Пистолет мне выдали не самый удачный, могли бы найти и что-нибудь помощнее, посовременнее. Моя «Беретта – ZSM» образца 1980 года, безусловно, была когда-то хорошим оружием, но теперь, спустя семнадцать лет, по моему мнению, этому вороненому монстру место было скорее в музее, а не у меня в кобуре.
«Они бы еще „парабеллум“ какой-нибудь выкопали, времен прошедшей войны», – думал я, заряжая пистолет, и убирая со стола ветошь, шомпол, тюбик с маслом и прочие оружейные причиндалы.
Покончив с пистолетом, я взялся за нож. И без того прокованный и отшлифованный таким образом, что бы не тупиться, нож телохранителя, тем не менее, должен был отличаться бритвенной остротой. Точить нож – дело совсем не такое простое, как кажется. Я вспомнил, как изрезал себе все пальцы, в течении нескольких дней овладевая этой наукой во время учебы в «Щите», усмехнулся, достал специальные брусочки-наждаки, грубый, мелкий, и гладкий, доводочный, и принялся за дело.
Заточка ножа не терпит суеты и торопливости, поэтому я постарался отрешиться от всех беспокойных мыслей, сосредоточился, и провел узким, соразмерным лезвием по наждаку, вслушиваясь в звук. Если звук чистый, без хруста, а рука с клинком идет по наждаку легко, не встречая никаких препятствий, значит, все в порядке, на лезвии нет ни одной зазубрины, и можно сразу переходить к мелкому точилу, «оттягивать» режущие кромки ножа. Потом – доводка, подшлифовка, и наконец, полировка самого лезвия.
Довольный своей работой, я полюбовался идеальной зеркальностью лезвия, убрал нож в чехол, и занялся остальным своим снаряжением.
Баллончик с газом «Си-эс» (никогда не мог понять, нафига мне эта ерундовина?), специальные очки, сконструированные на основе прибора ночного видения «Сова» и позволяющие видеть в инфракрасном и тепловом диапазоне (подарок от сослуживцев, но вещь в моей работе бесполезная), пейджер с блинкером – небольшая коробочка с мощной галогенной лампочкой и нудным звуковым сигналом. Если вся эта светомузыка вдруг заработала, значит амбец, ЧП, бросай все, где и когда бы ты ни был, и пулей лети к клиенту – что-то случилось. Правда, брелок вызова Пашутин потерял на второй день нашего знакомства, а новый ему так и не выдали, и теперь пейджер валялся у меня дома бесполезной игрушкой.
Я вынимал из ящика все новые и новые вещи. Некоторые оказались у меня случайно, что-то я покупал сам, что-то дарили. Вот нескользящие защитные перчатки из кевларина. Им можно хвататься за кабель под напряжением и за лезвие ножа, не рискуя при этом пораниться или пострадать. Удобная и нужная вещь, если тебе предстоит реальная заварушка.
А вот миниатюрный радиопередатчик, закрепляющийся на одежде, попросту говоря – жучок, снабженный крючком. Должно быть, для оперативной работы незаменимая штука. Так, что там дальше? Очки-хамелеоны, мгновенно темнеющие и защищающие глаза от резких ярких вспышек, вроде тех, что бывают во время взрыва светошумовой гранаты. Ага, а это два патрона-насадки «Тарантул», небольшие цилиндрики с тонкими хвостовиками, вставляющиеся в ствол, и стреляющие самораскрывающейся в полете сетью-ловушкой – оружие спецназа, необычайно эффективное, особенно в ближнем бою, если необходимо взять противника живым.
Перебрав все это добро, я рассовал его по карманам бронежилета скрытого ношения, который мог так же выполнять и роль разгрузочного жилета, при этом защищая не только от пистолетных пуль останавливающего действия, как обычный, ментовский броник, но и неплохо держащий с сотни метров автоматные пули мелкого калибра. Против Калашникова-7,62 жилет, конечно, вряд ли устоял бы, но этих «весел», по мощности больше похожих на ручные пулеметы, чем на автоматы, громоздких и неудобных, сейчас и в армии-то осталось мало, а уж в городе Москве – и подавно.
Собственно, как телохранителю, мне многое из снаряжения было вовсе ни к чему, но живущая в каждом мужике детская тяга к оружию и разным «джеймс-бондовским» штукам-дрюкам постоянно толкала меня на поиски и приобретение всех этих прибамбасов, благо, телохранительские корочки давали на это право…
Повесив снаряженный жилет в шкаф, я глянул на часы – ого, уже половина второго. Возня с железками заняла почти два часа, надо было поторопиться с обедом.
«Интересно, приедет Борька или нет?», – гадал я, заваривая свежий чай на кухне, и то и дело выглядывая в окно, не появился ли у подъезда блестящий никелем джип Бориса.
Выглядывал, выглядывал, но все равно пропустил – Борис приехал уже в начале третьего, когда я и ждать перестал. Он позвонил в дверь «своим» звонком, и застал меня в кухонном фартуке, «шаманящего» на кухне над сковородкой с картошкой.
– Привет, старик! – Борис выглядел слегка располневшим, этаким «новым русским», с борсеткой, сьемной автомагнитолой, мобилой, и ключами от машины в руках.
– Давай, заходи! – улыбнулся я ему: – Как твой мустанг, еще бегает?
– Он еще лет пять будет бегать, без проблем. – ответил Борис, снимая меховую куртку: – Это, старик, такая техника, езжу и жмурюсь от удовольствия.
Мы сели на кухне и Борис накинулся на еду, проголодался он действительно здорово. За едой особо ни о чем не разговаривали, он и понятно – некогда. Я смотрел на Бориса, и в глубине души испытывал зависть – вот у человека спокойная, хорошо оплачиваемая работа, не надо особо ни о чем беспокоиться, крути себе баранку, и все. Потому и аппетит такой…
И черт же дернул меня тогда согласиться на предложение Хосы с этой школой телохранителей!
Борис доел, зачистил хлебом дно сковородки, блаженно откинулся:
– Хорошо. Никогда, кажется, не ел ничего вкуснее. Кстати, ты не забыл?
– Что не забыл? – удивился я, ставя сковородку в раковину и наливая чай.
– Что значит «что»? – Борис с негодованием посмотрел на друга: – В субботу у нас с Ленкой свадьба. Эх ты!
«Ах ты, мандалай!», – выругался я про себя: «А я ведь действительно забыл, закрутился с этим Пашутиным. Только бы на этой неделе их не вернули в Москву. Иначе в субботу я буду на работе». Вслух же я ничего этого говорить не стал, наоборот, кивнул, словно только об этом и думал:
– Как же, помню, само собой. А где все будет происходить?
– У нас, конечно. Что за вопрос. Кстати, вы с Катей – свидетели. Об этом тоже не забудь.
«Вот тебе на!», – снова удивился я:
– А где же официальные приглашения? До субботы осталось всего ничего.
– Будут, будут вам приглашения. – усмехнулся Борис: – Ленка просто еще не успела их отпечатать. Там, старик, такие приглашения – закачаешься, она же все же художник, и как мне кажется, не самый плохой.
Я кивнул, отхлебнул чаю, и посмотрел Борису в глаза:
– Борь, я тебе хочу рассказать кое-что… Не то, чтобы особо секретные сведения, я таких и не знаю, но все же что-то такое, о чем не надо особо распространяться…
