собрания смутьянов пыталась найти решение проблемы, но оно никак не находилось. Открытое выступление против представителя короля — вызов самому королю, а нанятые за большие деньги убийцы лишь гибнут один за другим. Бессилие и страх поразили многих, но некоторые ещё надеялись найти выход.
В то время пока на пощади шумела огромная толпа, во дворце собиралось заседание суда. Многие кресла, что должны быть заняты пустовали, потому что некогда гревшие их спинами люди ныне ожидали приговора. Сместив главу области со своего трона, Астор расположился на нём словно тот был сделан под него. Облачившись в облегчённую броню королевской службы порядка, он показывал, что вершит суд от его имени.
В специально поставленном возле трона кресле расположился стольный маг, чья значимость ещё никогда не была столь огромна. С простого наёмного специалиста он поднялся до приближённого правителя и начал вызывать у придворных искреннюю ненависть. Больше чем его при дворе ненавидели только самого пятисотника. Так же ненавидели, как и боялись.
Зал суда окружали десятки стражей, в чей преданности не было никаких сомнений. Лестницу, ведущую к трону, также перекрывали облачённые в доспехи телохранители, приехавшие вместе с Астором с побережья Анварского моря.
Спустя какое-то время привели первого подсудимого. Им был скрюченный годами, длиннобородый начальник казны. Много лет седобородый вор обчищал областную казну, подделывая счётные списки. Собираемая за год казна отторгала значимую часть короне, а остаток распределялся по главным направлениям государственных расходов. И вор так и остался бы в тени, если бы люди Астора не заметили несоответствия в бумагах. Так, по спискам поступления в казну с каждым годом увеличивались, налог сюзерену оставался неименным из года в год, а остаточная часть уменьшалась всё больше и больше из-за чего власть могла тратить на поддержание общественных сооружений и служб всё меньше и меньше денег. И только в отчётах начальника казны всё сходилось. То государственные фермы принесут в этом году меньше дохода, то торговая гильдия опечалит низкими поступлениями. А меж тем главы упомянутых организаций сообщали совсем другое.
Все доказательства были приведены собранию, и председатель в лице сурового военачальника вынес приговор, как и всегда добавляя в конце:
— Именем Короля!
Помимо смертной казни приговорённый должен был возместить причинённые государству убытки, а потому лишался своего имения и прочего имущества. Через подобную процедуру проходило огромное количество людей, не имеющих даже тени шанса на оправдание. Присутствующие на суде вельможи лишь вытирали пот со лба и молились, чтобы не оказаться по ту сторону решётки. Некоторые думали о способах покинуть эти земли как можно скорее.
Мольбы о прощении и истошные крики не заставляли Астора даже повести бровью. В той же невозмутимости пребывал и Гром, но его сердце трепетало в предвкушении увидеть перед собой тех, кто повинен в его уродстве. Однако преступники сменялись, стража уводила и приводила их снова и снова, а громогласный помощник всё никак не называл заветного имени.
Зал заседания снова содрогнулся от звона цепей. Почтенных лет мужчина с аккуратной седеющей бородой оказался перед взором судьи. Его обвинение звучало так нелепо, что смутило всех, кроме того, чьими усилиями он оказался перед ним. Владелец торгового каравана был повинен лишь в том, что тот поставлял во дворец ткань по цене в несколько раз выше, чем у местных производителей. Если бы имело место разница в качестве, то придраться было бы не к чему, однако и купеческая ткань, и ткань местных предпринимателей была одной и той-же. Купец закупал её на местных рынках и перепродавал при дворе в разы дороже.
Даже не позволяя купцу открыть рот, обвинители было хотели приступить к приговору, но вдруг с одного из кресел раздался молодой голос.
— Владыка! Неужели вы считаете находчивость преступлением? — в молодом человеке подсудимый узнал своего сына, каким-то образом купившего проход на суд.
— Молчи! — вступил седой отец, боящийся, что гнев правителя сгубит не только его, но и его младшее дитя.
— Находчивость — не преступление, — ответил Астор. — Но здесь обман и ложь. Утверждая, что подобного товара не сыскать нигде кроме как у него, он обрекал наш двор на большие траты. А то золото не вельмож и господ, но государства.
— Но его ли это забота? Мой отец нашёл, где купить и нашёл, где продать. А то, что двор не удосужился найти другого предложения — есть вина ответственного за это. Господин, позвольте моему отцу сказать защитное слово, и если ваше решение не изменится, то я готов понести наказание за него.
Старик хотел что-то сказать, но дежуривший возле клетки дворцовый маг подавил его речь заклинанием. Астор взглянул на чародея и повелел ему снять заклинание.
— Господин! Признаю, что завышал цену, но на то я имел одобрение главы области. Я делил с ним разницу в цене, а тот приказывал покупать лишь у меня. Прошу, если ваше решение не изменится, не казните меня гибелью детей, мне собственная смерть отрадней.
Напыщенная фигура неподалёку от трона зашевелилась.
— Что вы можете сказать по этому поводу? — спросил Астор главу и обратил на него свой взор.
Если бы побледневший от страха вельможа правил любой другой областью королевства, то носил бы дворянский титул и не был бы вынужден отчитываться за подобные расходы. Однако выборный глава автономного Анновия не владел землёй, но управлял, а потому подобное обогащение было похищением державных денег.
— Клевета! — растерянно завопил чиновник.
— Как долго вы этим занимались и какова была его доля? — спросил пятисотник старика.
— Последние пять лет. Он брал половину чистой прибыли.
— Стража, уведите этого человека из зала суда, простолюдин не имеет права здесь присутствовать, — приказал военачальник и скрывая самодовольную радость наблюдал за реакцией собравшихся.
Отстранить законного правителя, избранного советом, для него было бы невозможно. Однако в данной ситуации сложение всех титулов было даже некой снисходительностью по отношению к казнокраду. Обезвредив могущественнейшего противника, он в очередной раз устрашил врагов и лишил их возможности следить за его действиями. Даже при объявлении особого положения глава области продолжал сохранять широкие полномочия. До сих пор.
Двое крепких воинов схватили мужчину под руки и уволокли прочь. Тот продолжал громко ругаться вплоть до того, как за ним закрыли врата. В наступившей тишине Астор вновь обратил своё внимание на купца.
— Вы пошли на сговор, ваша вина присутствует, но, с другой стороны, вы помогли правосудию, чем искупили вину. Однако, вашими стараниями Анновий понёс огромные убытки. Моей милостию ваш сын верной и честной службой под моим началом возместит их. — кулак (командир пятисот воинов) озвучил приговор и выслушав слова
