Зал был пуст, кроме главного судьи в нём находился тот самый следователь, который проводил первый и единственный допрос Алексея, и ещё секретарь. Надзиратель, молча, проводил Алексея в закуток и так же молча, покинул зал заседаний.
— Привет, друзья, — обратился Алексей к своим товарищам, войдя за ограждение.
Странно, но ни один из них не проявил к нему какого-либо видимого интереса, только Валерия мельком глянула и отвела взгляд в сторону. Такое поведение моментально объяснилось.
— Подсудимый молчать, Вы не имеете права открывать рот и что-либо говорить, кроме как в ответ на вопрос судьи, за нарушение расстрел. Вы не имеете права обращаться к соучастникам, за нарушение расстрел. Вы не имеете права… — механический голос звучал громко и чётко, он перечислял всё, что не имеет права подсудимый и всякое нарушение каралось расстрелом. Странное. однако, здесь правосудие. Ладно, подумал про себя Алексей, посмотрим, чем всё это закончиться. — Вы не имеете права думать, чем всё закончится, — тут же оборвал его голос, — за нарушение расстрел.
«Ни хрена себе, — не удержался Алексей, странно, но в ответ на эту мысль голос промолчал, — ха, значит не всё так круто, как кажется с первого раза, это хорошо». Додумать он не успел, мысли прервал тихий мягкий голос главного судьи.
— Присаживайтесь, подсудимый, начнём разбирательство Вашего дела, хотя, что здесь разбираться, я не знаю. Господин следователь, от имени прокурора выступаете Вы. Мы Вас слушаем.
— Все эти люди обвиняются в незаконном пересечении границы Сопротивления со стороны Правительства. Такое деяние подпадает под статью сто восемьдесят семь прим, влечёт за собой наказание в виде смертной казни без судебного разбирательства. Но нами были проведены некоторые следственные действия, с целью выяснения личностей нарушителей, и мотивов, что дало возможность рассматривать их дело с другой стороны.
— Понятно, давайте покороче, — вздохнул судья.
— Да, Ваша честь. Так вот, в следствии, проведённых нами действий, выяснились личности ими являются, бывший полицейский Дарвин Кадиласкис, молодой человек двадцати восьми лет, в полицию Правительства попал случайно, в подавлении движения Сопротивления замечен не был, в участке выполнял разнообразные обязанности связанные в основном с канцелярской работой. В тесном кругу своих знакомых неоднократно высказывался против политики Правительства и даже был наказан за такие высказывания. Поэтому данное лицо нельзя рассматривать как перебежчика диверсанта.
— Хорошо, а не думали Вы господин следователь, что это может быть глубоко законспирированный человек?
— Нет, господин судья. Его морально-деловые качества говорят об обратном. Это слабый и подверженный влиянию посторонних человек.
— Хорошо, следующий.
— Девица Анжетка, особа крайне интересная. Дочь Премьер Министра, с некоторых пор единственная.
— Это как, у него ещё сын есть.
— Уже нет Ваша честь.
— Как нет, куда он делся?
— Он убит. Но это сейчас дела не касается. Так вот Девица Анжетка, попала к нам совершенно случайно, аэромобиль, на котором, прибыли к нам перебежчики принадлежит ей. Она со своим братом, их охранником и четырьмя дружками решили напасть на троих людей и ограбить их, в результате все мужчины были убиты, а сама девица захвачена вместе с аэромобилем в заложники.
— Кто убил мужчин?
— Девица Валерия, называющая себя Мещерупос и господин, называющий себя Алексеем Мещерупосом.
— Постойте, господин следователь.
— Слушаю Ваша Честь?
— Алексей Мещерупос расстрелян нами год назад.
— Совершенно верно Ваша Честь.
— Да этот человек немного похож на него, но это не он.
— Я с Вами согласен Ваша честь.
— Тогда почему он так себя называет?
— Дело в том, что у него на голове след от сильного удара. Он говорит, что ничего не помнит, и девица Валерия это подтверждает.
— Почему тогда он так себя называет.
— Она уверена, что это он, кстати, ею следствию представлены паспорта, выданные Правительством. Согласно паспортам, они значатся супругами Мещерупоса.
— Вы разобрались, почему она в этом уверена?
— Да Ваша честь. Она иная, её память была основательно почищена. Да она некогда служила под началом Алексея Мещерупос а, участвовала в некоторых операциях, отсюда такая великолепная подготовка. Но вот всё, то время с момента сдачи нам Правительством Мещерупос а, по сегодняшний день у нее в мозгу полностью вычищено и заменено иными событиями. Согласно легенде они поженились и вдвоём вышли в отставку, Правительство предоставило им квартиру в одном из неблагоприятных районов Киева и определило статус не выездных.
— Значит, этот человек к ней не имеет никакого отношения?
— Совершенно верно, Ваша Честь.
— Тогда кто он?
— Нам этого не удалось выяснить, понятно только одно он не здешний.
— Как это можно понимать? Он что принадлежит к Надзирателям?
— Нет, надзиратели тоже другие. Надзиратели открыты для нас, а этот закрыт, может это связано с его памятью, он так и не вспомнил, кто он. Хотя один раз сознание попыталось вернуться к нему, он попытался углубиться в него, но ничего не получилось. Мы следили за его сознанием на протяжении всего времени. Ничего, кроме одной картины.
— Что Вам удалось увидеть?
— На картине стоял он, ещё несколько человек, двое из которых были женщинами и Дракон.
— Дракон?
— Да, Дракон.
— Но это же миф.
— Я тоже так всегда думал, но и Крысы назвали его другом Драконов, а эти существа никогда не ошибаются.
— Так кто Вы, — совсем неожиданно Главный судья обратился непосредственно к Алексею.
— Я не знаю, Ваша Честь, я много раз это объяснял. Да у меня в памяти всплыла картина, я никого на ней не узнал, но уверенность в том, что на ней рядом со мной стояла моя жена у меня осталось.
— Да Ваша Честь, это была его жена, а значит он жил в другом измерении, кто он и откуда на этот вопрос могут ответить только Надзиратели, если захотят, но и они могут не знать.
— Значит, пока он не вспомнит кто он такой, он нам бесполезен, а если вообще не вспомнит?
— Почему бесполезен, Ваша Честь, он отличный воин, мышечная память сохранилась, поэтому мы можем его использовать как солдата.
— А нам нужен лишний солдат?
— Он не просто солдат, он очень хороший солдат, те шестеро, которых они отправили со своей подругой на Тот Свет, были далеко не дилетанты. И ещё, мы следили за его поведением, это поведение воина.
— Хорошо, я принял решение. С этими тремя всё ясно, остался вопрос, что делать с девицей Анжеткой.
