Становится зябко. Хорошо бы раздухарить костерок, погреться чуток, да дров больше нет. А если бы и были, то не стоило бы. Ни шиша не видно, но темень мне не враг. Если кто подкрадется – услышу, благо, Вычет не храпит, а только свистит легонько носом, есть у него такое ценное свойство. В Зоне нет бесшумных существ, кроме полтергейста, если только он существо. Даже снорки, уж на что ловкие бестии, выдают себя едва слышным шорохом шагов и дыханием. Услышу. А нападет – буду слепить его фонариком и бить из пистолета промеж глаз. Лишь бы не напали одновременно с разных сторон… но вроде не должны, аномалии нас хорошо защищают.
Какой-то красноватый дрожащий огонек светится метрах в ста пятидесяти от нас – точнее, светится сырой воздух над ним, а самого источника света не видно. То ли нетипичная «Электра», то ли еще какие-то люди пережидают ночь в развалинах. Скорее второе, чем первое.
Малое время спустя оттуда доносится вопль, за ним следуют одиночные винтовочные выстрелы и длинная автоматная очередь. Люди. Нет такой «электры», чтобы вопила от боли и ужаса, а потом стреляла. Наверное, отогнанная нами крысиная стая решила попробовать свои силы на других сталкерах. Дохлый номер. Мы убили двух крысиных волков, а сколько их всего в стае? Говорят, не бывает больше трех, стало быть, остался максимум один. А может, ни одного. Без крысиных волков стая чернобыльских крыс немногим опаснее стаи крыс обыкновенных. Да и стая теперь уменьшилась, мы ее чуток проредили, помогли, стало быть, тем, другим.
Идет время. Стрельба прекратилась, огонек по-прежнему светит – неярко, но не гаснет, значит, те не дают костерку зачахнуть. Стало быть, живы. Вычет дрыхнет, свистит носом, и даже стрельба его не разбудила. Умаялся, значит, когда вел меня беспомощного. Привыкай, парень, и мотай на ус: быть «отмычкой» у нормального сталкера, может, и опаснее, чем идти неспешно позади, зато психологически куда проще. Никакой тебе ответственности: топай себе, получай от наставника ЦУ и только о себе, драгоценном, думай. И никто тебя потом не спросит: куда девал напарника? Есть, конечно, и среди сталкеров отпетые сволочи и живоглоты, да только их все знают, и кто, я вас спрашиваю, пойдет к ним в «отмычки»? Только дурак какой-нибудь, у кого жадностью мозги отшибло. Хабаром зомбированный. Таких никому не жаль, а было бы жаль – исчезли бы из Зоны живоглоты, выдавила бы их отсюда сталкерская братия… Мы тоже очень даже не подарочки, но все же люди.
Странно: спать абсолютно не хочется. Сижу, пускаю дым, смолю одну за одной, а бычки выщелкиваю за бетонный парапет прямиком в «жарку». Декабрьская ночь и без того долгая, но мне она кажется вечной. Очень прохладно. Глотнул немного водки, кутаюсь в куртку, но капюшон не надеваю, чтобы удобнее было вертеть башней. Где-то поодаль взревывает, тявкает и возится зверье, но поблизости тихо. Будто и не в Зоне. Сигарет осталось немного, но это ничего. В Зоне я могу совсем не курить, если нужно, и многие сталкеры сознаются в том же. Чаще всего здесь просто не до курева.
Сволочное спокойствие, расхолаживающее… Вот это и есть главная пакость Зоны, нуда я не новичок, знаю эти штуки. Не стану врать, будто бы знаю все, на что способна Зона, но вот такие ее подлянки известны мне прекрасно. Меня за грош не купишь и с кашей не съешь. Я собран, зол, готов ко всему и дремать не намерен. Поняла, стерва, Съела?
Молчит Зона. Не удостоила меня ответом.
Мало-помалу восток светлеет. Сижу, курю. Загадал: если заря сегодня будет ультрамариново-синяя, значит, день пройдет без особых хлопот. Заря оказалась огненно-алой. Тьфу, блин, дурость! У сталкерского люда тьма примет, а ни одной годной. Зона в приметы не верит, в них верят дураки. Вот и я, наверное, поглупел, пока караулил.
Ладно, пора двигаться. Бужу Вычета, он спросонья моргает глупо-глупо и потягивается с болезненным стоном. А привыкай, это тебе не перина. Вставайте, граф! Две минуты вам на оправку, а завтракать мы здесь не будем, потому что береженого бог бережет. Готов? Пошли. Сегодня я первый.
Выходим на запад, как входили. Хочу обогнуть место ночлега с юга, но детектор показывает такое, что оторопь берет. Значит, идем на север. Ох, не хочется мне приближаться к тому фундаменту, где ночевали наши соседи… Отклоняюсь на запад, поначалу там пройти можно, что мы и делаем, но чем дальше, тем хуже. Отдаю детектор Вычету, пусть ведет меня. Десять метров прямо, полтора метра влево, два метра опять прямо, затем шесть метров направо… Стоп! И без детектора ясно, что дальше не пройти.
– Веди назад.
Вычет аккуратно выводит меня из западни. Прямо хода нет. Слева – сомнительно. Есть вроде неплохой путь направо, но этак мы совсем приблизимся к нашим соседям. Пять к одному за то, что они участвовали в бою у Янтаря прошлой ночью и сейчас злые-презлые. По-человечески их можно понять, но умирать от их пуль я совсем не собираюсь. Они уже сейчас могли бы спокойненько положить нас, как ростовые мишени в тире, да бурьян им мешает, а нас скрывает. Попробуем все же обойти их стороной…
И тут над бурьяном раздается:
– Эй, Чемодан!..
Вычет присел, наставил ствол на звук, взглядом спрашивает: стрелять ли? Я тебе постреляю! Цыц!
– Эгей, сталкеры! – надрывается кто-то. – Эге-ге-гей!.. А ведь знакомый голос.
– Это ты, Хвост? – кричу я.
– Он самый. Если высунусь, стрелять не будешь? Или белый флаг надо поднять?
– Высовывайся, а там посмотрим. Кто с тобой?
– Гляпа.
– Не знаю такого.
Так он молодой еще… Гляпа – это не прозвище, это фамилия. Действительно, при такой фамилии никакой клички не надо, чем-то даже удобно.
– Чего вам? – не шибко любезно интересуюсь я.
– Поговорить, брат-сталкер, только поговорить.
– А не слишком ли много разговоров? Мне они что-то не нравятся.
– Так это клан с тобой разговаривал, а не я. – Хвост правильно понимает намек.
– А тебя с ними не было, что ли?
– Был, – не отпирается Хвост. – Но то с ними, а то сам.
– А что, есть разница? – дразню его я.
– Есть, есть!
В течение нескольких секунд я обдумываю предложение.
– Ладно, иди сюда. Один. И без оружия. Проход найдешь или тебе подсказать?
– Обижаешь… А может, устроим рандеву на нейтральной территории? – орет Хвост.
– Бог подаст. Откуда мне знать, что вас только двое?
Мне стало ясно, что их двое, еще когда они отбивались от крысиной стаи. Но я слегка прикидываюсь дурачком, иногда это полезно.
– Ладно, иду.
Над бурьяном поднимается машущая рука – Хвост взобрался на фундамент и подает знак. Исчезла рука. Хвост идет сюда. Дорога ему знакома – давеча он шел ею, выбирая место для ночлега. Зачем, интересно, ему Милитари? Почему он не двинул в «Сто рентген»? За каким чертом заночевал в развалинах?
