Вечером, когда я прикорнул на кресле в его кабинете, наконец‑то появились два друга и потащили меня куда‑то в направлении Тауэр Хилл, все что я успел, это попросил спрятать камень в сейф его кабинета. Тащить на себе драгоценности куда‑то было бы верхом неразумности. Я с трудом понимал куда меня ведут и как я потом попаду домой, но эти вопросы озвучивать было не кому, меня никто не слушал, поскольку они только смеялись и говорили, что в этом месте мне точно понравится.
Шли мы достаточно долго, поскольку из‑за темноты стало не видно смог, который всегда висел над городом, а уличные фонари, которые в этом районе стаяли возле каждого дома начали тускло светиться. Вскоре мои спутники, ускорили шаг и я увидел горящий огнями паб в который стекалось много народу.
— «Пьяный республиканец», — удивленно прочитал я вывеску, на которой была изображена большая кружка, с пенной шапкой.
Немного потолкавшись на входе, мы зашли внутрь, по ушам мне сразу ударил гул человеческих голосов и запах алкоголя. Множество столиков было занято, а по центру стояла сцена, на которой играл небольшой оркестр.
— Мистер Райт, рады вас видеть, — обратился к инспектору официант, и после встречного кивка повел нас за столик, стоящий рядом со сценой.
— Дейли спрашивала про вас, — таинственно прошептал он, когда мы сели, — девочки говорят она вчера была очень зла, что вы не пришли.
Инспектор беспечно махнул рукой, перемигнувшись с сержантом и расхохотавшись.
— Три светлого нам, — с командовал мистер Джеймс, — а с Дейли Дрейк сам разберется…вечером.
Оба полицейских захохотали, а я почувствовал себя чужим на этом празднике жизни, жаль, что уйти теперь не было никакой возможности, они бы обиделись на меня.
Пока несли пиво я огляделся вокруг. Множество мужчин и немного женщин, сидели за столиками и пили в основном пиво или эль, лишь за несколькими столами стояли темные бутылки с виски. Похоже большинство людей пришло сюда просто посидеть и поговорить после трудового дня, а не напиться.
— Ну, за встречу, — в руки мне воткнули глиняную кружку, полную резко пахнущим напитком и провозгласили тост.
— За встречу, — я зажмурился и сделал первых глоток. Противная и горькая жидкость ударила мне в горло и заставила закашляться. Я поставил кружку на стол и старательно и под громкий смех полицейских, откашливался.
— Сделаем мы из него Джеймс настоящего человека, а не размазню? — инспектор подмигнул мне и приложился к своей кружке, довольно крякнув, когда отпил и вернул её на стол.
— Аристократов не переделать, видишь, даже сейчас сидит и недовольно хмурит лоб, что мы его сюда притащили, — хмыкнул сержант.
— Не правда! — притворно возмутился я, хотя он был полностью прав.
— «Но не признаваться же в этом!».
— Тогда пей и не обижай нас!
Пить пришлось, второй глоток был менее противен, но все так же неприятен, но я смирился.
— Кстати, — я решил закинуть удочку, пока не поднималось других тем, — у вас есть возможность достать аниматрон в участок? Сейчас школа закрыта, а мне он в работе бы здорово пригодился.
— Зачем тебе он? — поинтересовался сержант.
— Не все можно сделать с помощью пианита, — я пожал плечами, понимая, что нужно напускать больше тумана на непосвященных людей, — камень нужен только для того, чтобы увидеть душу, а если нужно её извлечь и показать знающему ремесленнику, пока тело не похоронили, для этого аниматрон не заменим. Не выкапывать же нам каждый раз трупы.
— Голова у парнишки варит! — уважительно произнес сержант, показывая мне глазами на кружку.
Пришлось тяжело вздохнуть, но поднять следующий тост.
— Рад что вас встретил, надеюсь не пожалею, — решил я подколоть их, — пока у меня смешанные чувства от нашего знакомства.
— Ну‑ка, — возмутился инспектор, — чем мы тебе не угодили? Возимся с тобой как с маленьким, домой провожаем, как любимую женщину. Встречаем, что не так‑то?
— Да все не так мистер Райт, — от третьего глотка у меня начало мутиться голова, — убийства, трупы, нищета моя. Я один так живу! Никто из моих одногруппников или старших студентов не работает на полицию и если в начале все мне завидовали, то сейчас я стал общим посмешищем. Посмотрите, у меня даже платка теперь нет, пришлось выкинуть!
— Зря ты парень ищешь у нас сочувствие в этом, — инспектор посуровел, — ты и двух третей не видишь, живя в своем золотом замке, ты не видишь настоящую нищету, когда люди умирают от голода, не видишь, как матери продают младенцев, только чтобы расчитаться с долгами, ничего не видишь. Живешь там в своей золотой клетке квартала и думаешь, как же тебе плохо. Брось всё! Переедь жить к нам, устройся на простую работу, и ты поймешь, что такое настоящая бедность и нищета!
Его горячая речь, заставила меня покраснеть и правда, кому я жалуюсь. Людям не моего круга этого было не понять. Конечно я понимал его и понимал, о чем он говорил, я сам за это время жизни в Ист Энде многое увидел и переосознал, но что я понял еще более четко, что жить так всю свою жизнь я не буду. Нужно окончить с отличием школу, отдать долги цеху за свое обучение и потом, если позволит отец, вступить в цех и начать свою практику. Увидев бедность я не собирался в ней оставаться навсегда.
Мы разговаривали о жизни и о проблемах, которые были чужды для разных сословий, но все же общие темы у нас тоже были. Преступления, преступники и общие дела — вот что не давало нам поссориться сейчас, поскольку каждый отстаивал свою точку зрения, причем я тем жарче, чем меньше у меня оставалось в кружке пива.
— Пойду отлить, — сержант встал из‑за стола и направился на улицу, и смотря на его широкую спину, я вспомнил кое‑что, что не давало мне давно покоя.
— Кстати, инспектор, почему мистер Джеймс тогда взбеленился, когда я сказал, что у него очень мало души?
Полицейский скривился, но ответил.
— Жена больна вот уже третий год, но не выздоравливает и не умирает. Просто лежит пластом и все, Джеймс сколько уже врачей перепробовал да все без толку, а сам понимаешь, сколько это все стоит.
Это многое объясняло, но тогда становилось непонятно, почему сегодня, когда я вышел из дома и посмотрел на него, его душа не была пуста, как раньше. Она излучала ровное и целостное колебание души. Чтобы не обидеть инспектора я решил промолчать, к тому же вскоре вернулся сержант.
— И наконец! Звезда вечера и нашего заведения! Мисс Дейла ла Руш! Встречайте друзья! — прокричал специально вышедший конферансье, одетый в подобие фрака и к моему удивлению зал притих. Что было удивительно, поскольку весь вечер он выходил и объявлял то оркестр, то иллюзиониста, то танцовщиц, но каждый раз если человеческий гул и смолкал, то ненадолго. Подняв глаза от новой кружки, которую поставили передо мной, я замер от удивления. На сцену, гордо держа голову входила самая прекрасная женщина, которую я когда‑либо видел. Кружевное красное платье, подчеркивало её узкую талию, а глубокое декольте позволяло увидеть начала нежным полушарий. Туманящий мой мозг алкоголь не смог выдержать конкуренции с увиденным, и я забыв про пиво, уставился на сцену, как в прочем это сделало большинство сейчас посетителей.
