и возьми у него акридных лакомств! Херум-Хурум, поставь серебряную турку на огонь! Отборный черный с восемнадцатого, из жестяной банки со второй полки. – После чего папаша Хомяк, подтолкнув нас в спины, усадил на появившиеся из воздуха толстые подушки-валики, выложенные вокруг маленького резного столика. Толстый ковер был настелен прямо на холодную брусчатку улицы. Готов биться об заклад, еще секунду назад ни подушек, ни столика здесь не было!
Через пару минут прибежал тяжело дышащий хомяк, прижимавший к груди большой кулек из тонко выделанной кожи.
Акридными лакомствами оказались обычные палочки хвороста, покрытые тонким слоем меда и корицы.
Кофе был густой и на удивление вкусный. Зерна обжаривали тщательно, я бы сказал с любовью. Пока я смаковал кофе, или кохий, как его тут называли, папаша Хомяк, видимо в сотый раз, рассказывал свою историю, описывая великих магов в белых мантиях с прозрачными стеклышками на носу. Рассказал про великого архимага, у которого рос в стеклянной коробке еще обычным представителем своего племени. Про то, как великий архимаг уделял кучу времени великому искусству приготовления кохия. Про то, какие чудеса творили те великие маги.
Судя по описанию, наш хомяк – бывший продукт НИИ одного из миров. Как он попал в этот мир – загадка не из самых сложных. Возможно, НИИ занимался перемещением в пространстве, и само собой работали на мышах, хомячках и братьях наших меньших. Однако только за то, что хомяк запомнил, как правильно готовить кофе, ему стоит сказать огромное спасибо! Последний раз я его пил еще в другом мире.
Распрощавшись с семейством хомяков, я благодарственно пожал волосатую лапу и, прощаясь, поблагодарил:
– Спасибо, отличный был кофе. Не то что обычные растворимые суррогаты.
Хомяк сначала, видимо, не понял, но, когда до него дошел смысл слов, бедолага с забавно отвисшей от удивления челюстью и вытаращенными бусинками глаз плюхнулся на пятую точку. К нему тут же бросилось все его семейство.
Сатин, ожидавшая меня на выходе, удивленно перевела взгляд с пребывающего в ауте папы Хомяка на довольного меня.
– Что ты ему только что сказал?
– Просто правду. Отличный был кофе.
На выходе из квартала нас догнал запыхавшийся Хурма-Хорма и, всучив мне в руки увесистый кулек, низко поклонился, после чего, не сказав ни слова, снова убежал.
Это были хорошо обжаренные перемолотые зерна, завернутые в аккуратные кульки. Надо будет прикупить в городе турку. Царский подарок.
– Как… Он же тщательно хранит как сам кохий, так и способ его приготовления!
Я посмотрел на Сатин и едва не засмеялся. Девушка настолько широко распахнула от удивления глаза, что ее можно было спутать с представительницей племени эльфов.
– Скажем так, он просто увидел во мне родственную душу, которую занесло далеко от дома.
Гостиница или постоялый двор представлял собой довольно высокий пузатый дом, словно вырубленный в огромном каменном грибе. С его шляпы-крыши свисали ажурные фонари с голубыми огнями, что в вечерних сумерках смотрелось весьма забавно и красиво.
На входе стояли два тролля в тяжелых латах с трехметровыми алебардами. Рожа стоявшего справа была смутно знакома, но я так и не смог понять, где мог его видеть.
Внутри гостиница была словно выедена и слегка доработана для жилых нужд. Прикинув, какого размера должны были быть червячки, чтоб смогли сделать такое, мне стало немного не по себе.
Консьерж, который предоставлял комнаты в грибном доме, напоминал собой дистрофика, которого долго держали под палящим солнцем. При разговоре он немного заикался и вздрагивал при любом резком звуке. Сатин оплатила две соседние комнаты, после чего перед нами появился полуметровый мохнатый колобок с двумя выпученными глазами и весьма зубастым ртом. Проводив нас по этому лабиринту ветвистых тоннелей, он ловко поймал мелкий энерго-камешек караша и, нырнув в боковое ответвление, пропал.
Комнаты были довольно просторными, с туалетом, обитым деревом, и стульчиком с ночным горшком, а также с ванной, в которой температура воды поддерживалась путем нагрева медного бака с водой, встроенного в печку-буржуйку. Дрова аккуратно были сложены рядом с баком. Покрутив вентили, я разобрался с системой подачи воды.
Цивилизация, блин!
Затопив печку, я пошел разбирать вещи. Надо отобрать то, что пойдет на продажу, а что оставить. Плюс надо успеть записать несколько магических формул, которые сумел составить во время пути. Пока драпал от стада надоедливых охотников за наживой, не было ни минуты свободного времени, чтобы записать.
Часов через шесть, когда я сумел помыться, разобрать вещи и сел выводить магические формулы на листке бумаги, в дверь постучали, после чего в комнату вошла посвежевшая Сатин. Пропала грязь, кожа блистала чистотой и свежестью. Волосы были отмыты от песка и пыли и сияли, словно новое солнце. Ее саламандровый костюм тоже был вычищен и сиял начищенной чешуей.
– Так и собираешься здесь сидеть, или пойдем ужинать?
– Я только за.
Сложив письменные принадлежности в чемодан, я почесал его «пузо», после чего ящер, сладко зевнув, свернулся калачиком на постели.
– Охраняй вещи!
– Фш-ш-ш-ш… – После чего он облизнулся и закрыл глаза.
– А где Кар-Карыч?
– Скорее всего, летает по городу, слушая новости и сплетни. Он, как ребенок, любопытен. Однако незаменимый помощник.
* * *
Ресторанчик, где решила устроить ужин Сатин, был не из дешевых, как я понял. Площадка-навес, куда вели плетеные подвесные мосты над рекой, была украшена разноцветными фонарями и магическими щитами, отражавшими водные брызги и сильный ветер. Нужную температуру обеспечивала большая кухня, выстроенная в центре, где десяток поваров на плитах-жаровнях готовили при посетителях. Половых и официантов не было, при входе платили минимум за столик, а на выходе оплачивали счет бородатому гному, сидящему за блистающим начищенной медью пузатым агрегатом кассы, из которого в хаотическом порядке торчали рычаги и вентили, видимо, заменявшие кнопки.
Готовили практически любое блюдо, известное на любом из тысячи уровней башни.
Сатин взяла себе какой-то грибной салат и запеченную в соусе креветку с омара размером. Я же по ее совету взял фаршированный мясной рулет из крога, черт знает, что за зверь, и точно такую же креветку, уж больно аппетитно она выглядела.
Честно говоря, я едва сдерживался, чтобы заказать все, хоть и в малых пропорциях. Пребывание в скелетоподобной форме неживого накладывает свой отпечаток. Я набросился на еду жадно, с аппетитом голодного волка. В пути сухие галеты были, конечно, тоже вкусны и питательны, но это… меня поймет только человек, не евший целую вечность.
– Знаешь, наблюдая за тобой,
