— Курсант, а со мной так сможешь?!
* * *
— Капитан, почему вы хотите привлечь группу Коваля? — вернул меня в суровую действительность голос второго из «нукеров» полковника.
Вторым «нукером» был рахитичный капитан. Он был не только рахитичным, но еще и с плохим зрением, гнилыми зубами и реденькими сальными волосиками, которые зачесывал назад. Увидев его первый раз, я сразу вспомнил приключения нашего «першего хохла» Миколы на соревнованиях по рукопашному бою. Микола тогда, вопреки приказу, усугубил сверх меры и пребывал в самом добродушном расположении духа. Перетекая в сторону родного «КАМАЗа», он наткнулся на группу военнослужащих. Группе военнослужащих он чем-то не понравился, и они сказали все, что думают о нем и его родственниках.
Микола был очень добродушным (а по пьяни это свойство увеличивалось многократно), поэтому на первый раз он им это простил. И на второй, и на третий… и на седьмой. После седьмого его добродушие неожиданно кончилось, и он начал их бить. Не драться, а именно — бить. Потому что человек, ростом два метра десять сантиметров, имеющий чуть меньший размах в плечах, весящий сто тридцать килограммов, завязывающий гвоздь «сотку» пальцами в узел и на боевые выходящий с крупнокалиберным пулеметом, может только бить.
Пока патруль искал меня, пока мы бежали к месту побоища, Микола положил почти всех. Последнюю жертву он держал в воздухе на вытянутой руке и с любопытством рассматривал. Жертва слабо дергала конечностями и пыталась что-то сказать. При ближайшем рассмотрении жертвой оказался солдатик самой что ни на есть азиатской наружности. Тут внимание Миколы переключилось на бегущих к нему офицеров, произошла идентификация меня как командира.
— Сашкоооо!!! — взревел Микола и повернул жертву лицом ко мне. — Ты токмо глянь, яка гарна кака!!! Вин м-нэ ножкою лягнуть пытався…
Начальник патруля, галопирующий вместе со мной в сторону Миколы, заржал, споткнулся и упал. Мне же было не до смеха, и я заорал:
— Микола, крюк тебе в дышло, брось солдатика, задушишь ить его!!!
Микола сфокусировал взгляд на противнике и разжал пальцы. Жертва упала плашмя… Когда начальник патруля проржался и мы оказали первую помощь пострадавшим, выяснилось, что Микола чуть не придушил четвертьфиналиста проводимых соревнований… Отмазал я его с большим трудом…
Так вот, глядя на рахитичного капитана, я и вспомнил «гарну каку». Ну «кака» стопроцентная. Патентованная, я бы сказал. Но было одно «но». При всей своей невзрачной внешности и сволочном характере капитан был одним из немногих, кто понимал специфику профессии. И понимал очень хорошо. Поэтому с ним приходилось мириться и прислушиваться к его мнению. А еще он был интеллигентом. В четвертом поколении.
— Группу Коваля я бы привлек для усиления. Объект такой значимости, стопроцентно, имеет усиленное охранение. Обнаружить его силами одной группы сложно, но возможно. А вот на штурм у меня элементарно может не хватить людей. Поэтому бойцы «Заката» были бы кстати. А еще лучше — после обнаружения бросить на уничтожение объекта штурмовиков из бригады морпехов Комарницкого. Это их «хлеб».
— Морпехов ему подавай… — начал было майор.
— Способ доставки штурмовиков? — обратился ко мне капитан, перебив майора.
Интересное у них распределение «ролей». Тон, которым был задан вопрос, наталкивал на мысль о бесперспективности моего желания привлечь морпехов. И причина бесперспективности заключалась вовсе не в том, что капитан жаждет сделать мне «подлянку»: скрытно до объекта могут добраться только разведчики морпехов, штурмовиков вычислят еще при переходе линии фронта — специфика у них другая.
— Хороший вопрос, — высказался я. — Можно парашютным способом.
— Это же морпехи, а не десантники! — с усмешкой опять влез майор.
— Нет времени на подготовку, — поморщившись, ответил капитан. Тупизна майора, судя по всему, его тоже достала.
— Владимир Григорьевич, — обратился капитан к майору, — при всем уважении, но у меня к вам большая просьба: не высказывайте своих оценок относительно подготовки десантников рядом с десантниками. И упаси вас Бог сделать то же самое рядом с морпехами.
— Это еще почему? — набычился майор.
— Сильно опасаюсь за ваш внешний вид, не говоря уже про целостность вашего «богатого внутреннего мира». А вам, для общего развития, я спешу сообщить, что в стандартную подготовку наших морпехов в обязательном порядке входит и парашютно-десантная подготовка.
Майор густо покраснел. Мой полкан тихо смеялся, я улыбался.
— Соответственно, капитан, — продолжил рахитный, — как мы уже пришли к выводу, ДШБ — не подходит; разведгруппы морпехов — подходят, но они все работают; Коваль уходит сегодня в другом направлении. Как вы уже догадались, придется этот «подвиг» совершать вашими силами. Приказ уже утвержден «наверху». Хочу пожелать вам удачи. Вопросы есть?
— Информация о степени охранения объекта есть?
— Всю информацию вы получите сегодня вечером от вашего непосредственного командира. На этом все. Свободны.
Я так обалдел от слов капитана, что не успел ничего сказать в ответ.
— Капитан, — моментально вклинился в разговор мой непосредственный командир, — вы рыбного супа, часом, не переели? Вы в одном звании и приказывать ему имеете право ровно столько же, сколько и он вам. То есть ни шиша вы не имеете!!!
Капитан уже понял, что переборщил, и поспешил извиниться.
— Саша, — обратился ко мне чуть подобревший полкан, — иди, готовь группу, а в девятнадцать часов ко мне.
— Добро.
Улица поприветствовала меня ярким летним солнцем и отцом Алексием — капелланом морпехов. Солнцу я порадовался, а от батюшки постарался улизнуть.
— Александр! — крикнул он, заметив меня. — А ну, иди ко мне.
До посвящения в сан отец Алексий был военно-морским офицером, капитаном третьего ранга. Я не знаю, какая злая сила затащила его в священники, но у меня складывалось впечатление, что батюшку с «Крейсера „Аскольд“» Пикуль писал именно с него. Став священником, он и не подумал отказываться от порочных привычек, приобретенных на службе. А прослужив с морпехами год, он нахватался всякой гадости еще и от них. Кроме того, он курил, имел любовницу в штабе и воевал наравне с морпехами. За это ему прощали всё и все. Был он ростом около метра семидесяти, имел щуплое телосложение, черную с проседью бороду и отвратительный голос, не говоря о полном отсутствии слуха. Когда он пел псалмы, в обморок падали даже вороны.
— Что случилось, святой отец?
