— Вытащи его оттуда! — повторил Моандор.
Серый мешок упал на древние плиты зала, и в руках Дракиса забился удерживаемый за одно из трех щупалец шар темно-коричневого цвета. У него не было как таковых глаз и рта, но с помощью мелких, залитых слизью отверстий он издавал неприятное шипение. Тварь явно была живой и чувствовала боль при сжатии щупальца.
— Терроморфный ползун, если верить личу Тамикзаллы, что ждет за дверями, они его готовили несколько месяцев, — рассуждал вслух Моандор. Он не боялся того, что Дракис поймет хотя бы часть его слов.
— Почему все творения Тамикзаллы так уродливы? Нельзя для разнообразия сделать что-то красивое?
— Красота — понятие относительное. С точки зрения многих людей, мы с тобой куда большие уроды!
Моандор прикрыл глаза и представил себе, как по широким долинам Эрафии движутся легионы титанов. Минуя города и поля, чтобы не повредить постройкам, идут исполины. Белые так любят быть искренними в своей заботе о людях. Вот они — опора его врагов. Ожившие горы, неутомимые мускулы, золотистые доспехи и шлемы с высокими гребнями, сверкающие в лучах солнца подобно горным шапкам. Сосредоточение огромной мощи. Вокруг их рук, толщиною с дом, бегут голубовато-белые разряды, в руках мечи из кристаллической породы. Один его точный удар бичующей молнией может сбить дракона-духа или испепелить десятки скелетов и личей. А в земле глубоко под ними сидит такой вот шар, какой сейчас держит Дракис в своих руках. В небе над титанами появляется астральный глаз, сейчас его разорвут магические посылы арагонцев, но он успеет. Это его — Моандора, глаз. По астралу проносятся бессмысленные слова, и шар начинает подниматься, прорываться к поверхности сквозь слои почвы. Он уверенно идет вверх, разрушая, пропуская сквозь себя песок, глину и чернозем. Перегородка внутри чудовища исчезает… Две части привезенного Дасом с Зейлота терроморфа соединяются и…
Он представил себе лица Белых Старцев, когда астральные глаза покажут им эту картину. Вспышка, и вот вся долина, по которой шли армии света, вспучивается. Разрастаясь, невиданный огонь пожирает всё и вся, ярким оранжевым шаром пламя взметается под небеса подобно деснице самого Творца. Мощь ударной волны стирает в прах ту часть светлого воинства, что не сгорела от невыносимого жара. Горгульи, големы, гномы, эльфы и рыцарство людей, все бегут прочь, израненные, обгорелые, напуганные и подавленные, нагоняемые облаками серого пепла, застилающими небеса…
«Именно так все и будет». — Нойон взял из рук Дракиса шар размером с человеческую голову и весивший не менее тридцати фунтов. Его руки не чувствовали усталости, тогда как Дракис облегченно выдохнул, когда господин взял у него из рук эту ношу. «Такая сила в столь малом объеме, это как если взорвать полиарх», — думал нойон.
— А по поводу Таталии… — начал было Дракис.
— Обожди, — прервал его Моандор. Он подкинул вверх осклизлую тварь и что-то прошептал. После этого пасса шар, вопреки всяким правилам тяготения, улетел в одну из комнат покоев нойона.
Теперь, проверив главное, Моандор приосанился, его одежды засияли ярче прежнего, в глазах полыхнул яркий огонь.
— Я слушаю твои предложения, — заявил он и направился к огромному экрану связи у южной стены.
— Они просты. Я думаю, нам сейчас лучше выступить миротворцами!
— Хорошо, что ты не испугался мне это сказать. Именно так я и собираюсь поступить и уже знаю, что Темный круг одобряет такой исход. В грядущей войне нам как никогда будут нужны союзники. Вызови Торнтона, дайте картину с тридцатого зонда и подготовьте остальные!
— Вызываю Михаэля Торнтона, даю картину зондов! — ответил свистящим голосом лич.
Экран помутнел, затем резко просветлел, стали видны несколько картинок, мановение магической мысли, и Моандор выделил из них одну.
Зонд висел в пяти сотнях ярдов над землей. Зеленую равнину пастбища под ним перегораживали узкие полосы оврагов и холмов, на востоке сменяющиеся старыми выветренными горами. Между ними петляла желтая змейка широкой дороги. Астральный глаз увеличил точность. Стало видно, что у самых отрогов старых гор на быстро возведенных слабых укреплениях и баррикадах стоят таталийские солдаты — в основном люди и несколько десятков минойцев с широкими секирами за спиной. Желто-красный цвет таталийского флага с черной бычьей головой посредине отражался в начищенных доспехах.
На небе не было ни облачка, и обе луны, столь яркие в этих широтах, освещали полуночное поле битвы. Все люди на укреплениях были возбуждены, что-то кричали, показывали на запад, где клубилась пыль и слышался лай надвигавшейся орды. На фоне мельтешивших по стене защитников выделялся высокий человек в тяжелом позолоченном доспехе с широкой рыжеватой бородой и двуручным мечом на поясе. Это был граф Огильвис, начальник гарнизона Роратона.
— Что это? — Дракис указал на огненные следы на юго-западе и по центру шедшей на запад дороги. Это были отблески множества факелов или костров. На укреплениях таталийцев все огни были потушены.
— Это передовые отряды фолийцев, дайте тридцатый зонд! — управляя картиной, Моандор повел глаз вниз, чтобы лучше рассмотреть то место, где мелькали огоньки.
— У них свои всадники?
Моандор не ответил, только велел зонду опуститься ещё ниже. Среди крупных бликов багровой луны как на ладони стал виден большой конный отряд. Полторы-две тысячи всадников двигались вдоль хребта с юго-запада, занимая небольшую дорогу и окружающие поля.
«Это же орки! Эти доспехи, шлемы, корявая посадка и ятаганы, это точно орки», — понял Дракис. Видимо, они не знают об укреплениях и постараются занять перевал первыми.
— Мы ничем не можем им помешать? — грустно спросил моргул.
— Полагаю, таталийцы выдержат! Вот завтра им точно кроме чуда ничто не поможет, и этим чудом должны стать мы с тобой, Дракис, разве не приятно творить историю? — Моандор улыбнулся.
Дракис редко видел господина улыбающимся и, поклонившись, сам улыбнулся в ответ. Больше нойон не произнес ни звука и не отрываясь смотрел на картину, передаваемую зондом.
Орки слепо двигались на укрепления людей. На стенах негромко протрубили рожки, после чего защитники погасили немногие оставшиеся факелы. Лучники клали стрелы на тетиву, готовясь к бою. В наступившей тишине стали видны небольшие, три ярда в ширину и три в высоту, ворота в середине наскоро возведенных укреплений. Лунный свет отражался в них ярче, чем от других деталей стены. Значит, они обиты железом, их будет нелегко пробить и поджечь.
Вот первые ряды орков вышли из пролеска и направились к холму. Остановились. Наверху тихо. Казалось, было слышно, как пролетают в небе летучие мыши, храп орочьих лошадей, треск факелов и шумное дыхание уруков. Все новые и новые орочьи отряды выходили из тени леса на залитую лунным светом дорогу и останавливались у странных ворот, о которых их фолийские хозяева ничего не сообщали. Ещё некоторое время кревландцы толпились перед преградой, как вода, попавшая в нечаянную запруду. Наконец в этой черной толчее выделился один крупный орк в уродливом, плохо выкованном шлеме с большими рогами. Он подъехал к воротам и дважды сильно ударил по ним булавой. Лязг металла и дикий орочий вой огласили окрестности.
