Лора сказала:
– Хорошо, что ты пришла, Тельма.
– Неужели я могу пропустить такое событие? Вот если бы я выступала в клубе каких-нибудь мафиози где-нибудь в Байонне в Нью-Джерси, я бы не посмела разорвать контракт, с этими типами шутки плохи, они тебя за это разрежут на кусочки. К счастью, я была к западу от Миссисипи, когда вчера узнала эту новость, так что ничто не могло меня остановить, разве только атомная война или свидание с Полом Маккартни.
Два года назад Тельма все-таки пробилась со своим номером на сцену «Импровизации» и имела огромный успех. Она завела себе импресарио и начала получать контракты сначала в мелких третьесортных, а потом и второсортных клубах во всех штатах. Данни с Лорой дважды ездили в Лос-Анджелес смотреть ее выступления и хохотали до слез; она сама писала текст и подавала его с юмором, которым обладала с детства и который усовершенствовала за последние годы. Ее выступления отличала одна особенность, которая могла сделать из нее звезду первой величины или обречь на полную безвестность: во всех ее шутках звучала глубоко печальная нотка, ощущение трагичности жизни одновременно с ее неповторимостью и комизмом. Это было характерно и для романов Лоры, но то, что принимал читатель, вряд ли могло понравиться публике, которая больше, чем тонкости, ценила грубую шутку.
Тельма склонилась над кроватью, вглядываясь в Лору, и объявила:
– Послушай, что-то ты очень бледная. И синяки под глазами.
– Дорогая Тельма, жаль, но мне придется разрушить твои иллюзии. Это не аист приносит ребенка. Мать его рожает, и это нелегкое дело.
Тельма пристально посмотрела на Лору, потом перевела тот же пристальный взгляд на Данни, который подошел к кровати с другой стороны и взял Лору за руку.
– Вы что-то от меня скрываете?
Лора вздохнула и, морщась от боли, переменила положение. Обращаясь к Данни, она сказала:
– Вот видишь? Я же говорила тебе, что это ищейка.
– У тебя была трудная беременность? – спросила Тельма.
– Нет, легкая, – ответила Лора. – Вот только роды были тяжелые.
– Но ты… ты не была при смерти, Шейн?
– Нет, нет! – воскликнула Лора и почувствовала, как Данни сжал ее руку. – Ничего страшного. Мы с самого начала знали, что все будет не так просто, мы обратились к опытному врачу, и он меня наблюдал… Все дело в том… что у меня больше не будет детей. Кристофер первый и последний.
Тельма взглянула на Данни, потом на Лору и сочувственно сказала:
– Очень жаль.
– Ничего. – Лора грустно улыбнулась. – У нас есть маленький Кристофер, он отличный ребенок.
Некоторое время все неловко молчали, затем Данни сказал:
– Я еще не обедал и очень проголодался. Я спущусь на полчасика в кафе.
Когда Данни ушел, Тельма заметила:
– Он только притворяется, что голоден. Просто он хочет, чтобы мы с тобой немного поболтали наедине.
Лора улыбнулась.
– Он золото.
Тельма опустила загородку с одной стороны кровати и сказала:
– Я присяду на минуточку рядом с тобой, я тебя не побеспокою? Как, Шейн, ты меня не зальешь кровью? А то я боюсь.
– Не беспокойся.
Тельма взгромоздилась на высокую больничную кровать. Взяла руку Лоры в свои ладони.
– Послушай, я прочитала «Седрах», книга мне очень понравилась. Все бы хотели так писать, да только мало у кого получается.
– Ты очень добрая, Тельма.
– Я бессердечная, циничная, напористая шлюха. А что касается книги, то шутки в сторону. Это шедевр. Я узнала корову Боумен и Тамми. И этого детского психолога Буна. Имена другие, но все как живые. Ты очень здорово их описала, Шейн. Когда я читала, у меня мурашки бегали по коже, как будто все вернулось обратно, я не могла сидеть дома, выходила на солнышко подышать свежим воздухом. А бывало, хохотала до колик.
Каждый мускул, каждый сустав в теле Лоры ныл от боли. У нее не было сил приподняться и обнять подругу. Она просто сказала:
– Я люблю тебя, Тельма.
– А вот Угря в книге нет.
– Я его приберегаю для другого романа.
– И меня тоже нет, вот что удивительно, а ведь я самая яркая личность в твоей жизни!
– Я хочу посвятить тебе одной целую книгу, – сказала Лора.
– А ты не врешь?
– Честное слово, нет. Не ту, что пишу сейчас, а следующую.
– Послушай, Шейн, обязательно сделай меня красавицей, а не то берегись. Я тебе покажу.
– Поняла.
Тельма задумалась, потом спросила:
– А ты собираешься…
– Обязательно. Рут тоже там будет.
Они помолчали, держась за руки.
Слезы затуманили Лоре глаза, она заметила, что Тельма тоже моргает, чтобы не заплакать.
– Не надо, Тельма. Побереги свои сногсшибательные ресницы.
Тельма подняла ногу.
– Как тебе эти сапожки? Правда, шик? Черная кожа, носы узкие, каблуки в заклепках. Ну прямо настоящая укротительница, а?
– Как только ты вошла, я сразу подумала: интересно, сколько мужских особей она успела проучить своей плеткой?
Тельма вздохнула и несколько раз шмыгнула носом.
– А теперь слушай внимательно, Шейн. Мне кажется, ты недооцениваешь свой талант. Ты умеешь запечатлевать жизнь людей на бумаге, люди уходят, а слова остаются, и их жизнь тоже остается. Ты умеешь выражать чувства, и кто угодно может читать твои книги и переживать вместе с твоими героями; ты трогаешь сердца, напоминаешь нам, что такое человечность, о чем мы теперь так часто забываем. У тебя талант, о котором другие могут только мечтать, вот во имя чего ты должна жить. Я знаю, тебе хотелось бы иметь большую семью… троих, четверых детей, ты об этом мечтала… представляю, как тебе сейчас тяжело. Но у тебя есть Данни и Кристофер и этот удивительный талант, а это немало.
– Иногда… мне бывает очень страшно. – Голос Лоры дрогнул.
– Чего ты боишься, Лора?
– Я хотела иметь много детей… чтобы никто не мог отнять их всех у меня.
– Никто никого у тебя не отнимет.
– А у меня только Данни и маленький Крис… только двое… это опасно, что-то может случиться.
– Ничего не случится.
– И тогда я останусь одна.
– Ничего не случится, – повторила Тельма.
– Всегда что-то случается. Такова жизнь.
Тельма прилегла на кровать, вытянулась рядом с Лорой, положила голову ей на плечо.
– Когда ты сказала, что роды были тяжелыми… и твой вид, ты такая бледная… я испугалась. У меня есть друзья в Лос-Анджелесе, это верно, но это все типы из шоу-бизнеса. Только ты одна настоящий близкий мне человек, даже если мы редко встречаемся, и когда я подумала, что ты…
– Но этого не случилось.
– Но могло случиться. – Тельма горько рассмеялась. – Черт возьми, Шейн, если ты сирота, то это навеки, верно?
Лора обняла ее и погладила по волосам.
