Макс немного понажимал на кнопки, переключая каналы. Ну да, ничего нового. Впрочем, ничего измениться и не могло, здесь же войны не было. Это он сам изменился. Его взгляды на жизнь, семью, любовь — все изменилось.
Он понял, что больше не сможет верить тому, что показывают в наших (и в большинстве зарубежных тоже) фильмах про Великую Отечественную. Ему непременно захочется сказать: «Не так все было, совсем не так». Да только кому и зачем? Сценаристам, которые придумывают тупые сюжеты, или режиссерам, которые их снимают? Так у них вполне определенная задача — освоить бюджет. Им правда войны не нужна, была бы яркая, сочная картинка, и желательно — побольше крови и взрывов…
Макс еще раз вздохнул и достал ноутбук. В большом и разнообразном виртуальном мире также ничего не изменилось. Те же кумиры и те же мелкие дрязги в социальных сетях и форумах. Он прошелся по знакомым сайтам, поискал новости. Знакомые в основном болтали об отпусках — где, как и с кем отдыхали. Или собирались отдыхать…
Макс подумал: «Вот бы сейчас запустить инфу, что он воевал целый месяц, да еще на стороне вермахта! Но ему непременно напишут в ответ: «Старик, ты загнул, врешь, как писатель. Такое напридумывать!»
А что, может, и правда — написать о своих приключениях? Рассказать, как все было — с именами, фамилиями, званиями и датами? С подробностями и суровой окопной правдой? Как бы взгляд на Ржевские события, но с другой стороны, с противоположной…
Можно, допустим, выдать это за воспоминания некоего немецкого ветерана, сражавшегося под Вязьмой и Гжатском. А он, Максим, их, так сказать, записал и художественно обработал. Пусть проверят — ни слова лжи, абсолютная, чистая правда, подтвержденная всеми архивами и документами. Настоящая, подлинная война…
«Нет, не выйдет — решил Макс. — В издательстве обязательно потребуют разрешение на публикацию — от самого ветерана или его родственников. Но где его взять? А если выдать это за свой первый роман, чисто художественное произведение, то редактор непременно скажет: «Слишком буйная фантазия, молодой человек, нереально все это, быть такого не могло. Идите учите матчасть!» И попробуй что докажи. Нет, пусть уж лучше все остается так, как есть».
Но немецкие часы нужно непременно спрятать и больше к ним не прикасаться. Никогда и ни за что. Маринке же он скажет, что отдал медальон родственникам погибшего, и все. Кстати, а что случилось с семьей Петера Штауфа в реальной истории? Очень хочется узнать…
Макс набрал номер своего друга, Борьки Меера. И после обычных в таких случаях приветствий и расспросов («Спасибо, все нормально, а как у тебя?») перешел к главному. Вкратце рассказал, что случайно обнаружил в засыпанном немецком блиндаже останки убитого лейтенанта вермахта Петера Штауфа. А рядом — медальон с запиской. И теперь нужно его вернуть семье погибшего. Детям или внукам, если удастся их найти. Может, поможешь?
Борька хмыкнул — ладно, помогу, постараюсь найти родственников. Благо сейчас многие архивы уже открыты и находятся в свободном доступе. Надо знать, где что искать. Да и в Интернете полно всякой полезной информации. Впрочем, и неполезной тоже…
Макс поблагодарил друга и намекнул, что с него причитается. Поставит, как обычно. Затем отключился и с досадой хлопнул себя по лбу — Интернет, конечно же! Как он сам не догадался! Открыл ноутбук и принялся за работу.
Так, посмотрим… Наверняка имеются какие-то списки берлинцев за 1942 год. Через десять минут нашел — регистрационные карточки с полными адресами жителей столицы Германии. Хвала прославленной немецкой педантичности и бюрократии! Из карточки, заведенной на Эльзу Штауф, следовало, что она с дочерью Мартой в самом конце 1942 года выехала из Берлина к родственникам в Дрезден. Имелась также пометка — «вдова офицера Рейха».
Поиски в дрезденских архивах ничего не дали — многие документы сгорели во время страшного пожара в середине февраля 1945 года. Тогда во время налетов союзной англо-американской авиации погибло более двадцати пяти тысяч жителей, многие здания (в том числе официальных учреждений) были разрушены… Дрезден фактически превратился в руины. Естественно, после той жуткой бомбежки все думали о спасении живых и помощи пострадавшим, а не о сохранении архивов. Поэтому не было ничего удивительного в том, что данные отсутствовали. Но их не было и в более позднее время, в послевоенные годы. А вот это было уже плохо — могло статься, что Эльза и Марта погибли во время того налета. Или позже, при взятии города советскими войсками. Бои-то были ожесточенными…
Макс решил пока не ломать голову над этим вопросом, а дождаться звонка Борьки. У того, при всех его недостатках, было одно очень ценное качество — дотошность. Если уж пообещал добыть информацию, то непременно достанет, хоть из-под земли. Но потом следует его отблагодарить. Борька очень любил коньяки, надо будет купить ему бутылочку…
Перед тем как лечь спать, Макс еще полил цветы в палисаднике — Маринка очень их любила. Сам он к дачной растительности был абсолютно равнодушен, а вот она обожала тюльпаны, пионы, гладиолусы и астры. Яркие цветы радовали глаз до поздней осени, а потом еще долго стояли в вазах по всей квартире.
«Интересно, что сейчас делает Эльза, — подумал Макс, подходя к столу. — Наверное, уже укладывает Марту спать…» Он машинально взял немецкие часы и автоматически завел. По старой привычке.
И только потом понял, что наделал. Когда большая минутная стрелка едва заметно дрогнула…
* * *
Голова страшно болела и ужасно хотелось пить. Макс перевернулся на бок и осознал, что лежит на постели, причем почти одетый. В кителе и тех самых брюках с подтяжками, которые так ненавидел. Так, кажется, он снова в 1942 году. В Берлине и квартире Петера Штауфа… Что за чертовщина!
Макс громко застонал. Тут же зажегся свет и в комнату вошла Эльза. В руках она держала стакан с водой. Макс приподнялся и жадно выпил все до дна. Затем попросил еще. Эльза вышла и скоро вернулась с целым кувшином. Макс выпил еще два стакана — кажется, немного полегчало. Но в голове по-прежнему дико гудело, и еще сильно ломило виски.
— Анальгина! — попросил он.
— Что? — не поняла Эльза.
— Таблетку от головной боли, — пояснил Макс.
Разумеется, на немецком…
Эльза вынула из шкафчика небольшую бумажную коробочку: «Вот, прими сразу две штуки». Макс попытался прочитать название лекарства, но перед глазами все плыло. Ладно, доверимся Эльзе, вряд ли она захочет отравить непутевого мужа.
Макс закинул в рот две таблетки, глотнул воды и тяжело откинулся на подушку. Да, надо меньше пить… Коньяк, да еще в таких дозах, ни к чему хорошему привести не может. Нажрался, как свинья, и провалялся без памяти на кровати… Кстати, а который теперь час?
