— Понятно. — Малышев открыл планшет и крест-накрест жирно зачеркнул разведанную поляну. — Вычеркиваю…
Потом достал сигарету и с удовольствием затянулся крепким дымом.
— Ух, хорошо продирает… Значит, так, товарищи разведчики, теперь наш маршрут строго на запад. В двенадцати километрах отсюда отмечено какое-то скопление строений. Для сторожки лесника, даже с амбаром, овином и хлевом, — слишком большое. Скорее всего, нечто вроде пилорамы. Но более важно другое: рядом расположено широкое, расчищенное от леса пространство. Типа — поле-огород. И дорога к этому странному лесному хозяйству из самих Дубовиц проложена. Надо присмотреться… — капитан бросил взгляд на часы. — Сейчас шестнадцать тридцать пять. Движемся мы в среднем со скоростью три километра в час. Темнеет в двадцать один сорок пять. Должны успеть. Предлагаю быстро перекусить и оправиться. Полчаса… отставить, двадцать минут на все про все. Потом останавливаться не будем до самого объекта.
Скупо попрощались с погибшим товарищем. Только Лейла всхлипнула и уткнулась в плечо Хохлову. Постояли у тела, пустили по кругу баклагу с самогоном и закурили. Здесь, в башне, не было нужды соблюдать маскировку. Даже если бы неожиданно Пивоваренко оказался прав и ловушка захлопнулась, а группе оставалось только принять последний бой. И в этом случае толстые средневековые стены были предпочтительнее чистого поля. А если командир не ошибался в своих расчетах, и все только начиналось, то почему не воспользоваться возможностью перевести дух?
— Теперь, после того как группа уменьшилась, разделяться нет смысла, — начал Корнеев.
Все задумчиво курили, время от времени посматривая на то место, где пятно крови напоминало о нелепой гибели Купченко.
— Сегодня фрицы нас не подгоняли, только обозначили, что вышли на след. Но с завтрашнего утра противодиверсионный отряд или как минимум полурота егерей обязательно пойдет по нашему следу. Кто бы ни планировал эту операцию, ни один здравомыслящий командир не согласится, чтобы группа вражеских разведчиков безнаказанно и без присмотра шныряла в его тылу. Сутки контрразведка, прикрываясь полномочиями СС, у вермахта еще могла как-то выторговать, но не более. Значит, еще этой ночью мы должны оказаться на противоположном берегу. И для этого есть два способа. Первый и самый простой — уйти подальше от Дубовиц и там спокойно преодолеть речку. Хотя совершенно не факт, что вдоль берега не понатыкано патрулей, и нас не засекут именно там, где мы их не будем ждать. Второй — переправиться самым бесцеремонным образом, практически на виду у немцев. Возле моста…
Корнеев раскурил потухшую папиросу, глубоко затянулся пару раз, умышленно выдерживая паузу. Опытный командир понимал, как удручающе действует на людей гибель товарища, и как мог пытался отвлечь их от неприятных мыслей. Заставляя думать над другой задачей. И продолжил только после того, как все разведчики, один за другим, с удивлением посмотрели на него.
— Не волнуйтесь, товарищи, я не сошел с ума. Объясняю преимущество второго варианта. Где нас с вами меньше всего ждут? Естественно, там, где самая плотная охрана. А возле моста не только круглосуточный пост, но и прожекторы установлены. Это раз! Заночевавшие на речке гуси обязательно поднимут гвалт, в каком бы месте мы ни вошли в воду. Немцы насторожатся и вышлют наряд, взглянуть на причину тревоги. Это два! Следующий вопрос: где дотошнее фрицы станут осматривать берега речки — в темноте, которая каждый кустик превращает в силуэт врага, или осветив их прожекторами?
— Понятное дело, — хмыкнул Гусев. — Где темнее — там и страшнее… Но ты не забывай, командир, что и прятаться в темени гораздо сподручнее, нежели при ярком свете.
— Верное замечание. Но только в том случае, если дать фашистам возможность глазеть по сторонам, — загадочно усмехнулся Корнеев. — Скажи мне, разведчик, ты до войны в цирке бывал?
— Доводилось.
— А выступление фокусника-иллюзиониста видел?
— Ну?
— Понравилось?
— Спрашиваешь…
— Так вот, большинство секретов их искусства скрывается не столько в ловкости рук, сколько в умении заставить публику смотреть только в нужном артисту направлении и не оглядываться по сторонам.
— Я понял тебя, командир… — довольно заулыбался Ованесян. — Так вот зачем мы башню минировали. Будем гансикам праздничный фейерверк показывать. Да? Ай, хорошо придумал! Мы с Виктором поглядели, там в подвалах много чего свалено. Детонирует будь здоров!
— Вообще-то, Вартан, это второй вариант. И весьма нежелательный. Мне не хотелось бы преждевременно указывать поисковым отрядам место нашего нахождения. Если немцы еще не взяли след группы, то пусть ищут. Не стоит им облегчать задачу.
— Так они уже это знают. Разве ты лай собак не слышал?
— Это еще ни о чем не говорит. Скорее всего, они только факт перехода засекли. А куда мы пойдем — совсем иной вопрос. Особенно если учитывать, что они опасаются нас спугнуть.
— Что же тогда? — капитан-сапер недоуменно переглянулся с товарищами. И только Иван Гусев посмотрел на младшего сержанта Мамедову. Очень быстро, почти мельком. Но даже этого мимолетного взгляда Лейле хватило, чтобы догадаться.
— Меня? — негромко и чуть растерянно переспросила девушка, недоверчиво глядя на командира. — Вы хотите показать фрицам меня?
— Только в том случае, если ты согласишься проделать этот трюк сама. Добровольно… — кивнул Корнеев. — Настаивать не буду. Но поверь, Лейла, — риск тут самый минимальный. Иначе я и предлагать бы не стал.
И видя, что в данный момент в его словах сомневаются почти все, стал подробно объяснять.
— Во-первых, то, что девушка решила искупаться под покровом ночной темноты, никому не покажется странным. Наоборот, только так можно не опасаться излишнего внимания со стороны солдат. И одновременно наилучшим способом объяснит поднятую птицами тревогу. Ну а во-вторых, то, что, увидев в свете прожекторов полуобнаженную красотку, солдаты кроме как на нее никуда больше смотреть не будут, думаю, понятно всем?
— А если фрицам захочется большего? — неуверенно выразил общее мнение группы Олег Пивоваренко.
— Стопроцентной гарантии, конечно, дать не могу, — замялся на секунду майор, все же как можно быть полностью уверенным в поступках фашистов. — Но очень сомневаюсь. На каком-нибудь отдаленном хуторе подобная ситуация ничем хорошим для девушки не окончилась бы. Это точно. Но здесь, в большом населенном пункте, в присутствии офицеров… Думаю, Лейла, все ограничится десятком-другим скабрезных шуточек и… непристойных предложений. Ну так как? — Корнеев обвел взглядом притихших разведчиков. — Предлагаю каждому высказать свое мнение. Начнем, как на флоте, с младшего по званию. Говори, Лейла, все, что думаешь, без утайки… Без стеснения. Мы все теперь не просто боевые товарищи, а как единый экипаж… Танка или подлодки. Либо все живы, либо… тьфу-тьфу-тьфу. И никак иначе. Поэтому твое слово имеет такой же вес, как и мое.
