было. Складывалось такое ощущение, что перед ним не живой десантник, а ощетинившийся иглами ёж, которого куда ни попытайся ткнуть, везде прилетит ответка.
Спарринг затягивался, а противники до сих пор не нанесли друг другу никаких уколов, и это начинало вызывать еще больший ажиотаж, чем вначале, но уже не потому, что сошлись в поединке два главных лица ордена, а потому, что непонятно было теперь, чем всё закончится. И в лице ветерана Сорнери на миг уловил раздражение. Это придало магистру сил. Если Савелий раздражается, то может ослабить бдительность, и тогда…
Вот оно. Слишком широкий замах и крепче, чем раньше, сжатые губы. Гавин за долю секунды просчитал всё, тут же устремил острие меча в открывшуюся подмышку соперника, и пропустил мощный удар в висок, откинувший его на стальную сетку, служащую стеной клетки. Перед глазами всё потемнело, но он успел почувствовать, как лезвие тренировочного клинка коснулось мышцы правой руки Савелия. В условиях настоящего боя противник лишился бы руки, хотя, конечно, это бы не помешало ему прикончить на секунду потерявшего сознание Гавина другой рукой. Зрители отметили это сдержанными восклицаниями и несколькими хлопками.
— Достойно, — отметил капитан, перекинув меч в левую руку, а правую протягивая магистру.
— Благодарю за спарринг, брат, — ответил Сорнери, принимая ладонь и крепко её сжимая. — Надеюсь, не трудно было мне так сильно поддаваться.
— Старался изо всех сил, — с кивком ответил Савелий, хотя тон его был совершенно серьёзным, и осталось неясным, жалел он Гавина или действительно и для него схватка оказалась такой сложной.
Серьёзность первого капитана, казалось, не проходит никогда, но это и была дисциплина, к которой он приучал всех.
— Завтра мы отбываем с орбиты Иатоса, — сообщил ему своё решение магистр, выровнявшись и придя в себя. — Курс на Фрацию.
— Родной мир Тлена, — констатировал Сава, глядя прямо в глаза собеседника.
— И, возможно, будущий мир Ангелов Ночи, — добавил Гавин Сорнери и жестом предложил выйти из клетки. — Соглашение с конклавом было ясным. Любой мир, который не находится под контролем Империума в этом секторе и будет нами завоёван, может быть нашим.
— Там слабая по меркам Астартес противокосмическая оборона, но крепкая по человеческим меркам армия, — сообщил ему капитан, а затем, когда они отошли от клеток достаточно далеко, тихо добавил. — Последний раз мы потеряли там несколько бойцов, когда брали рекрутов.
— Вот это меня и заботит, — кивнул магистр, выходя в коридор. — По словам Тлена Фрации что-то угрожает, и нам нужно опередить эту угрозу или расправиться с ней так, чтобы мир и население не пострадали и приняли наши условия служения Империуму.
— У них были примитивные спутники. Если ничего не поменялось, они узнают наш корабль, — сухо констатировал Савелий, двигаясь рядом с повелителем.
— Что же, значит, нам придётся постараться вдвойне, — улыбнулся Гавин.
Всё равно он сомневался, что это будет легко.
Путешествие через варп-пространство никогда не было надёжным способом перемещения, но оно было единственным достаточно быстрым, чтобы соединять миллионы миров Империума между собой. Порой случались ошибки в навигации, варп-шторма и отказ оборудования, приводивший к тому, что корабли выходили в реальное пространство совершенно не там, где должны были, либо не в том времени, либо вообще пропадали на века, чтобы затем появиться чудовищным аморфным скоплением металла, населённым монстрами и мутантами, но каждый, кто решался на подобное путешествие, верил, что это случится с кем-то другим, а его лично Император от этой судьбы убережет.
Гавин не верил в эти глупости, потому что был слишком скептичным для показной религиозности, но соблюдать некоторые правила перелёта было обязательно даже для него. Демоны, обитавшие по ту сторону пелены, могли воспользоваться любой лазейкой, любой малейшей брешью в защищавшем корабль поле Геллера, любой слабостью экипажа, чтобы захватить разум, а то и тело несчастной жертвы, и затем устроить ад на борту. Потому магистр Сорнери был начеку вместе со своими братьями, главным библиарием ордена Янтарём и хранителем тишины Тленом.
Было в какой-то мере символично, что Янтарь, как и Тлен, носил прозвище вместо настоящего имени. К тому же псайкер и капеллан впервые столкнулись на Риласе, где инквизитор Майев нашла Тлена в состоянии настоящего мясника. Если начать думать о причинах этой встречи, можно было бы поверить в провидение. Или волю Императора. Магистр же принимал это как данность и добрый знак для себя, потому что его теперь окружали лучшие люди из тех, что он бы хотел.
На полутёмном мостике Непрощенного Слепца, кроме трёх Астартес в матово-черной броне, стоявших за высоким троном капитана корабля, находилось около полусотни офицеров и сервиторов, следящих за показаниями сотен датчиков и систем. В реальном пространстве людей требовалось больше, но сейчас, когда судно находилось под управлением навигатора, половину персонала отпустили в свои каюты. Огромные смотровые окна из бронестекла, сделанные в том же готическом стиле, что и все интерьеры корабля, прикрывались трёхметровым слоем брони, чтобы все на мостике были защищены от пагубного влияния сил варпа.
Внезапный треск статики из пульта внутреннего вокса заставил человека, отвечавшего за него, сдёрнуть с себя наушники и болезненно поморщиться, но, ощутив на себе испытующий взгляд магистра, офицер сжал губы и, убавив громкость, надел наушники снова, заодно начав проверять показания на приборной панели пульта, чтобы понять что случилось.
— Что у вас, мистер Андерссон? — спокойным тоном поинтересовался Долрет Чефра, высокий бледный блондин, занимавший трон капитана корабля. Как и у всех родившихся в космосе людей, у него была почти белая кожа, никогда не видевшая дневного света с земли, и черные, словно бездонный колодец, глаза. Его правую щёку от переносицы до основания челюсти пересекал шрам, говоривший о старом абордажном бое, а весь вид излучал суровую непреклонность бывалого пустотника.
— Передача из отсека Г-18, - сначала неуверенно ответил оператор, а затем переключил тумблер и на пикт-экране отобразились строки текста, а фоновый шум статики пропал. — Магос Вульф починил сгоревший узел связи.
Капитан обернулся, чтобы посмотреть на Астартес.
Гавин, как и Долрет, знал, что магос находится на борту для изучения неработаюших систем, чтобы не мешать работающим, но впервые за прошедшую неделю полёта в варпе узнал, что тот может захотеть еще и чинить их. Так что это выглядело как минимум странно.
— Уважаемый магистр Сорнери, у нас проблема, — в личном воксе, встроенном в горжет брони Гавина, раздался модулированный голос магоса. Теперь, когда усилитель в отсеке, где находился техножрец, работал, появилась возможность связаться с главой Ангелов Ночи напрямую.
— У вас с братом Каэрином, почтенный магос, или у вас лично? — в
