Пришло время задаться вопросом, принял ли я правильное решение.
Что бы там ни было, мы были переданы судьбе, которая продолжила с тех пор формировать курс моей жизни.
День тянулся монотонно, заполненный туманом пыли, шумом, жарой и скукой, не говоря уже о неприятных ощущениях в позвоночнике из-за примитивной конструкции нашего багги.
Сначала я постоянно чувствовал желание сделать глоток воды, но, приложив значительное усилие, удержался.
Частично чтобы поддерживать свой авторитет у нашей многочисленной группы отчаявшихся и бесправных людей, на которых, как уже было замечено, я воздействовал своим примером, и частично, потому что я знал из опыта, что утоли я жажду сейчас, потом она вернется с удвоенной силой.
Если мы найдем воду там, где надеялся Колфакс, то я смогу поддаться своему импульсу с чистой совестью (или, по крайней мере, не менее чистой чем раньше), но если нас постигнет разочарование в наших поисках, то придется и дальше придерживаться Норбертовской схемы нормирования. И в этом случае мой запас мне позже пригодится.
Наш путь уходил в сторону от главного шоссе, и как раз вовремя.
Глядя назад в ампливзор я смог, несмотря на тряску, создаваемую нашим неустойчивым транспортом, различить много орочьих грузовиков и мотоциклов, едущих по главному шоссе.
Опасаясь, что нас могли заметить я приказал Гренбоу с его командой быть в готовности, но орки проигнорировали нас, без сомнения приняв наш ветхий караван за один из своих. Конечно, если они вообще нас заметили.
С тихим вздохом облегчения я порадовался правильности моих умозаключений, и решил тактично не напоминать об этом Тайберу.
- Кажется, нам удалось проскользнуть, - сказал сержант, признавая свое поражение.
Я согласился, хотя и позволив прозвучать в моем голосе толике сомнения.
- По крайней мере, в этот раз.
Я ознакомил с ситуацией остальных, кроме Колфакса, которому не нужно было знать, что сейчас творится на дорогах.
- Давайте не будем почивать на лаврах. Это могла быть одна из многих бродящих вокруг изолированных групп[42].
В ответ последовали обещания оставаться бдительными, и мне оставалось только сидеть за раскачивающимся болтером, ожидая нападения. Которое все никак не начиналось.
Вскоре после полудня мы сделали остановку, и Колфакс приехал в конец колонны, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз.
Несмотря на всю простоту действий, он не чувствовал себя комфортно, используя для переговоров коммуникационную бусину, тем более когда у него были плохие новости.
- Если здесь где-то и есть вода, то она должна находиться за этим хребтом, - сказал он без всякого вступления. - Но вид у местности не очень обнадеживающий.
Он указал большим пальцем, который был почти таким же грязным как у Юргена; хотя, если быть справедливым, я тоже весьма основательно зарос пылью.
Путь, по которому мы ехали, давно перестал быть чем-то, похожим на дорогу, представляя собой полосу плотно утрамбованной грязи, по которой ветер нес тонкие шлейфы песка, а при нашем движении вокруг образовывалась маленькая пыльная буря.
В каких условиях приходилось двигаться хвосту нашей колонны, полностью окутанной облаком песка и пыли, я мог только предполагать.
(И предполагать достаточно ярко, поэтому то я и выбрал для нас с Юргеном второе место в колонне, а не в середине, где мы были бы наиболее защищены от огня.)
- Как вы можете это определить? - спросил я, снимая шарф, которым я обмотал лицо, сделав импровизированную противопылевую маску.
Несмотря на некоторую защиту, которую давал шарф, у меня было такое чувство, что мое горло полностью покрыто слоем грязи. Перед тем как продолжить разговор я набрал полный рот воды из моей тщательно отмеренной порции.
Ощущение было, будто я набрал полный рот грязи, однако пришлось бороться с собой, чтобы не выпить все залпом. Но после этого мой голос стал куда более ясным.
- Как по мне, то все выглядит совершенно одинаково.
- Вот в этом то вся проблема, - сказал Колфакс.
Я слез на землю, пользуясь шансом размять мои затекшие и болящие конечности, Юрген со своим лазерным ружьем тут же занял место за моим плечом.
Он поднял руку и стянул с лица полосу ткани, обмотанной вокруг его рта.
- Все в порядке, сэр?
- Именно это мы сейчас и собираемся выяснить, - сказал я.
Я поглядел на колонну наших транспортных средств, которые постепенно проявлялись, по мере того как поднятое нами облако пыли оседало на транспорт и людей, окрашивая их в различные оттенки песка.
Маленькие терракотовые пассажиры начали жестикулировать, указывая в нашу сторону, явно задаваясь вопросом, что у нас происходит.
Великолепно, только этого нам не хватало.
Я активировал свою комм-бусину.
- Остановка на отдых, - передал я. - Передайте это остальным. И никому не покидать транспорт, на котором вы едете.
Он должен был заглушить возможные подозрения и не дать любопытным проследовать за нами.
Но чтобы быть окончательно уверенным...
- Раздайте немного еды. Одна порция рациона, одна чашка воды в руки.
Это было в пределах рекомендаций Норберта, да и в любом случае было самое время что-нибудь съесть.
Я ожидал, что обед будет достаточным поводом, чтобы занять мысли гражданских и время (для раздачи порций) солдат.
Теперь, когда мысли о еде были высказаны. Я понял, что и сам проголодался.
Я вытащил из кармана пару батончиков рациона, протянул один Колфаксу. Юрген извлек свой откуда-то из недр своей униформы.
Несмотря на то, где они хранились, ущерба еде это, кажется, не нанесло. По крайней мере, вкус оставался все таким же не распознаваемым, как и всегда.
Однако они утолили голод, и к тому времени, как мы поднялись на горный хребет, я начал ощущать легкий оптимизм.
- Вот этого я и боялся, - голос Колфакса звучал приглушенно, из-за прессованного "пирога Императора", который он пережевывал все это время.
Я смог рассмотреть небольшую впадину в земле, которая стала видна, когда мы поднялись на возвышение.
Она вся заросла чахлыми растениями, которые были сплошь утыканы шипами. У шипов был такой вид, будто они могли проткнуть керамит.
- Так это хорошо, - сказал я. - Если здесь есть растения, то должна быть и вода.
Лицо Колфакса исказилось в том, что, видимо, должно было означать ироническую усмешку.
- Была, - сказал он. - Но теперь все высохло.
Он согнулся, осматривая большой валун, и указал на маленькую расщелину под ним.
