– Пока еще нет, но шарки будет расти. Сейчас они просто стали гораздо крепче.
– Спасибо и на том… – Дар был немного разочарован… Почему-то ожидал большего от технологии Древних. И, в то же время, его тангровую часть переполняла благодарность – чувство, которое положено было бы испытывать по отношению к живому существу, а не к счетчику, сделанному из камня. Пусть даже очень крепкого и умного камня.
– Когда ты намерен отправиться на задание?
– У меня нет времени, чтобы ждать. Мне постоянно кажется, что я уже опоздал. – Дар тряхнул головой, поднимаясь с латнирного лежака. – Сейчас я иду в Царакклан. А после – сразу в путь!
– Отличное решение, хозяин. Какор будет подготовлен к этому времени. Я проинструктирую его познакомить тебя со всеми его функциями.
Дар повернулся, чтобы идти.
– Погоди, это не все, что ты должен учитывать.
– Говори.
– Помни о недавних рывках времени! – голос шарки понизился. – Будь в самом настороженном из своих состояний. Потому что где-то поблизости могут оказаться реццы!
– Что? – Дар невольно отшатнулся. – Ты говоришь о реццах, что работают в сторожевой базе на Архе?
– Реццы никогда не работают.
– Кто же трудится на этой базе?
– Шарки, конечно.
– То есть, она не населена? Кто же нападет на меня?
– Что имеет в виду корхогг-хозяин?
– На Архе находятся живые существа? Или только механизмы?
– Там находится шарки. Это обязательный достаточный минимум.
– Я имею в виду – живые, ходячие? Как тангры или реццы?
– Разве живые – только ходячие? – вопросом на вопрос ответил шарки. – Живые, значит индивидуально мыслящие и способные к развитию существа, обладающие личными уровнями свободы и ответственности. Шарки превосходно подходит под это определение!
– Постой, – Дар осознал, что внезапно оказался на шаткой почве ксенологии. Здесь легко можно было споткнуться о моральные или интеллектуальные разногласия между расами. А обижать шарки ему совсем не хотелось. – Возможно, я ошибаюсь. Скажи, как удалось наделить камень такой разносторонней способностью мыслить?
– Ты разве не понял еще? – рассмеялся Карасс. – Шарки – только форма. Туда заливается душа умирающего дэхра.
Дар замер, потрясенный.
– Значит, ты тоже когда-то был живым, ходячим существом?
– Опять ты об этом… Да, если тебе угодно так это называть.
– А теперь…
– А теперь я шарки. И мне это нравится.
– И как тебя туда… Я имею в виду, это было добровольно, или…
– Коронат жестко отбирает дэхров для заполнения шарки, специальных детей выращивают с младенчества, у них нет выбора. Нет даже выбора просто умереть. Это потому что быть шарки – слишком много силы. Реццы боятся доверять силу чужим расам. Но я все же был в Верви. А там все иначе. У меня была болезнь, которая отнимала мою жизнь день за днем. Так что я даже был рад… Кажется… Точно уже не помню.
– Как тебя звали тогда? Я хочу запомнить тебя и твое имя.
– Зови меня «Карасс». Это будет самым правильным. Я горжусь своей жизнью в лодке «Карасс». Она куда дольше моей жизни дэхра. И куда полезнее!
– Хорошо, я запомню тебя, Карасс. Скажи – имя «Карасс» что-то значит?
– Да. Это сокращенно от «Карающий Рассвет».
– Как странно! – удивился Дар, – ты небесная лодка, предназначенная для полетов между звездами. Разве в Ледяном Просторе бывают рассветы?
– В пространстве есть направления шести сторон, а не четырех. Но в любом месте, где есть жизнь, эти направления появляются.
– Вот как?
– Корхогг-хозяин должен помнить – реццы всегда нападают с запада. Никто не знает, почему. Их противники всегда оказываются на востоке. Мне нравится так. Восток – это место, откуда приходит рассвет.
– И откуда придет кара реццам! – неожиданно для себя рявкнул Дар, обретая сразу весь металл командной интонации. Медблок срезонировал неясным звоном, заставляя плоскости стен и пола дрогнуть.
– Хозяин – настоящий корхогг! Теперь я могу это слышать!
– Типа того, – пробормотал Дар, смущенный собственной вспышкой. И еще тем, что, оказывается, все это время разговаривал с живым существом, как с бездушным механизмом…
– Так вот, – продолжил Карасс. – Хорошо помни о рывках времени. Мой «сторож времени» почувствовал два рывка. Один из них был около двадцати пяти дней назад. Второй – девять дней назад.
– Что такое рывки времени? – насторожился Дар. – У нас поменялось время?
– Нет. Это бывает, когда нечто перемещается относительно текущего момента. Я предупреждаю корхогг-хозяина, потому что это один из признаков нападения реццов.
– Ты хочешь сказать… Вы умеете контролировать время?
– Мы – нет, только реццы. Но мы научились фиксировать, если нечто поблизости изменяет свое текущее время.
– Нечто – ты имеешь в виду – существо?
– Существо, несколько существ, просто механизмы. Все равно.
– Мне это очень важно! Есть ли у реццов способ перемещаться в отдаленное прошлое или будущее?
– Насколько отдаленное? Прыжки во времени – излюбленная манера боя реццов.
– Как это происходит?
– Никто не знает. Они хранят этот секрет пуще своих детей. Но действует ужасно. Ты летишь один в Ледяном Просторе, вдруг – бах! – и рядом с тобой чужая лодка! Но если они не выскакивают прямо рядом с тобой, то по рывкам времени можно определять, что они где-то рядом.
– Удивительно… Я постараюсь это учесть. Твой какор может чувствовать рывки времени?
– Конечно, нет. Для него это слишком сложно.
– Двадцать пять дней и восемь дней? Но ведь реццы не появились в это время?
– Да, не появились. Но ты все равно должен быть настороже. Потому что кроме реццов это не умеет никто!
– Возможно… – задумчиво ответил Дар.
– Удачи, корхогг!
– Мое имя Дар.
– Удачи, Дар!
– Удачи, Карасс!
И, озадаченный, он направился в сторону оранжереи и Царакклана.
К селению хучей отряд корониров подкрался на излете ночи, когда в небе уже легли длинные росчерки серых просветов. В низинах и на пыльных улицах еще прятался лохматый туман, но горные верхи уже открылись во всей угловатой красе холодного пасмурного утра.
Здесь начинались предгорья скалистого Хиркла – возвышенность, зажатая меж невысокими приступочными горами. Тут схоронилась подозрительная и дикая деревня хучей, чье название язык рецца не смог бы выговорить никогда.
Все подходы еще с вечера были перекрыты бело-голубой пехотой Короната по огромному периметру. Однако предосторожности не гарантировали успех. Матерый Грибник способен легко сорвать охоту, стравив меж собой бойцов отряда. Но и это не единственная преграда. Сама грибница могла располагаться не в селе, а в горах. Или, того хуже, вообще быть в другой деревне или у самого беса на рогах, и после холостого рейда там все затаятся и перепрячутся. И тогда придется опять трудолюбиво искать и долго вынюхивать, прежде чем удастся выйти на новый след этой осторожнейшей заразы.
