В случае изменения маршрута ячейка еще могла вмешаться, однако тогда им пришлось бы просто уничтожить Рамона — ничего другого они уже не успели бы.
Наконец на дороге появилась недорогая машина — очевидно, казенная. Белесые разводы на ее боках говорили о том, что она не закреплена ни за одним из сотрудников и ею временно пользуются все «безлошадные».
В машине сидели двое, и Ингрид решила, что это долгожданная проверка.
Подтверждая ее догадки, автомобиль притормозил и, съехав на обочину, остановился. Из него вышли двое и стали лениво осматриваться, глядя то на фабричные корпуса, то на ряды близлежащих домов.
Один из мужчин закурил, затем небрежно махнул рукой, и оба сели в машину. Они проехали еще метров триста и снова остановились. Ингрид ожидала, что они опять выйдут, но нет, машина набрала скорость и скоро скрылась за поворотом.
Сомнений не оставалось — это была проверка.
Ингрид связалась с Сайрусом, чтобы его обрадовать:
— Они только что были здесь.
— Ты уверена?
— Уверена. Если бы ты видел это, умер бы со смеху. Они приехали на восьмилетнем коричневом «Докуте», который последний раз мыли в прошлом году, остановились на обочине, поплевали на траву, закурили и поехали дальше. Эти ребята не напрягались.
— Их можно понять, дорогая, они полагают, что о нашем камраде давно забыли… Что еще хорошего скажешь?
— Питер и Джозеф уже прибыли и поставили бочки неподалеку.
— Приятно это слышать. Мы пока здесь — ждем.
— Когда, ты думаешь, они должны появиться?
— Если проверка была, значит, в ближайшие два часа…
Пока Сайрус и его бойцы вели наблюдение, их противники — люди майора Гастона — также находились неподалеку. От Ингрид и ее камрадов их отделяла только пара крыш.
На восемнадцатом этаже строящегося небоскреба по-прежнему сидели наблюдатели. Они заметили перемещения цистерн с «пропанитом» и сообщили о них майору.
— Не нужно удивляться, — сказал он. — Этими бочками будет перекрываться дорога. Хорошо бы узнать, есть ли в цистернах горючка. Впрочем, наверняка имеется, и они взорвут бочки, если понадобится… Стрелков засекли?
— Кто-то вспугнул голубей на крышах двух домов, но сказать что-то определенное…
— Ладно, смотрите в оба. В основном они будут на колесах, но стационарные позиции тоже должны быть. Ищите.
Гастон не зря сказал про колеса, он получил сведения о том, что какие-то клиенты взяли напрокат в туристической фирме четыре внедорожника.
Взяли их еще два дня назад, что было понятно — машины требовалось усилить броневыми листами и подшить им утяжеленные тараны, чтобы с их помощью выбить двери в бронированном автомобиле.
Четыре джипа по два человека в каждом — это минимум восемь, но, скорее всего, бойцы рассядутся по четыре, тогда — шестнадцать. Плюс еще несколько стрелков наверняка припрятаны в жилом массиве да двое водителей грузовиков. Получалось двадцать или даже больше.
Гастон собрал только двенадцать человек. Этого было маловато, но пришлось брать только тех, кому можно доверять, иначе ячейка могла о чем-то пронюхать.
Помимо людей из «конторы», Гастон взял двух внештатников. Один из них был отличным стрелком, хорошо управлялся с автоматической винтовкой. Майор вытащил его из военной тюрьмы, где бедняге светило отсидеть восемь лет. Слишком строгий приговор за хранение всего одной дозы, но этот парень находился на военной службе.
Второй внештатник был посерьезнее. Настоящий мотор. На нем висело — только доказанных — четыре убийства. Он был бандитом с детства и с самых юных лет в одиночку разбирался с целыми бандами, насаждая на улицах собственный порядок.
Когда его досье попало в руки Гастону, он решил взять такого человека к себе. Для этого пришлось спасти преступника от пожизненного заключения, а вместо него подставить совершенно постороннего человека.
Пожизненное получил другой, а разбойнику пришлось заключить контракт с Гастоном.
Пока майор использовал его только дважды, в небольших операциях, и остался доволен.
По мере того как время шло, а ничего не происходило, Джек и Барнаби все глубже погружались в липкую дрему. Даже рев поминутно стартовавших аэробусов не разгонял их сонливости. Хорошо изолированные стены почти полностью задерживали шум и лишь изредка подрагивали.
Поначалу Джек считал взлеты и посадки транспортов, но затем ему это надоело. Казалось, про них с Барнаби все забыли, даже охранники, которые сосредоточенно изучали носки своих ботинок.
Наконец дверь в каюту распахнулась и появился майор Гастон.
— Ну что, не устали еще ждать?
— Устали, — ответил Джек.
Барнаби, не сдерживаясь, широко зевнул.
— Едем куда-нибудь или как? — спросил он.
— К сожалению, обстановка складывается не так, как мы планировали. — Майор виновато улыбнулся и развел руками. — Так что придется вам вернуться назад, в вашу чистенькую, светленькую камеру.
— Ну и ладно, — пожал плечами Барнаби. — Хотя я тут уже начал привыкать. И ребята, — Барнаби кивнул на охранников, — попались очень разговорчивые.
— Едем прямо сейчас? — уточнил Джек.
— Да, пойдемте со мной.
Напарники поднялись с мягкого дивана и последовали за майором под бдительным присмотром двух охранников.
К удивлению арестантов, красного «Боливара» и других машин уже не было. Вместо них стоял невесть откуда взявшийся полицейский фургон, очень похожий на тот, в котором их доставляли в полицейское управление.
Впрочем, этот был поновее, а внутри оказался перегороженным на две части решеткой. За железными прутьями находилась арестантская часть, а перед ней на голых неудобных скамейках должны были сидеть охранники.
Пока что они стояли рядом с распахнутой дверью и безо всякого интереса смотрели на Джека и Барнаби, которые при виде этого транспорта тревожно переглянулись.
— Руки! — скомандовал один из полицейских и приготовил наручники. Взлетавший аэробус заглушил его голос ревом, однако жест был вполне красноречив.
Стоявший первым Джек покорно подчинился. Щелкнули замки, и снова раздалось:
— Руки!
Теперь это касалось Барнаби. Когда наручники защелкнулись, он оглянулся, встретившись взглядом с майором, понимающе ему подмигнул, дескать — все ясно, и следом за Джеком полез в фургон.
— Это необходимо! — крикнул им вслед Гастон. — Те, кто наблюдает за нами, должны видеть, что все проходит по инструкции…
Сказав это, майор сообразил, что их здесь никто не видит, и сердито сплюнул.
