.
Я не забыла свою цель. Самое важное для меня – выполнять «желания» других. И только. Все, что было дорого прежней мне, должно быть отрезано.
Нет, оно уже отрезано.
Ладно, пойду снова встречусь с «О»сестренкой.
– …Э?
Что это за мысль сейчас пробежала?
Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Не могу вспомнить, о чем я думала секунду назад; но я чувствую, что это тоже не имеет значения.
Я буду продолжать блуждать. И все.
И я снова забываю, кто такая «О».
Здравствуйте, я Эйдзи Микагэ.
Вы только что прочли шестой том «Пустой шкатулки и нулевой Марии». Я уже очень давно представлял себе конец этой истории, так что, когда писал, был глубоко тронут.
Возможно, это здесь не совсем уместно, но мой девиз – «Профессионал не должен быть человеком».
Так сказал по телевизору Оо-сан, человек, которого я глубоко уважаю еще с тех пор, когда он тренировал «Ястребов»[4]. Я, может быть, не вполне точно воспроизведу его слова, но они примерно следующие:
«Каждый человек делает ошибки. Но игроки, которые считают, что они могут делать ошибки, потому что они всего лишь люди, неизбежно будут повторять одни и те же ошибки. Так что профессионалы не должны быть людьми».
