Узкое лицо, с едва видными ямочками на щеках и тонкий нос с манящими зелеными глазами, приковывало взгляд, а когда заиграл оркестр, и она начала петь, я едва не потерял голову. Голос её словно проникал в каждую частичку моего тела и заставлял переживать историю, которую она пела о любви бедной служанки к своему богатому господину. Заворожённый я даже не заметил, как песня закончилась, а зал взорвался аплодисментами. Только тогда я скинул охватившее меня наваждение и под ехидными взглядами полицейских, смущенно вернулся к своей кружке.
— Дрейк познакомь парнишку с ней, — хихикнул словно мальчишка сержант, — видишь же какое впечатление на неокрепший ум произвела твоя женщина, теперь заснуть не сможет!
Инспектор добродушно (после пятой кружки пива) улыбнулся ему и махнул рукой женщине, готовившейся к новой песне. Она увидев его жест поджала губы и сделала вид, что не заметила.
— Дейла! — голос инспектора прогремел, как гром, заставив даже людей за соседними столиками вздрогнуть от него. Такое она не могла не услышать.
К моему удивлению она сошла со сцены и подошла к нам. Инспектор поднялся со стула и обнял её, но она вырвалась и сморщив носик, просто села рядом, взмахнув рукой. Через несколько секунд рядом появился официант с уже зажжённой тонкой сигаркой в мундштуке, поблагодарив его взглядом, она затянулась и только потом заинтересованно осмотрела на меня, старательно игнорируя краснеющего от злости инспектора.
— Джеймс, кто этот симпатичный мальчик? И что он делает с двумя такими не отёсанными мужланами рядом?
— Ой, где мои манеры, — засуетился мистер О'Рэйли и представил нас.
Я с трудом смог подняться, чтобы поцеловать протянутую руку, для меня это было как сон. Паб, пиво, очаровательная женщина рядом.
— Ван Дир? — она улыбнулась мне и оценивающе оглядела мою одежды, — не тянет он на сына главы цеха ремесленников.
— У них сейчас серьезные терки с отцом, но зуб даю, он точно его сын, я документы видел, которые подписывал старший инспектор, устраивая его к нам, — смешно было наблюдать, как громогласные и легко разглагольствующие о ней полицейские в её присутствии превратились в кротких овечек. Конечно же свои мысли я давно привык держать при себе.
— Как интересно! — она призывно посмотрела на меня и облизала губы, — может мне стоит познакомиться с отпрыском аристократов поближе?
Я покраснел, а инспектор стал похож на вот — вот готовый взорваться от давления котел.
— Дейла! — возмутился наконец он, — ты специально это делаешь?!
— Конечно, — она отвернулась от меня, и я смог спокойно выдохнуть, так притягивающее действовали на меня её глаза, — ты почему вчера не пришел?!
Её тональность поменялась и в голосе послышался металл.
— Дорогая, полицейские дела, они такие, — он образно покрутил рукой в воздухе.
Я решил прийти ему на помощь, поскольку явно видел, что один он не выкрутится, а сержант лишь улыбался и смотрел за бесплатным представлением.
— Мы напали на каннибалов, которых думали, что поймали, — отвлек я на себя её внимание, — десяток расчлененных трупов и все такое прочее. Едва смогли найти часы, по которым сможем опознать одну из жертв.
— Они и тебя испортили, — она выдохнула сигаретный дым в виде облака, но её взгляд по направлению к инспектору сильно смягчился, — хорошо Дрейк, можешь зайти за мной после представления.
Она поднялась и пошла на сцену унося за собой аромат тонких духов, табака и тот несравнимый ни с чем запах прекрасной женщины, который, когда она была рядом не замечался.
Мистер Райт проводил её взглядом и гневно посмотрел на веселящегося сержанта.
— Еще друг называется, если бы не мальчик, все капец мне был бы.
— Нет уж Дрейк, сам накосячил, сам и выпутывайся, — продолжал смеяться его друг, — или я могу сказать и правда где мы с тобой вера были, думаю она знает адрес «Квакер стрит дом пятнадцать».
— Все молчи, — шикнул на него инспектор и погрозил ему кулаком.
Правда тут же ни стали перемигиваться и выпив еще по глотку, стали шутить на темы, которые явно лежали в области сексуального удовольствия, так что я примерно стал представлять, не желание обоих довести эту информацию до его подруги.
— О, у меня отличное предложение! — внезапно осенило сержанта, когда он посмотрел на мою полубесчувственную от выпитого тушку, — поехали туда сейчас? Просветим нашего малыша в тайны взрослой жизни?!
— Э — э, нет, без меня, — тут же открестился инспектор, — сам видел, а Дейла никогда не шутит, я лучше сегодня останусь с ней может быть и вымолю прощенье.
— Эх, жаль, значит в другой раз, — вздохнул Джеймс и вернулся к пиву.
Дальнейшее я практически не помню, поскольку стаканы менялись, как менялись и лица кругом, последнее что я помню, это голос, который говорил.
— Доставим в лучшем виде сэр, не переживайте.
— Какой сладенький, чистенький, — сквозь гул в голове и тошноту я расслышал женские голоса и попробовал пошевелиться, но не тут то было, руки и ноги были примотаны плотно к телу. Испуганно подергавшись, я резко протрезвел и открыл глаза. Шум в голове и головокружение никуда не делись, но хотя бы я стал мыслить трезво. Надо мной склонились две девушки, лица которых были сильно изуродованы оспой.
Я испуганно посмотрел на них, не понимая, что им от меня надо.
— Можно я отрежу ему ушко Нэнси? — произнесла одна, дотрагиваясь до моего уха и вызвав у меня приступ паники. Я понял, что лежу на земляном полу, абсолютно голый неизвестно где, а надо мной склонились какие‑то две маньячки.
— Нет Лара, — по моему уху ударили ладонью, — мама вернется и накажет тебя.
— Но Нэнси я хочу есть, всего одно ушко, ну пожалуйста, — заканючила вторая.
— Давай отрежем чуть — чуть, — после недолгой паузы ответила вторая, — скажем, что поранился пока его сюда тащили.
Вот тут я испугался по — настоящему. Меня стала бить крупная дрожь, а зубы не попадали друг на друга. Я стал дергаться и пытаться встать, но крепкие веревки не давали это сделать.
— Держи его ухо, я буду резать, — я почувствовал сначала, как моё ухо схватили и жестко оттянули в сторону, а затем по нему резанула боль. Слезы брызнули у меня из глаз, и я сделал то, что смог, дернул со всей силы и ярости, души из тех, кто ко мне сейчас прикасался. Боль сразу пропала, а рядом я услышал падение двух тел и чего‑то металлического. Посмотреть, что у меня с ухом я не мог, но по тому, что оно резало, болело и кровоточило, с ним было не все в порядке. Жалость к самому себе подступило всего на мгновение, но я усилием воли прогнал его, похоже я убил этих двоих, но еще оставалась «мама», которая должна была скоро прийти. Я решил, что лучшим будет сделать вид, что нахожусь в без сознании. Поэтому, когда я услышал, как вверху хлопнула дверь и забухали по лестнице шаги, я замер на месте, не шевелясь.
