– Разрушитель под моим командованием будет выполнять только вашу волю. Но как возможно управлять им в одиночку?
– Если бы ты понимал это, Командор, это бы означало, что корабль уже устарел. Но к нему не подходят сравнения, как и к оружию на его борту, броне и защитным полям. А потому и пытаться понимать бесполезно. Но когда кольцо окажется в центральном узле, ты все узнаешь.
– Когда Разрушитель будет закончен?
– Он должен быть закончен до конца войны.
Да. Все было именно так. Андрей смотрел на кольцо. Оно было скорее некрасивым и, наверное, его неудобно носить, такое массивное и угловатое. Но тот, кому оно предназначалось, о красоте его думал меньше всего. Тот, кто на него смотрел, думал только о власти.
Андрей оглянулся, но входная дверь была уже закрыта, Дрэйд ушел. Кровать выглядела чертовски соблазнительно, словно люлька с овальными мягкими бортиками, но Андрей понимал, что, скорее всего, у него есть минут пятнадцать на то, чтобы принять душ и переодеться, и надо будет идти в рубку и устраиваться в специальное кресло для взлета-посадки.
И через пятнадцать минут Андрей уже сидел в своем кресле. Сиденье медленно приняло форму его тела, опустились на грудь широкие, мягкие ремни, и опять захотелось спать. Как у всякого смертельно уставшего человека, у него не было никакого мандража перед полетом, а только одна мысль: "Быстрее бы уже…" Из-за широкого подголовника он не мог повернуть голову, но помнил, что Кея в кресле за ним, и там еще есть кресла, а в них еще несколько человек, один из которых, кажется, доктор Кунц.
Кея, Дрэйд, Кунц… У каждого наверняка своя игра. И каждый преследует какие-то свои цели, и ни до Андрея, ни до Командора им нет, в сущности, никакого дела. Ну и хорошо. А ведь как он обрадовался тогда в кафе, когда встретил Кею… Ему показалось, что он сам, что-то спрятанное глубоко у него в глазах наконец всерьез кого-то заинтересовало. Именно это его тогда поразило, а вовсе не угадывание снов или ее красота. И он понял потом, что ошибся, но надежда вновь возвращалась, потому что если нет любви, все становится скучно и бессмысленно. А сейчас предстоит большое путешествие, самое большое в его короткой жизни, а она будет короткая, надо уж признаться себе наконец, и хочется только напоследок увидеть свет фиолетовой звезды. Хочется посмотреть, как она окрасит океан, если там есть океан, и как фиолетовая дорога протянется от него и до звезды, и это наверняка будет ужасно красиво, и, может быть, даже Кея окажется рядом и не будет думать о своем хитром стратегическом плане, а будет думать о нем. А Андрей не станет забирать у нее мечту о Разрушителе, хотя и помогать не станет, потому что это невозможно – помочь ей, да и незачем.
И показалось Андрею в этот момент, что все эти загадочные люди, все те, которые окружают его сейчас, да и те, которые будут окружать его совсем скоро, все эти удивительные и таинственные эмиссары далеких Галактик потеряли свое величие и превратились в пустышки. Будто сам он не потомок мелкой, захолустной и очень молодой цивилизации, летящий навстречу обитаемой Галактике, раздвигая горизонты своих маленьких измерений, а какой-то властелин, собирающийся навестить дикое племя, совсем примитивное, где есть вождь, где есть шаман, и все ходы записаны, а намерения видны на ладонях и на лицах. И будут они приставать к нему со своими дурацкими хитростями, пока не поймут, что он лишь гроб с мертвым Командором, и даже не дадут досмотреть закат фиолетовой звезды, и потащат куда-то в темницу, откуда не видно никаких звезд.
Зато совсем рядом солнце, свое, знакомое, и через несколько часов оно выйдет из-за горизонта, из-за дымящихся серой предутренней дымкой развалин, и тогда все эти далекие злые звезды испуганно побледнеют и потухнут, будто и не было их никогда.
Звездолет загудел, дрогнул, напрягая стартовые двигатели, и грузно приподнялся, дожигая и доплавляя факелами из дюз все то, что находилось под брюхом, не успевшее сгореть и расплавиться при посадке. Опоры, безжалостно пробившие остатки проросшего асфальта, глубоко увязшие в чужой земле, медленно вылезали, поднимая пласты грунта, и уходили обратно во чрево космического корабля под быстрым названием "Тень". Андрей спал. Но ему не снились ни загадочная Кея, ни страшный Хигус. И не снился ему потерявший покой последний комендант орбитальной крепости Унк-Торн.
Андрей проснулся. Некоторое время он лежал, приходя в себя, и наблюдал сквозь прозрачную крышку анабиозной камеры за своим размытым отражением на полированном металле потолка. Затем поднес руку к лицу и протер глаза. Повернув голову, заметил горящую зеленым светом клавишу, потянулся было к ней, но нажимать все-таки не стал. Не то чтобы хотелось полежать, разбираясь в своем душевном состоянии – на это просто не было времени. Требовалось обдумать дальнейшие шаги. Настал час показать себя Командором. Только станешь ли им вот так, за одну минуту, выйдя из короткого и в тоже время бесконечного сна?
С того самого момента, как он покинет капсулу, надо будет в срочном порядке определить свои взаимоотношения с Дрэйдом, Кунцем и особенно Кеей, а также четко понять маршрут. Еще на Земле Андрей понемногу вспоминал характерные детали общения Командора с подчиненными. Но только сейчас Андрей вдруг осознал одну особенность, которая его все время настораживала, но которой он не понимал. В перешедшей к нему памяти не было личных переживаний и размышлений Командора. Андрей мог вспомнить увиденное, услышанное, дела и поступки, но с мысленным комментатором не соприкасался. Не перешел вместе с чужой памятью внутренний диалог. Может, потому, что этот диалог и есть душа?
Заметив, что мысли уплывают в какие-то неведомые дали, Андрей выбрался наконец наружу, напускной суровостью стараясь скрыть обреченность человека, которому предстоит хоть и важное, хоть и необходимое, но крайне неприятное дело. Выпрямившись, он с хрустом потянулся и обратил внимание, что все капсулы уже пусты и в комнате никого нет. Разговор с Дрэйдом стоял на первом месте, и, накачанный воспоминаниями, Андрей решил сразу же направиться в рубку, отказавшись от такой роскоши, как праздная экскурсия по звездолету. Заблудиться в отсеках этого маленького корабля было сложно, рубка находилась рядом, и он еще с порога заметил в ней Дрэйда. Больше никого рядом не было, и Андрей счел это обстоятельство очень удачным.
– Обсудим маршрут, полковник? – спросил Андрей, – Смутно помню, что перед вылетом мы не успели потолковать о каком-то важном деле.
– У нас с вами сейчас только одно важное дело – эвакуация на Крон, – Дрэйд обернулся, и его глаза узнали Командора не сразу. – Но оно под угрозой. Топлива на прямой перелет у нас нет, а дозаправка теперь под вопросом, – Дрэйд замялся. – Наша миссия больше не секрет, и это ясно.
