группе. Тощий и безобразно лысый, с глубоко запавшими глазами и острым носом, он напоминал прокаженного. В одежде он предпочитал стиль «луковицы» — на его сутулом туловище было надето сразу несколько сюртуков и жилеток, а под ними виднелись многочисленные засаленные воротнички рубашек. Как он в таком наряде умудрялся не умереть от теплового удара — оставалось загадкой. Но, если экстравагантную внешность еще можно было вытерпеть, то вот смириться с его причудами было куда сложнее. Он походил на типичного сумасшедшего: постоянно что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на окружающих. Находясь на улице, кидал камни в смердов-садовников, а после бежал с ними обниматься. В столовой он всегда норовил взять как можно больше хлеба и распихать его по своим многочисленным карманам — из-за чего нередко получал от поварих по голове. Обычно на приветствия он не отвечал, ограничиваясь дежурным шмыганием носа, поэтому с ним никто не общался. Но сегодня привычная картина мира дала сбой.
— Ты это о чём? — удивленно спросила Селин.
— Два подхода к магии, — густым басом, удивительным для его стройной комплекции, продолжил парень. — Естественный или эволюционный и технологический. Первый — основан исключительно на развитии силы Духа и воле мага, Второй — имеет под собой строгий научный подход, — ковыряясь в ухе, ответил Нильс.
— И какой лучше? — подняла брови Селин.
— Они идут рука об руку. Технологический путь основан на логике и на первых парах, если ты не уникальный талант — проще и разумнее использовать именно его. Однако чем выше поднимаешься по рангам, тем…в магических уравнениях становится всё больше и больше переменных. Логика просто пасует перед хаосом, творящимся в высших сферах! Пасует перед интуицией и импровизацией. Из науки магия превращается в искусство! — восторженно произнес Нильс.
— Ого, да ты оказывается умник, а притворялся дурачком! — похвалила его Ним.
— Кто дурак — тот сам знает! — туманно ответил Нильс и вернулся к изучению схемы витража.
Переглянувшись и пожав плечами, мы тоже приступили к изучению выданного материала. Ещё раз просмотрев схему, я перешёл к тренировке переноса плетения на ментальный план. Чтобы не тратить лишнее время, я создал обычный шар света, после чего всмотрелся в активатор. Мешанина, больше напоминавшая тухлый свиной фарш, завертелась вокруг меня калейдоскопом, вызывая явственные рвотные позывы. Я попытался воспротивиться действию активатора и взять процесс под свой контроль, но это оказалось лишним — в следующую секунду меня затянуло на ментальный план. Я увидел полтора десятка мерцающих красных огоньков — ауры других неофитов, витающие в воздухе крупицы праны и…распадающуюся конструкцию «шара света». Не удержал…
— Вот же Идрис! — воскликнул я и вновь вернулся в реальность.
* * *
— Подходим по одному, — произнесла Магистр, вернувшаяся в аудиторию. — Я выдам ваши амулеты, а заодно проведу обещанный зачёт, — ехидно осклабившись, она положила перед собой журнал со списком нашей группы.
Зачёт прошел на удивление быстро и просто, видимо от стресса, а может быть из-за воздействия нового активатора все неофиты справились на отлично. Проблема возникла только с Селин, которая не смогла продержаться в собственном Чертоге Души боле 2х секунд. Магистр достала из ящика стола маленькое увеличительное стекло с бронзовой ручкой и подозвала рыжую студентку поближе.
— Подойди сюда, так… и теперь смотри в одну точку,
— Ага, понятно, перед интеграцией доминанты порядка тебе нужно будет опустошить свой резерв на три четверти. Под воздействием симбионта твоя проблема исчезнет сама собой, — выдала свой вердикт Пшемисская и отпустила Селин.
— Ну вот, а ты боялась! — подбодрил девушку Петер, когда та вернулась на место.
— Осталось разобраться с этим «симбионтом»… — задумчиво прошептала та.
* * *
После зачёта, магистр предложила нам потренироваться в создании защитного витража, пообещав давать советы и направлять в нужное русло.
На бумаге всё выглядело легко и просто, на деле же оказалось сложнее… При переходе от одного плетения к другому связи неизменно обрывались и нити заклятий расползались в стороны, точно дождевые черви от крота. Удерживать при помощи своей воли сразу несколько готовых объектов было крайне сложно. Да чего уж там — на практике это оказалось вообще невозможным! Мне каким-то чудом удалось создать две части виража и зафиксировать их, однако при попытке связать — они, будто только того и ждали — мгновенно самоуничтожились!
— С первого раза и не получится — не расстраивайтесь, — вещала Пшемисская, наблюдая за нашими потугами на обоих планах.
— Как же тут не расстраиваться! Вы же сказали, что это заклятье спасет нас от смерти! — возмутилась Джина Лира, тощая как жердь и такая же высокая девушка из «дворянского лагеря».
— Верно, но у вас есть еще как минимум неделя. Если смерть того неофита, как мы предполагаем, была частью ритуала по увеличению личной силы, то следующие убийства будут совершаться с определенными временными интервалами. Недели вам должно хватить, ну а если не успеете — пеняйте на себя! — улыбнулась Магистр.
— Да, чуть не забыла. Я подготовила для вас особые упражнения. Они помогут развить гибкость ума и соответственно увеличат ваши способности по одновременному удержанию нескольких плетений. Займётесь ими на досуге, — Владлена похлопала по стопке тонких сборников упражнений, лежащих на краю стола.
Промучившись добрый час и, так и не достигнув успеха, мы с радостью покинули аудиторию. Зачёт был сдан, а значит в скором времени нас ожидает внедрение этих самых доминант-симбионтов…
Глава 13. Доминанты
Лук шепчет стреле, отпуская ее: «В твоей свободе — моя».
Рабиндранат Тагор
Занятия подошли к концу, и я поспешил вернуться в общежитие. После пары часов безуспешных усилий по созданию защитного витража слегка побаливала голова, а в теле ощущалась слабость. Идисов витраж оказался крепкой задачкой, вытянувшей из меня не только прорву энергии, но и нехилый моток нервов.
Выйдя из корпуса альфа, я направился через парк к общежитию, имея лишь одно желание — поскорее упасть в койку и оказаться в объятиях морфея. Однако в мои планы пришлось внести коррективы. На улице было тихо и тревожно. Природа застыла в преддверии грозы: и без того хмурое небо начало быстро темнеть, лишь черви ветвистых молний точили подбрюшье туч и немного разбавляли атмосферу общего уныния. Большинство студентов благоразумно решили вернуться в корпус и переждать намечающийся ливень там. Я же всегда любил дождь — ведь помимо сырости и прохлады, небесная влага несла в себе частицы праны.
Ливень накрыл меня на середине пути, и я решил совместить приятное с полезным
