Оба мага потеряли дар речи, когда увидели меня. Да и было от чего: я тоже сам по себе выглядел сногсшибательно. Мой старинный пиджак превратился в элегантный сюртук. В двух местах на груди, а также на животе краснели рваные следы от пуль. Следы казались самыми настоящими серьезными дырками, проделанными основательным оружием, да и были таковыми. Наверное, в первый миг магам почудилось, что перед ними предстал взъерошенный и злобный зомби, чье тело убили недавно, но оно отказалось от покоя ради мести. Хотя… может, так и было?
— Что-то сегодня похолодало. Слышал, завтра к нам придет антициклон, а Узбекистану вообще не поздоровится. — Разговор нужно было как-то начать, и я решил начать его именно так. — Очень печальные новости. Это может погубить урожай хлопка.
Блондин издал хриплый звук, но толстяк не растерялся. Кавалер Файет недаром описывал его как решительного и сильного мага. Пятый или шестой уровень!
Сияющий наконечник короткого копья разгорелся еще ярче. Прямо на моих глазах начала рождаться форма. Прекрасная, быстрая, боевая форма — наверняка гордость того раздела магии, которым владел толстяк. Форма была даже не просто быстрой, а почти мгновенной. Она слетела с наконечника копья и устремилась ко мне со скоростью охотящегося стрижа. Я залюбовался ею. Все-таки в формах, когда их видишь, есть красота. Чаще всего это красота танцующего пламени, выделывающего коленца под прихотливыми порывами ветра. Если за огнем внимательно наблюдать, то увидишь такие прекрасные фигуры, перед которыми меркнут даже полотна Эрмитажа.
Впрочем, я любовался этой формой вдвое дольше, чем обычно длится ее жизнь. Она подлетела ко мне, развернулась и с прежней грацией устремилась к своему создателю. Тот вряд ли успел даже до конца обдумать происходящее. Его грудь вдруг приоткрылась, впуская в себя подобие огненной стрелы. Это произошло так быстро, что даже показалось, будто грудь вот-вот закроется вновь. Но нет, этого не произошло. Толстяк сумел только издать булькающий звук, затем замер, широко открыв глаза и сжав руки в кулаки, и упал на пол. Бедный пол многострадального дома! Было ли когда-нибудь на тебе за всю твою долгую жизнь сразу три трупа?
Блондин вскочил. Он сейчас казался бесноватым. Взгляд перескочил с толстяка на меня, потом снова на толстяка и на его копье. Металлический жезл в руке блондина дрожал крупной дрожью. Маг даже не пытался ее унять.
— Ну что, обсудим узбекский хлопок или как? — Я говорил спокойно, подражая губернатору, моему учителю. Когда тот выкидывал что-то из ряда вон, то говорил равнодушно и небрежно, будто все произошедшее было пустяком.
— Зеркало! — закричал маг, прижимаясь к стене. — Будь я проклят, зеркало!
— Зеркало, — согласился я, удивленный его осведомленностью. Все-таки не все ученики губернатора обладали способностью быть зеркалом и отражать. Обычно убийцы магов могли лишь мгновенно прерывать формы, делая магию бесполезной, но ради меня учитель расстарался.
— Остался жив! — Эта новая фраза прозвучала, как обвинение. — Ты остался жив!
— О, не переживай, это не его вина, — кивнул я на труп черноволосого. — Он в меня отлично попал. Видишь? Испортил такой сюртук. Придется теперь новый заказывать у портного. Я, знаешь ли, после старого города стал консервативным в выборе одежды. Но сюртук еще ладно. А шелковая рубашка? Где я теперь такую возьму? У нее широкие рукава и старомодный покрой. Ты видел фильмы о мушкетерах? В таких рубашках они фехтовали на дуэлях и просто на тренировках. Боюсь, подобного в магазинах не найти.
Блондин смотрел на меня дикими глазами. Его можно понять. Я стоял в окружении трех изуродованных трупов и рассуждал об одежде. Время, проведенное у губернатора, сильно изменило меня.
— Но-но! Не нужно туда идти! — Покачав палкой, которую держал в руке, я тотчас пресек все попытки блондина сдвинуться в сторону двери. — Я успею тебя остановить. Понимаешь? Успею. Эта штука — не шпага, но ее хватит.
— Чего тебе надо? — хриплым голосом спросил маг, останавливаясь и опуская жезл, разом ставший ненужным и даже опасным. — Что ты хочешь?
Я сделал несколько шагов и остановился у своего саквояжа.
— Прежде всего, где миска? Куда вы ее дели?
— Там. — Блондин кивнул на дверь. — Уже там. Мы… гм… сразу ее переправили с курьером.
Секундное сожаление охватило меня и тут же исчезло. Мне было жаль миски, но в то же время я знал: она не утрачена и даже не попала в руки врагам. Чуть позже я раскрою секрет этого парадокса.
— К кому переправили? — спросил я. — Кто это, интересно, ее так страстно хочет?
Это был главный вопрос, я долго к нему шел, и блондин знал это.
— Если скажу, то позволишь мне уйти? — быстро спросил он.
Да, этот маг своего не упустит. Как только появилась возможность торговаться, он сразу же и начал.
— Может быть, и позволю, — ответил я. — Если ответишь на все вопросы.
Мне хотелось сдержать это обещание, хотя было понятно, что оно идет во вред. Блондин знал, что я был в старом городе, а сейчас видит, что я жив и обладаю очень нежелательными способностями. Если он доберется до своих покровителей с этим рассказом, то за мной начнется настоящая охота. Почти все титулованные особы захотят меня прикончить во избежание недоразумений в будущем. Пока я решил просто узнать имена своих врагов, а дальше уже буду действовать по обстоятельствам.
Маг прочитал это все в моих глазах. Либо он был очень опытен, либо сильно хотел жить. А может, и то и другое вместе. Блондин не стал сильно упираться. Уже через несколько минут я знал, что за миской охотится вовсе не знать Лима, а сообщество независимых магов, которое называется «Братство Восходящих». Мой собеседник занимал в братстве не очень важный пост, покойный толстяк был главнее.
— Кто возглавляет это братство? — В ходе разговора я переместился ближе ко второй двери, чтобы исключить всякую возможность бегства пленника.
— Маги. Гм… несколько из них. Я не знаю настоящих имен. Каждый, кто вступает в братство, берет себе другое имя. Как у монахов.
Говорил маг быстро, но выглядел искренним. О «Братстве Восходящих» я ничего раньше не слышал, но верил, что если там несколько главарей, то это точно не титулованные особы. Те вообще не заключали какие-либо союзы друг с другом. Они были индивидуалистами и даже переделкой сфер влияния предпочитали заниматься в гордом одиночестве. Единственное исключение — Лим. Вельможи договорились считать его нейтральной территорией. Но перед этим объединились, чтобы избавиться от губернатора, моего учителя.
— А что они хотят? Каковы ваши цели? — Я вынул из руки трупа копье и бросил кусок плинтуса на пол.
