— Тебе так этого хочется?
— Да нет, это я так, пошутил, на самом деле главный судья появляется очень редко и в основном для того, что бы зачитать смертный приговор, но сегодня точно приговора не будет.
— Вот мне интересно, ты так свободно шутишь со мной, и даже ведёшь без наручников, но знаешь, что у меня есть кинжал, я же могу тебя спокойно убить и сбежать.
— Нет, не можешь.
— Почему?
— Во-первых, тебе не дадут, тут же подстрелят, ты постоянно на прицеле, а, во-вторых, тебе отсюда просто некуда бежать, да и не сможешь ты.
— Почему?
— Потому, что отсюда может вывести только надзиратель.
— Это как?
— Вот там за этой поляной, на которой стоят здания, нет ничего, там просто пустота, ты никуда не убежишь, и только надзиратель может вывести отсюда. Я вижу, ты хочешь спросить как. Не спрашивай, я всё равно не знаю. Этого ни кто не знает, ни кто кроме руководителей сопротивления. Но, заболтался я с тобой, вон уже надзиратель ждёт, иди он тебя в суд заведёт. Скорее всего, мы с тобой не увидимся больше, поэтому, желаю тебе удачи, она тебе пригодится.
— Спасибо, — ответил Алексей и шагнул навстречу надзирателю, тот взял его за локоть открыл двери и завёл в большой зал.
Прошла ровно неделя с того момента, как пропал Алексей, но ни Джеральд, ни Преподобный Просвит, не могли нащупать никаких зацепок, где и как искать. Вызванный на подмогу Дракон, тоже не смог ничего сделать. Единственное, что говорил Джеральд, когда изредка навещал Катерину, так это то, что Алексей жив.
— Ты в этом верен? — В который раз спрашивала она.
— Катерина, как ты не можешь понять? Если он погиб, то Совет поднял бы тревогу, вспомни, его назначили ответственным за этот мир. Раз всё тихо, значит, он жив, — в который раз разъяснял Джеральд, он говорил очень тихо, спокойно, но очень уверенно, но Катерину это всё равно не успокаивало. — Это раз, а, во-вторых, я с ним связан кровным родством, и поэтому я бы почувствовал, что его больше нет.
— Кровным родством, — в который раз передразнивала его Катерина, — да тебе сколько лет дела не было до него никакого.
— Это не правда, и ты это знаешь.
— Да, какая теперь разница, Джеральд, миленький, найди его.
— Катя, я делаю всё возможное, я обшарил уже сотни, а может быть тысячи реальностей, но нигде, не могу его почувствовать.
— Почему?
— Такое бывает. Он может быть в коме, и его разум просто отключен, пока не придёт в себя, пока я его и не найду, это один вариант, а второе, он может ещё и память потерять. Судя по всему его сильно ударили по голове, в таких случаях иногда наступает амнезия.
— Да, я это знаю. Ладно, спасибо, что не забываешь нас, заходи иногда, хотя куда?
— А что?
— Завтра мы уходим в поход.
— Какой поход?
— Ты помнишь, я тебе рассказывала, вся эта каша заварилась, когда у нас пропали кадеты, потом их нашли и вот колдун, который утащил их, рассказал, что где-то на юге Чёрного континента нет никому покоя, из-за того, что мы здесь живём спокойно, они там вновь задумали завоевать этот мир. Именно этот поход Ал и готовил.
— Но ты-то здесь причём? Насколько мне известно, Святослав тебя туда не посылал.
— Да не посылал, но после того, как пропал Ал, я сама решила туда идти, вместо него, мне кажется, что именно там я смогу его найти.
— Логично. Но у тебя дети, на кого ты их оставишь?
— Вот именно об этом я и хотела с тобой говорить сегодня.
— Только не вздумай меня просить приглядывать за ними, пока ты там воевать будешь.
— Джеральд, это твои внуки и племянница. Кому, как ни тебе за ними приглядеть? Мне кажется, что тебе на время моего отсутствия целесообразно переселиться к нам. И не спорь, ты всю эту кашу заварил, тебе теперь и расхлёбывать.
— Это как так я заварил, я-то здесь, при каких делах?
— Нечего было в своё время шляться по мирам и девушек соблазнять.
— Это ты что, обвиняешь меня в том, что у меня когда-то давно родился сын?
— Я не обвиняю, я просто говорю, что кроме тебя, с детьми остаться некому. Всё, этот вопрос обсуждению не подлежит. Можешь ещё сегодня смотаться к себе домой, прихватить там всё необходимое для жизни, и будь добр завтра поутру здесь, мы отбываем в полдень. А сейчас мне пора, меня Его Светлость ожидает.
Катерина вышла из гостиной, Где они беседовали, а Джеральд так и остался сидеть с открытым ртом, за всю его длинную жизнь ещё ни кто в такой категоричной форме не распоряжался им. Но сидеть ему долго не пришлось, Как только мать вышла, в гостиную вбежали дети с криками радости.
— Ура с нами Джеральд остаётся, — раздался многоголосый девичий крик, Даниил, правда вёл сея несколько сдержаннее, показывая, что он уже почти взрослый, но по его лицу тоже было видно, что мальчишка несказанно рад.
— Я не понял, отчего такое веселье?
— Ну как мы же теперь с тобой жить буем, пока мама папу ищет, — ответила Дарёна.
— И что это значит?
— Это значит, что с дядей Джеральдом всегда можно договориться, — с хитрой улыбкой на лице ответила Анечка.
— И не думайте, дядя Джеральд когда-то очень давно был офицером в одном из государств и он прекрасно знает, что такое воинская дисциплина, поэтому считайте, что вы с этого самого момента не дома, а в казарме кадетского корпуса.
— Папа, говорил, что ты служил в авиации, — зашёл издалека Даниил, — это так? Я, правда, не знаю что это такое.
— Так. Ну и что?
— А что такое авиация?
— Понимаешь, существуют реальности, в которых есть такие летательные аппараты, их называют самолётами. Это что-то вроде железных драконов, на них летают люди, иногда используют как транспорт, иногда как оружие, вот это всё и называется авиация. Понятно.
— Да, приблизительно.
— Так, а что тебя смутило?
— Да папа ещё он говорил, что там, где начинается авиация, там заканчивается дисциплина, и если судить по Имануилу, он наверное прав.
— Я вот вашему папе расскажу, что такое авиация и что такое дисциплина, явись он только домой, а вы забудьте о баловстве расхлябанности и безделье. Всё для вас жизнь начинается новая. Всякое нарушение дисциплины будет строго наказываться.
— Как то скучно здесь стало, — вздохнула Анечка, — пошли Дарёнка поиграем.
— Пошли, — согласилась вторая девчушка, — Даня, ты с нами?
— Да, сейчас.
Девочки выбежали, а Даниил задержался, он как то очень по взрослому, посмотрел на Джеральда, а потом спросил.
— Джеральд, а папа нас не бросил, как ты когда-то его маму?
Этот взрослый вопрос отозвался очень глубоко в душе у сидевшего напротив мальчишки человека, на лицо набежала тень, он задумался, наверное, вспоминая те года, а потом, привлёк мальчишку к себе, посадил его на колени и так же по-взрослому ответил.
