Кое-что начинало проясняться. Я был на верном пути.
— Я мало что знаю, — начал собеседник. — Но, по слухам, кто-то или что-то с поверхности попало к нам. После этого началось безумие. Руководители начали отдавать нелепые распоряжения. Стали пропадать люди, остальные же вели себя так, словно ничего не происходит. Теперь станцию обходят стороной. Она проклята.
— А на вас, что, это не распространилось? — задал резонный вопрос я.
— Нам повезло. В то время, когда это началось, мы с внуком собирали грибы в старой штольне, примыкающей к туннелю. Я ее случайно нашел. На деревянных подпорках, поддерживающих свод, растут замечательные «вешенки». На вкус не хуже мяса…
— Ближе к теме.
— В общем, нам тогда повезло. Мы были в штольне, когда всё началось. Потом наткнулись на первых чокнутых. Я быстро сообразил, что дело неладно и унёс ноги пока не поздно.
— А что мальчик? Я заметил, он все время молчит.
Старик снова тяжело вздохнул.
— Он болен. Немного не в себе.
— В смысле?
— Как бы правильней сказать? — он задумался. — Мальчик живет в своем мире.
— Ясно, — я посмотрел вглубь туннеля.
Неподалеку светились огни станции.
Старик обнял внука за плечо, и внимательно посмотрев на меня, спросил:
— Кого-то ищешь?
— Девушку, она была со мной и пропала во время взрыва.
— Понятно. Думаю, она в большой опасности. Но я бы на твоём месте туда не совался. Станция проклята, как я говорил.
Хотя старик рассказал, как попасть на Одиннадцатую незамеченным, я, не особо привыкший доверять первому встречному, пошел своим путем. И, как водится, путь этот оказался тернистым.
Подходы к станции были завалены различным мусором, а вокруг ни патруля, ни маломальского кордона, что, по меньшей мере, выглядело странным. Или люди здесь чересчур беспечны и плюют на собственную безопасность, что, по меньшей мере, сомнительно, или, что вернее всего: дела тут и впрямь обстоят неважно. Я спрятал автомат под куртку и двинулся вперед, навстречу судьбе.
Она не заставила себя долго ждать и вскоре встретила меня в виде растрепанного мужичка, заросшего словно леший, но с «калашом» в руках. Неужто часовой? Признаюсь, известие это меня обрадовало и расстроило одновременно.
Вроде всё вернулось на круги своя: станция худо-бедно охраняется; старичок, накрутивший меня, всего-навсего тихопомешанный. Какой-нибудь местный дурачок, который бродит по округе неприкаянным и распугивает чужаков.
Я мысленно обругал себя за чрезмерную мнительность. Таким макаром скоро буду шарахаться от собственной тени.
Осторожность, конечно, нужна, но её переизбыток приводит к плачевным результатом. Надо искать оптимальный вариант.
Я затаился в укромной нише и долго рассматривал встреченного типа, прикидывая, какая опасность мне грозит.
Снова проснулись сомнения. Что-то в нём было не так, но что именно? Стоило большого труда отогнать дурные мысли.
Заметив, что рожка с патронами в старом АК-47 нет, решительно двинулся навстречу.
Внушительная охрана, ничего не скажешь, подумал я в ту минуту, но только позже понял, как сильно заблуждался.
Когда я подошел к этому «Анике-воину» вплотную, он даже не шелохнулся, продолжая стоять в одной позе, как древний истукан. Шестым чувством я почуял неладное. И пахло тут странно. Очень странно. Подозрительно странно!
— Ты чего, мужик? — я толкнул его в плечо, и вместо того, чтобы как-то отреагировать, он упал в той же позе, не разжимая рук.
Бум! Дуло автомата уставилось в потолок.
— Ничего себе!
Я достал фонарик, и только теперь при нормальном освещении, увидел, что охранник мертв, причём довольно давно.
Передо мною лежала мумия. Вот тут, признаться, я порядком сдрейфил. Не от вида мертвеца, конечно, просто еще никто в нашем подземном, достаточно жестоком мире, не использовал в качестве пугала труп человека.
И снова по накатанному: вдох-выдох, вдох-выдох, иначе бешено колотящееся сердце выпрыгнет из груди. Если бы не пропавшая девушка, честное слово, кинулся бы сломя голову обратно, неважно куда, лишь бы подальше.
Обойдя мумию, двинулся дальше. Невдалеке, в тусклом свете фонарей, показался край платформы. Я стал ступать осторожнее, и в этот момент накатила знакомая волна страха и ненависти, только сейчас она была в несколько раз сильнее. От неожиданности я упал на колени, зажав разламывавшуюся башку руками, как будто это могло хоть чуточку помочь.
Психическая атака продолжалась секунд двадцать, но и этого оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя выжатым словно тряпка. Теперь я понял, почему Одиннадцатой не требовалось держать посты охраны на подступах — любой нормальный человек после такой «мозгокрутки» будет бежать прочь без оглядки и остановок.
Эх, Лило, Лило! Не будь тебя, я бы так и поступил! Иногда лучше оставаться живым трусом, чем мёртвым героем.
Немного придя в себя, поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел дальше. Неважный из меня спасатель, ничего не скажешь. Хотя упрямый и даже очень.
К сожалению, такое настроение меня не спасло. Не успел я оказаться на станции, как тут же был взят в кольцо вооруженных людей. Приехали! Кто тут рассуждал на тему отсутствия охраны? Было бы зеркало, плюнул ему в рожу.
Одиннадцатая достаточно хорошо и грамотно охранялась. Ну, что же, внутренне я был готов к любым сюрпризам, но в данном случае — сопротивление бесполезно. Грохнут, к гадалке не ходи.
И тут вспомнилась знаменитая лягушка, угодившая в кувшин с молоком, и, взбившая лапками масло. Пожалуй, мы ещё потрепыхаемся.
Аборигенов было пятеро. На первый взгляд они совсем не походили на психов, какими описал их старик, а скорей даже наоборот. Все крепкие как на подбор, уверенные в себе — бывшие поисковики, точно. Я сам из таких, и не мог ошибиться.
— Стой смирно, и брось автомат, — приказал один, затем добавил. — И не вздумай шутить, не то схлопочешь пулю.
Сегодняшний день явно не складывался в мою пользу. Если бы еще кто-то приказал мне поднять руки кверху, клянусь, задушил бы его этими же руками. И пусть со мной делают, что хотят.
— Ребята, — широко улыбнулся я как Чеширский кот Алисе. — Давайте жить дружно. Неужели, нельзя вежливо пригласить в гости путника, уставшего с дороги?
— Закрой хавальник, философ! — грубо оборвали меня.
Трудно объяснить, что со мной произошло. Обычно я оставался вполне нормальным благоразумным парнем, не пай-мальчиком, конечно, но и не берсеркером точно. А сейчас в меня будто что-то вселилось. Какое-то неистовое существо, разъярённое и обиженное на весь белый (простите, чёрный) свет.
