«Ладно, выпроводите этого зануду, — велел Лесоруб своим головорезам. — Я — честный бандит, и слово своё держу!»
Отпустили бандиты Отшельника, и ушёл он в свой Элизиум. А главарь уселся возле прибора и давай себе навыки стряпать один за другим, зараз половину цистерны эрфы опорожнил. «Изготовление кукол третьего ранга», «Вышивание крестиком первого ранга», «Ловля бабочек сачком четвёртого ранга»… Ждёт главарь, когда наконец нормальные навыки начнутся. А прибор делает и делает всякую дрянь: «Уход за красноухими черепахами первого ранга», «Стрижка бороды и усов второго ранга», «Игра в ляпы–приседалы третьего ранга»…
Цепляет на себя одно умение за другим Лесоруб: не пропадать же добру! И терпеливо ждёт уникальных чудо–навыков, которых нет ни у кого в Омнеотроне. И тут выскочил непонятный навык «Вызов раздражения у окружающих пятого ранга». Нацепил его главарь не глядя. А ранг у навыка был высокий: головорезы Лесоруба тут же впали в сильнейшее раздражение, взбеленились и изрешетили своего босса в клочья из автоматов. А генератор со злости разломали.
Глава 16. На степных просторах
Системное сообщение: уровень «Заливные луга», локация «Речная долина»
Здесь было очень шумно и грязно! Мой путь лежал через одно из многочисленных пастбищ монстров. На выгоне паслось около десятка видов мутантов, от совсем крохотных до гигантов размером с сосну. Когда я глянул под ноги посмотреть, что за траву столь жадно поедают хищники, то невольно содрогнулся. Плотоядные твари пожирали куски мяса, которые росли из земли. Пожирали жадно, с хлюпаньем, разбрызгивая в разные стороны капли крови. Самое неприятное было то, что мясо было живое; раздираемое клыками и когтями, оно подёргивалось и вздрагивало.
Я шёл невидимым, прикрываясь чудесным прятом и моля Сценарий и других богов Омнеотрона, чтобы мне хватило заряда на весь путь до Портала. Один аккумулятор пришлось оставить Фальграну, на случай если нагрянет техподдержка. До чего неприятно было протискиваться между телами чавкающих монстров! Невидимые ноги по щиколотку погружались в кровь, текущую из мясной «травы». Но, странное дело, хоть я и вязнул в спекающейся крови, но следов не оставлял: артефакт прекрасно скрывал меня.
Иногда казалось, что пасущиеся монстры ощущают моё присутствие каким–то особым звериным чутьём. Когда я проходил мимо, некоторые жующие твари вдруг переставали чавкать, поднимали голову и подозрительно принюхивались или прислушивались. А были и такие, которые даже взрёвывали, нападали на соседей и начинали драться. Сразу же откуда–то издали раздавались крики пастухов:
— На место! Цыц! — И какие–то команды на незнакомом языке.
Пастухи довольно громко переговаривались между собой:
— Чего это они разволновались?
— Не знаю. Может, крыса пробежала?
— Или землетрясение. А, может, буря будет или град.
— Да не должно вроде…
А чуть позже я пожалел, что отправился в путешествие вечером: пастухи начали собирать стада в загоны. Ощущение не очень приятное, когда огромное стадо прёт на тебя, готовясь втоптать в тягучую кровь на земле. Я невольно остановился и, прижмурившись, наблюдал, как разномастные твари бредут сквозь меня, понукаемые криком пастырей, пронзительным ультразвуком из тонких пастушьих сопелок и шершавым инфразвуком из толстых трубок, от которого волосы вставали дыбом, а кожа покрывалась мурашками.
Аккумуляторов для прята у фермерского торговца в продаже не нашлось. Из двух запасных один остался у Фальграна, а второй я уже начал использовать: почему–то на этой локации расход энергии был раза в два больше, чем на остальных. Я опасался, что заряд артефакта неожиданно кончится, и я материализуюсь во всей красе перед пастухами с подаренным Эйной карабином за плечами и рюкзаком, набитым разным добром на продажу.
С отзывчивой девушкой мы попрощались у телепорта. На этот раз уходил я, а она оставалась. Поцеловав меня на дорогу, она пожелала мне поскорее вернуться из Интергейма таким сильным, чтобы не опасаться никакой техподдержки.
Честно говоря, насчёт последнего у меня были сомнения. В существовании Интергейма я не сомневался: не мог же старый Тимбальд завраться до такой степени! Несомненно, есть там и торговец Селих. Но как он мог мне помочь одолеть ребят, обладающих полным бессмертием и абсолютной защитой, я не представлял. Кто его знает, может, это эффективное оружие есть плод стариковского воображения? Особенно если вспомнить все странности «мастера кун–фу», особенно безумную гипотезу о том, что я и есть единственный игрок и ведь мир Омнеотрона вертится вокруг меня… Чушь какая!
Сверившись со схемой Тимбальда, я решил на всякий случай обогнуть становище кочевников, не заходя в него. Пройти не через центр с шатрами местных, а левой стороной, где находились временные нежилые строения. Но и там оказалось полно народу. Туда–сюда сновали прыткие молодые ребята, таская тюки с шерстью мастерагусов, бадьи с молоком печёночников, коробки с яйцами омнеозавров (одна коробка — одно яйцо). Тут же женщины обрабатывали сырьё: шерсть вычёсывали и пряли, с молока снимали сливки, а яйца раскладывали в картонные лотки. Охраны здесь было мало; я встретил всего с десяток бойцов с арбалетами и стальными режущими струнами с алмазным напылением: кочевники предпочитали холодное оружие.
Активнее всего кипела работа у времянки местного провизора. Ему несли жидкий камень — секрет особых желёз ползучих лимв, сгущённый теплород — продукт выделения напёрстников, вязкие шарики света из прожекторных желёз летунов. Провизор — высоколобый мужчина в пенсне — колдовал над столом, сплошь заставленным ретортами, пробирками и колбами. Я знал из справочника, что приличная часть продукции местных кочевников шла на изготовление лекарств от аномальных болезней. Открой справочник, и их целая куча вывалится!
Тянучка. У больного появляется навязчивое желание зайти в центр аномалии без защитной экипировки, от которой он старается всеми силами избавиться. При отсутствии поблизости аномалий, больной отправляется к телепорту, чтобы перебраться на локацию, где они есть.
Циркуль. Одна нога больного будто прилипает к земле, а другой он начинает шагать, описывая круг. Иногда это приводит к тому, что неподвижная нога ввинчивается в землю до колена, а то и глубже.
Конечник. У больного начинают вырастать из тела дополнительные конечности, уменьшённые и деформированные. Эти дополнительные руки и ноги (реже — голова) не подчиняются больному, постоянно хаотично двигаются, создавая серьёзные помехи в повседневной деятельности.
Змеевка. Кости больного становятся словно резиновые, способны изгибаться в любом направлении. Можно даже конечности узлом завязывать, а также удлинять растягиванием раза в два. Больной теряет возможность стоять, ходить и удерживать в руках предметы.
Электрина. Больной получает способность накапливать статическое электричество из воздуха в больших объёмах. При прикосновении больной разряжается; заряд его достигает такой силы, что способен убить притронувшегося. Впрочем, некоторые используют болезнь как оружие.
Лекарства от этих напастей изготовляли только здесь, в Речной Долине. Огромные партии снадобий закупали старатели, часто подхватывающие разные болячки в аномалиях. Артефактный завод Пипо тоже приобретал приличное количество медикаментов: ботов, собирающих урожай на аномальных полях, иногда выгоднее лечить, чем нанимать новых. Охотники и фермеры — клиенты не постоянные, но время от времени чудо–лекарства требовались и им. Хотя охотники чаще закупали различные средства для отпугивания монстров или для их временного приручения.
Несмотря на разные кривотолки о том, что кочевники используют труд рабов, ничего такого я не заметил. Немногочисленные боты присутствовали, но скотоводы над ними не издевались, в отличие от головорезов Пипо. Здешние мои собратья и кочевники–внешники работали вместе, и не сказать, что ботам поручали опасную работу. Скорее, они занимались нудными рутинными делами, который внешники терпеть не могут.
