Единственным неудобством и риском оставался этап с передачей письма, его следовало осуществить технично и незаметно. Бирюков понял, что не может доверить это дело никому. Оставалось только решить, как осуществить эту передачу. Подумав, полковник решил осуществить передачу донесения не высокому лицу лично, а его поверенному. Этот ход также следовало осуществлять с осторожностью.
Полковник решил действовать наверняка. Майор Иванов, приближенный к высокопоставленному адресату, обедал в общей столовой. Там и надо было осуществить контакт.
Бирюков сложил письмо в конверт, заклеил сургучом, подумав, приложил к нему личную печать. На лицевой стороне конверта мелкими буквами написал фамилию адресата. Сложил письмо в шесть раз, гармошкой, и убрал в рукав своего кителя. Затем терпеливо сел за стол и принялся ожидать обеденного времени. Оставалось минут сорок, которые полковник провел за чтением материала по операции «Янычар».
Столы были расставлены далеко друг от друга, и полковник в который раз чертыхнулся про себя. Как осуществить передачу незаметно в общем зале, он не знал. Внезапно полковника осенило. Он встал у окна ближе ко входу в столовую и принялся потягивать теплый сладкий чай из стакана. Он поджидал майора. Оставалось секунд тридцать. Полковник Бирюков одним глотком допил сладкий чай, поставил чашку на подоконник и направился к выходу. Он шел не спеша, понимая, что может промахнуться и все придется продумывать заново, но судьба была на его стороне. Майор подходил к дверям. Посторонился, чтобы пропустить старшего по званию. Полковник шел неторопливо, но как-то неловко повернулся, когда поворачивал из двери столовой налево. Чуть пошатнулся, взмахнул левой рукой, пошел дальше.
Именно так и должно было показаться стороннему наблюдателю. Во всяком случае, полковник Бирюков был уверен, что так и покажется. Но сложенное в бумажную полоску письмецо попало в руки майора, который к удовольствию полковника и глазом не повел. Прошел, как ни в чем не бывало, да еще и извинился за неловкость. Вот так!
Бирюков подал сигнал и с нетерпением ожидал реакции. А в том, что реакция неминуемо последует, полковник не сомневался.
Удальцов был в растерянности. Разведгруппа обладала достаточной информацией, не была обнаружена противником, более того, с приходом партизан и прибытием усиления из Центра они обладали достаточными возможностями для проведения доразведки и даже нападения на Объект противника. Но старший почему-то медлил. Он скрылся в землянке вместе с радистом. Николай попробовал было сунуться к нему с вопросами, но Седой только отмахнулся от него:
– Погоди ты со своим Объектом, – его осунувшееся, посеревшее лицо выдавало нешуточное волнение. – В Центре медлят с принятием решения. Все полученные вами данные, включая координаты немецкой базы, были переданы шифрограммой. Теперь дело за Большой Землей. Там наверняка есть свои соображения по ходу событий…
– А как же Иван? – спросил дрожащим голосом Удальцов. – А Коловрат?
– Ничего с ними не сделается, – стальным голосом сказал Седой. – Выйдут к нам самостоятельно. И вообще, эти темы не подлежат обсуждению, это приказ, ты меня понял? Пока не будут получены указания из Центра, мы будем находиться в режиме скрытного ожидания.
Партизан было всего девятнадцать человек. Их обнаружили разведчики вскоре после ухода Конкина и Удальцова. После краткого совещания, яростного обсуждения шепотом, Сухопарый под прикрытием остальных разведчиков вышел из леса к сидящим на траве партизанам. Выставленные партизанами караульные прошляпили приближение профессиональных диверсантов. После переговоров партизаны поступили в распоряжение отряда.
Это был разномастный народ: несколько местных мужичков, беглые военнопленные, несколько окруженцев, которые проскитались по лесам долгое время, иные – до года. Их выдавали дикие глаза, лохмотья вместо форменной одежды, бережно сохраненные личные документы и яростное желание сражаться с оккупантами-немцами.
Командир партизан Иван Голубев – местный пятидесятипятилетний мужчина, секретарь парткома захваченного немцами райцентра – рассказал разведчикам, что именно окруженцы планировали и руководили большинством дерзких налетов на немчуру. Но в последнее время отряду партизан сильно не везло, немцы объявили на них настоящую охоту. В последнем бою каратели потрепали их так сильно, что от группы в семьдесят человек осталось всего девятнадцать. Голодных, израненных, практически без боеприпасов. Но готовых биться насмерть.
Разведчики не могли довериться им сразу. А устраивать проверку своими силами не представлялось возможным. Сухопарый гадал, не этих ли партизан они должны были найти, но их командир погиб в схватке с карателями, а лезть с откровенными расспросами к остальным по понятным причинам он не решался.
Десант прибыл на следующий день, свалился как снег на голову, в буквальном смысле слова. По связи поступила продублированная шифрограмма, весь смысл которой укладывался в короткое слово: «Встречайте!» Ни количество, ни состав группы указаны не были. В спешном порядке разведчики вместе с партизанами подыскали место выброски, тут здорово помог Голубев. Он хорошо знал окрестные леса и без особого труда указал разведчикам пустошь километрах в двадцати от бурелома, где была оборудована база Отряда.
Десант прибыл на исходе ночи, когда на востоке уже появились первые всполохи зари. Высадка прошла удачно, без потерь, досадных травм, только отрядный старшина сломал большой палец на руке, что никак не сказалось на его боевых качествах, а только придало ему злости.
Сброс парашютистов прошел на сверхмалой высоте, всего каких-то двести метров. Также были сброшены контейнеры с пищей, амуницией, одеждой, питанием для рации, лекарствами, в общем, всем необходимым для функционирования группы в лесу. Контейнеров было много, и партизаны пришлись кстати. Они помогли донести оборудование.
Седой сразу взял бразды правления в свои руки. Невысокий, жилистый, он производил впечатление материализовавшегося сгустка энергии. Одобрил выбор места базового лагеря, сказав, что «в такую глушь ни один приличный немец не сунется».
Сразу по прибытии на место стоянки он организовал проверку партизан. Каждого из них вызывали в землянку, где Седой лично беседовал с ними. Выяснял все досконально, но разговаривал емко, быстро. Одновременно он приказал начать обустройство нормального постоянного лагеря для большого количества людей. Разведали близлежащие водоемы с питьевой водой. Бойцы облюбовали небольшую лесную речушку, которая в одном месте, неподалеку от бурелома, переходила в запруду. В этом озерце можно было купаться и стирать обмундирование.
