рассчитываю урвать что-нибудь вкусненькое со шведского стола.
Сейчас на мне была чистая светло-серая ряса.
А в одном из карманов лежал тычковый нож.
Раньше я этими штуками не пользовался — против монстров они бесполезны. Да и в схватке с мечником — тоже. Вот только инквизиторы, насколько я понял, вообще не ориентированы на честный бой в открытом поле. Эти ребята готовятся к зачисткам в узких коридорах и тесных комнатах, отсюда и специфика.
Я думал, что служебные корпуса расположены исключительно на земле консистории, но выяснилось, что это не так. Целый квартал кампуса был отведён под нужды самих инквизиторов. Не семинаристов, а штатных сотрудников и преподавателей. Доступ туда не был ограничен, но фойе корпуса, в котором поселили Фурсову, было заперто. Чтобы проникнуть внутрь, мне пришлось набрать код квартиры на домофоне и дождаться реакции девушки.
— Привет. Это я.
— А, Ростислав, секундочку…
Что-то щёлкнуло, пискнуло, и сегменты двери раздвинулись, утонув в скрытых пазах. Я поднялся на третий этаж, постучал в дверь и услышал в ответ:
— Открыто!
Первым в квартиру прошмыгнул Вжух. Начал рыскать по углам, принюхиваться к каждому шкафу и с любопытством изучать новое помещение.
Варе предоставили полноценные однокомнатные апартаменты. С собственной кухней, санузлом и небольшим балкончиком. Шкаф в отдельной прихожей, вся необходимая мебель и техника.
— Кошерно, — похвалил я. — Ты лучше нас устроилась.
Вжух улёгся в мягком кресле, свернулся клубком и начал косплеить под обычную кошку. Даже мурлычет, паразит этакий.
— У тебя и связь имеется? — я указал на телефонный аппарат, стоящий на тумбе.
— Благодаря чему я смогла навести кое-какие справки, — кивнула Варя. — У нас в имении было жуткое побоище. Никто не выжил, но отец забрал с собой много уродов.
— Следствие ведётся?
— Как бы да… — неуверенно протянула Фурсова. — Но ничего по делу сказать не могут.
— Да их купили давно.
— Откуда ты знаешь?
— Подозреваю.
Девушка вздохнула:
— Мне надо заявить права на наследство. А для этого — встретиться со стряпчим. И как мне это сделать, если нельзя выходить за пределы консистории?
— Я всё разузнал. У них есть специальная комната, разделённая на две части. Как в тюрьме. Вас будет разделять бронированное стекло, а документы передаются через выдвижной ящик.
— Такое себе.
— Лучше чем ничего.
— А ты не думал, что с таким уровнем слежки я не смогу нормально заниматься нашими общими делами? Тут везде камеры, артефакты, Знаки… Я шагу не могу ступить, чтобы об этом не узнало высшее руководство консистории.
— Неприятно, — согласился я. — Но ты, заметь, всё ещё жива.
Девушка нахмурилась.
И тогда я применил одну из забытых техник. Купол тишины. Ничего сложного, если вдуматься, но всякие «жучки» блокируются, отрубаясь от внешнего мира. В сочетании с двойным флером страхует и от чрезмерно любопытных телепатов.
— Что происходит? — Варя почуяла неладное.
— Особо коварное колдунство. Можешь говорить спокойно, нас никто не услышит.
— Да ладно?
— Я не шучу.
— В общем, я не могу отсюда руководить ПРОЦЕССАМИ. Понимаешь? А мне нужно попасть в усадьбу, чтобы проверить тайник отца и забрать кое-какие… вещи. Надо поговорить с важными людьми. Отдать распоряжения. Проверить текущие продажи, отследить транзакции. Как это сделать?
— Ты можешь выйти в город. Но в сопровождении одного из инквизиторов.
Фурсова закатила глаза:
— Представляешь, что будет… когда они узнают?
— Конечно, представляю. Поэтому компанию тебе составлю я.
— Но ты — всего лишь послушник.
— Если вдруг ты не обратила внимание, цвет моей рясы изменился.
Девушка напряжённо сверлила меня глазами.
— И что?
— Вторая ступень посвящения. Я могу тебя сопровождать.
— Правда?
— Отправимся сегодня вечером.
— А дальше?
— Что-нибудь придумаем. Ты можешь брать и других сопровождающих, но командовать своими людьми будешь из других точек. Таксофоны, переговорные пункты, телетайп. Вариантов хватает. Я выяснял: никто не держит тебя в заточении. Главное, чтобы у них под рукой были свободные люди. Но и злоупотреблять не стоит.
— Это я понимаю.
— Я не собираюсь запирать тебя здесь на два месяца. Как только вернусь из экспедиции, расширю свои полномочия. Переберёмся в мою усадьбу.
— Думала, ты не можешь.
— Ну, здесь очень хитрая иерархия. Чем темнее ряса, тем больше возможностей. Многие инквизиторы живут в своих родовых гнёздах, а сюда ездят на работу.
— Разве у вас не уходят годы на поднятие ступеней?
— Обычно уходят. Я собираюсь решить эту задачу быстрее.
— Как?
— Не как, а почему.
— И почему?
— Потому что я лучше остальных.
Мы вкратце обсудили детали предстоящей вылазки и договорились встретиться вечером. Стряпчий приедет в консисторию через пару часов, и Варе сообщат об этом по телефону. К моменту, когда мы сядем в машину, все юридические нюансы будут улажены, и Варя унаследует активы своего Рода. Включая те, что хранятся в «Транскапитале», ведь покойный глава Рода не занимался ерундой, ограничивая своих наследников. Денис Фурсов был наследником первой очереди, но информация о его смерти уже поступила — сегодня Варе доставили телеграмму из Европы.
Сняв купол и отключив флер, я покинул квартиру.
За обедом пришлось выдержать шквал вопросов от своих новых друзей. Всем снесло башню от того, что я щеголяю в светло-серой рясе.
— Несколько дней прошло! — возмущался Вейцер. — Как ты это делаешь?
— Грызу! — рассмеялся я в ответ.
— Что грызёшь? — не поняла Карина.
— Гранит науки, — поднимаю вверх указательный палец.
Повара не обманули: в сегодняшнем меню доминировали рыбные блюда. Я набрал Вжуху целую тарелку вкусняшки, и котоморф с довольным видом поедал всё это, орудуя когтями-вилками. Или когтевилкой. Даже не знаю, как окрестить то, что он иногда, под настроение, отращивает.
— Мне одна девочка рассказывала, — вступила в разговор Динара, — что светло-серую рясу реально заработать через год обучения. И то, у них на втором курсе есть пара человек в белом.
— Бывает, — пожимаю плечами.
— А что, там экзаменов куча? — поинтересовался Вейцер.
— Надо биться со старшаками, — просветила нас Сугралинова. — И ещё ножевой бой. С саксами, которые нам выдали.
— Тю, — отмахнулся Мирон. — Старшаки не настолько круты.
За столом разгорелся спор, в котором я не участвовал.
Взгляды, конечно, мешали есть. Чуть ли не весь поток залипал на мою серую рясу. Добрая половина семинаристов
