— Ты не должен был… не должен… И уж тем более если любишь…Что ты наделал…
Лорэлай замер. Потом подошёл и опустился рядом на колени. Обнял, уткнулся лицом в шею.
— Прости меня… Прости… — прошептал он, прикрыв глаза. — Я понимаю, каково это. Я слишком хорошо это понимаю. Но я не смог оставить тебя там. Я хочу быть с тобой. Говорить с тобой, обнимать тебя.
Будто в подтверждение своих слов он обнял Эриха крепче.
Через несколько минут тишины вампир заговорил снова, мягко поглаживая своего создателя по голой холодной спине:
— Но зато теперь мы действительно равны друг другу. Мы по-настоящему вместе. Мы на одной стороне. Ты такой же, как я. И может быть, ты сможешь понять меня …
Они сидели на холодном кафельном полу, в кровавых разводах, в белом свете, в окружении металла, пластика и стекла. И молчали, остро чувствуя, что у них никого нет, кроме того существа, которое каждый из них держал сейчас в объятиях.
— Дай мне одеться, — проговорил затем Эрих негромко. Ну и отвратительный же стал голос. Лучше без особой нужды не подавать его.
Лорэлай вернул одежду. Эрих натягивал свитер и джинсы сосредоточенно и немного заторможено, старательно глядя в пол, а не на стоявшего рядом вампира.
А он порядочно ошибался в Лорэлае… Тот оказался способным на нечто большее, чем просто безупречное пение. Он сумел самостоятельно оживить человека. Точнее, не оживить, а превратить его в зомби. Интересно, какого класса? Остались чувства, воспоминания, личность. Всё осталось, кроме дыхания, биения сердца и голоса. И появилось некое новое, незнакомое ощущение, тлеющее где-то под ложечкой. На жажду не похоже. Скорее, это голод. Тягучий и тоскливый голод. Должно быть, всё-таки класс Альфа. Но Лорэлай всегда жаловался на жажду, а не на голод. Кроме того, у зомби класса альфа постепенно вытягиваются клыки. А не заостряется кромка резцов. А ещё холод… Лорэлай никогда не говорил, что ему холодно. Он создал новый класс зомби, напутав что-то в процессе реанимации? Впрочем, не всё ли равно теперь?
Эрих повернулся к своему созданию, протянул к нему руку и немного улыбнулся.
— Пойдём отсюда.
Лорэлай плавно и несколько робко приблизился, вложив в его шершавую ладонь свои тонкие пальцы.
— Кстати, когда ты создавал меня, сведениями из каких архивов ты пользовался? — спросил Эрих.
— Кажется, «проекта Альфа». Первое, к чему получил доступ, то и решил применить на практике, — быстро ответил Лорэлай.
Эрих медленно кивнул. Как он и думал.
— По образу и подобию…
— Что? — не расслышал Лорэлай.
— Нет, нет, ничего, — отмахнулся Эрих.
Вампир. Такой же, как Лори. Ну, может быть, не вполне такой же. Надо будет потом проверить свои системы функционирования. Произошла какая-то ошибка.
— Я хочу побыть один, — коротко произнёс Эрих.
Лорэлай немного отступил. Какой-то он слишком притихший. Что ж, если его слова — правда, и он сделал это действительно из любви, но всё равно понимая, что Эрих не будет рад превратиться в неупокоенного, то сейчас он должен чувствовать что-то вроде вины. Но Эрих не обманывался на его счёт. Он слишком хорошо знал своего Лори.
Лорэлай мог не оживлять Эриха, а сбежать и жить самостоятельно. Наконец-то исполнить мечту о возможности охотиться по-настоящему. Но Лорэлай не настолько глуп. Мертвецы, какие бы они ни были уникальные и похожие на живых, всё равно оставались мертвецами. Они теряли все права, которыми обладали при жизни. Они обязаны были стать чьей-то собственностью — корпораций, частных лиц, родственников. Их должен был кто-то контролировать. Те немногочисленные экземпляры, которым удавалось сбежать по недосмотру или халатности хозяев, подвергались уничтожению. Либо же сгнивали без инъекций сами. Но перед тем успевали разорвать в клочья пару-другую граждан.
Лори не собирался получать опасную, кратковременную и горькую свободу. Он предпочитал свободу комфортную… Избавиться от навязываемых правил и иметь подле себя безропотного слугу — вот, чего он хотел, а не «быть рядом, обнимать». Если бы он получил доступ к «проекту Бета», то сейчас Эриха не мучили бы никакие вопросы и сомнения. Он просто функционировал бы, исполняя любую волю Хозяина.
Было больно и горько.
Набежавшие ещё со вчерашнего вечера тучи не позволяли солнцу разгореться ярче, и утро выдалось пасмурным, буровато-серым. Этих до полудня провёл в лабораториях, выясняя, каким же существом он теперь стал.
После того, как выяснил, что ко всем благам посмертия прибавляется мерзостная необходимость постоянно потреблять живые жиры и белки, наиболее близкие по химическому и генетическому составу к его собственным (проще говоря — человеческие), Эрих спустился в подвал к Мортэму. Зомби, два раза покусившийся на своих хозяев, — это брак производства. Опасный брак. Подлежит уничтожению. Но не так быстро…
Злополучный электрошок Лорэлай запоздало вернул. Уж теперь-то Эрих его не потеряет…
Мортэм открыл глаза, когда крышка его криокамеры поднялась и отошла в сторону.
— Не может быть, — прошептал он, увидев перед собой лицо убитого им человека.
— Да, не может. Ты очень хороший эвтанатор. Убил меня всего за три секунды, — прошипел Эрих. — Однако это было ошибкой с твоей стороны.
Он замолчал и ткнул электрошоком в шею Мортэма. Всё крупное тело зомби вздрогнуло, едва заметно подскочив. Его свело судорогой. Тёмные остекленевшие глаза широко распахнулись. Потом Мортэм замер. Нарушение электрического баланса в теле заставило мышцы одеревенеть, словно окоченеть заново. Нанороботы мгновенно разрушили ткани в месте удара, и тонкие нити гнили поползли причудливой паутиной от страшного ожога. Эрих стоял над стеклянным «гробом» существа, которое он считал совершенным. А теперь придумывал наиболее оптимальный способ демонтажа.
Вызвав нескольких молчаливых зомби-охранников, биолог приказал оттранспортировать тело в лабораторию. Лично прикрутил Мортэма к столу эластичными ремнями, которые не мог бы разорвать ни один зомби. Потом не слишком-то бережно воткнул в вены мертвеца иглы, и пустил через прозрачные трубки мутный синеватый раствор, который должен был ликвидировать последствия удара, но и отнять у зомби силы.
Мортэм вздрогнул, захрипел, выгнувшись дугой.
Эрих на секунду вновь залюбовался этим созданием. Жаль разрушать. Редко когда получается такое. Но с другой стороны, неслыханное дело — зомби, напавший по своей воле на хозяина. Они терпят всё, что бы с ними ни учинялось. Им плевать на всё. В том числе и на грубое использование. Этому оказалось не плевать. Может быть, он и не зомби? Какая-то новая, неизвестная форма жизни?
