Прах же ничтожен по сравнению с гробом.
Обычно дракорожденные начинают службу в офицерском звании, но моя семья считает, что пройти путь надо с низов. Не с рядового, конечно; но на Восток я прибыл всего лишь в звании гунхэя. Впрочем, я справедливо ожидал, что повышение не заставит себя ждать; в конце концов, несмотря на молодость, я считался отличным мечником, и отец счел возможным вручить мне силовую броню ёрои.
На форпосте находился полный коготь солдат; Возвышенных, правда, здесь было немного, и с ними я познакомился очень быстро.
Тайзей Махека Хараса командовал всем когтем, а также обеспечил лагерь укреплениями – Земному это было несложно. С чозеем Неригус Онелл, командиром второй чешуи, мы почти не разговаривали, пусть она и была моей со-Аспектницей; в основном она замечала как ненавидит Восток и как ждет окончания своей службы здесь.
Чозей Ян Ту Барнасу тоже принадлежал Огню и командовал чешуей, в которую я и попал. Опытный и умелый воин, часто мрачный; щеку его рассекал шрам, что поражало – Возвышенные ведь исцеляются от ран без следа. Потом уже мне рассказали, что в схватках со зверолюдьми ему достался магический удар, перечеркнувший лицо; видно, из-за того Барнасу часто бывал вспыльчив, резко выговаривал за ошибки и всегда первым вызывался на задания в джунглях. Там он чувствовал себя как дома; помню, как во время первого нашего прохода по джунглям я едва не ударил мечом по трупу, вдруг обнаружившемуся под деревом. Барнасу же лишь подцепил его на копье и отбросил в заросли.
Его товарищ по званию Киригаса Элес из Земных не уступал Барнасу опытом, но был спокойнее; наверное, стихия влияла. Он тоже замечал все просчеты солдат, но, часто будучи не менее резок, обычно давал советы и находил время хлопнуть по плечу. Не меня, правда, смертных солдат.
Но для меня у него тоже нашлись слова. Когда я впервые извлек на свет свой доспех, Элес поглядел на броню, и заметил:
– Неплохо. Но лучше обойтись без нее, разве что на разведке.
– Почему? – удивился я. Мне уже обмолвились, что тайзей который месяц пытается вытребовать у начальства в Редуте хотя бы пару клыков асигару, и все соглашались, что смертные воины в силовой броне здесь бы пригодились.
– Один боец погоды не сделает, разве что в особых случаях, – покачал головой Элес, – а чувствовать лес она помешает.
Над этим стоило подумать. Но доспехом я все равно пользовался, благо при нашем когте состояло достаточно сюган-дзюнай, чтобы держать его в порядке. Да и… надо признаться, мне нравилось облачаться в него и чувствовать, как моя Эссенция пронизывает нефрит брони и ее магитехнические модули.
Мои товарищи-Возвышенные, правда, обходились обычными доспехами и оружием. Поначалу я не мог понять, как Элес и Барнасу, вооруженные великим дайклейвом и огромным артефактным копьем, могут легко сражаться в лесу; увидев их в бою, я понял, что ошибался. Они двигались так, что неосознанно оказывались в нужном положении, оружие не сталкивалось с деревьями… ну а просто ветви сметало в сторону или срубало. Я ими обоими восхищался.
Странное дело – армейская форма была одинакова, Восток смывал различия во внешности, когда мы уходили в лес… но солдаты нашего когтя и в особенности нашей чешуи казались мне куда более отличающимися, чем горожане на улицах Лукши. Десятка лучников, пехотинцы, разведчики – всех их я очень быстро запомнил.
В первую очередь, конечно, клык под моим командованием. Лерна, темно-рыжая женщина, отлично изучившая местные наречия; Бенн, молодой парень с веселой улыбкой и холодными глазами; темнокожие Конг и Большая Харали из народа карала, нашего давнего союзника; Реас, искренний приверженец Безупречной Веры. Впрочем, я не жаловался на память. Запомнил большую часть когтя – с этими людьми мне предстояло воевать вместе.
Военная служба оказалась не такой, как я думал ранее. Я знал, что на Востоке уже который век идет постоянная война со зверолюдами и их хозяевами-Анафемами из меняющих облик. Я ожидал постоянных битв и явления ужасов из джунглей.
Я ошибся.
Боев было не так много; типичный день проходил не в битве. Скорее уж – поход по джунглям, поиск удобного места, создание маленького лагеря, потом – возвращение… Это выматывало куда больше битвы – постоянное ожидание и напряжение, рутинная монотонная работа… Краткие стычки казались милостью Драконов.
Я помню одну из них. Мы тогда оказались в ночной засаде; кажется, очередь была за чешуей Онелл, но задание передали нам, чему Огненная была очень рада. Уже наступил месяц Восходящего Огня, становилось все жарче – но приходили и дожди, и сейчас мы оказались под ночным ливнем. Теплая вода все равно оставалась водой, и все бойцы кутались в плащи. Меня-то броня защищала, и я мысленно в очередной раз не согласился с Элесом.
Он тоже был тут, как и Барнасу. Поначалу я даже удивился – зачем в такой засаде сразу трое Возвышенных? Огненный чозей коротко бросил, что в случае чего биться будут они, мне остается связь. Я был раздосадован, но признал правоту Барнасу; каждый лукшийский Возвышенный умеет передавать слова по ветру, но не всегда на них можно тратить Эссенцию. Так что… да, лучше подстраховаться.
Чозеи распределили дежурства; самое темное время досталось мне, и решение было совершенно верным. Визор доспеха позволял смотреть сквозь темноту и пелену дождя, и я отчетливо видел всех спящих: светлые волосы Форкро, полную фигуру новобранца Гарана, любившего поговорить об оставшейся дома невесте; кожа всех карала сливалась с темнотой, но я ясно видел крупную фигуру Конга, вечно болтливого Дженнара и улыбчивого Мано, товарищей-Возвышенных... Эссенция разливалась по доспеху маскировочным полем, сливая меня со мраком, не давая отличить от стволов деревьев.
Невидимый сам – и прозревающий ночную темноту. Разве можно найти лучшего часового?
Я медленно оглядывался, проникая взглядом в ночь. Тут даже напрягаться не стоило; пропустить движение при такой видимости было нельзя.
Я ошибался. Я забыл, что для зверолюдов этот лес – родная стихия, а многие из них ночным зрением наделены от рождения; потому, наверное, и не понял, что шевеление в джунглях – это не качающиеся ветви, и все осознал лишь когда секунду назад спавший Элес внезапно вскочил, вспарывая воздух взмахом дайклейва и вспышкой стихийной силы.
Грохот призрачных камней, сорвавшихся с лезвия, мгновенно разбудил всех, и я, вскочив на ноги, наконец увидел их – темные, сгорбленные силуэты, блеск клыков, острия мечей, копий и стрел.
Мгновение назад джунгли были тихими; теперь же их наполнил свист стрел, крики и ругань, блистание стихийной силы. Я рванулся вперед, столкнувшись со вскинувшим копье зверолюдом; мой дайклейв вошел ему в грудь, а порожденный стыдом огонь сорвался с пальцев, ударив в другую темную фигуру. По лесу разнесся отчаянный вой, прервавшийся, когда Барнасу проткнул врага копьем насквозь.
Зверолюды откатились назад и скрылись в чаще так же внезапно, как и появились. Но несколько солдат ругались, пытаясь удержать текущую из ран кровь; один же – Гаран, которого ждала дома невеста – распростерся на мокрой траве, и три стрелы торчали из полного тела.
Я смотрел на него, и не мог отвести взгляда, осознавая, что если бы я заметил раньше… если бы поднял тревогу…
– Ничего, гунхэй, – серьезно пророкотала рядом Большая Харала, правильно все поняв, – такое случается. Никто не может быть все время начеку.
– Не утешай его! – рявкнул Барнасу. – Криас, придурок, из-за тебя чуть не легли тут! Своими глазами смотри, положился на доспех и думаешь, что уже все решено? Тогда у тебя дерьмо вместо мозгов… и это ко всем относится, не дай Драконы кто-то опять уродов пропустит!
Я опустил голову. Сказать было нечего; лишь вспомнить слова Элеса – проснувшегося, как я потом узнал, не из-за сторожевых чармов, а просто из-за умения чуять лес и острой интуиции – и согласиться с ними.
Барнасу обжег меня мрачным взглядом и отвернулся; капли дождя испарялись в колеблющемся вокруг него ореоле пламени.
