Мы обогнули поляну, а кукловод трещал, шелестел, похрустывал ветвями вслед. Звуки механические, мертвые — но в то же время присутствовал в них едва уловимый оттенок жизни, хотя и слишком непонятной, чуждой людям и потому пугающей.
— Как-то я слышал спор Григоровича и Орлова, — тихо заговорил Курортник. — Григорович утверждал, что деревья эти имеют связь между собой. Через куклы или еще как-то, я не вникал. А Орлов говорил, что бред это.
— Ага, бред… — пробормотал Пригоршня. — Я теперь на поляны вообще не сунусь, буду всегда обходить.
Когда отошли от поляны на приличное расстояние, я с облегчением глубоко вдохнул пару раз, медленно выдыхая. Мы пересекли поросшую кустами и высокой травой узкоколейку. Стебли как солома сплелись поверх насыпи. Я ни одной шпалы не разглядел — все занесло землей, скрыло растениями.
За узкоколейкой начался хвойный лес. Сосны, прямые как мачты, но иногда попадались деревья причудливой формы, исковерканные выбросами аномальной энергии. А вот обычных аномалий что-то не видно. И зверья нет. Глухое местечко.
Леха остановился.
— Здесь на отдых встанем.
Пригоршня внимательно осмотрел крепкий многолетний кедр, ударил несколько раз стволом «Грозы» по ветке, потрогал гибкие зеленые иголочки.
— Да не боись, Пригоршня, это не кукловод. Никита попятился к нам, с напряжением произнес:
— Я могу и не спать. Могу подежурить.
— Спать будем по графику. Двое дежурят, один отдыхает. Вопросы? Нет вопросов. — Курортник взглянул на часы. — Полтора часа на отдых каждому. Выступаем засветло. Бодрствующая смена чистит оружие отдыхающего. — Он протянул мне «Джи-36». — Я спать. Разбудите через полтора часа.
Взяв винтовку, я кивнул. Пригоршня отошел на пару шагов и уселся под сосной. Поставил между колен «Грозу», достал из кармана тюбик со сгущенкой, свинтив колпачок, выдавил в рот.
Я снял рюкзак, сел под кедр. Пулемет поставил справа. Из рюкзака вынул чистую портянку, положил на нее Лехину винтовку. Достал кусок ветоши и масленку. Поднял глаза — Леха раскатал спальник и улегся под соседним деревом, голова на рюкзаке, в руке пистолет; проверил оружие, поворочался, выбирая удобное положение, и похоже, сразу уснул. Я посмотрел на Пригоршню — он обернулся, окинул взглядом Курортника и снова принялся за сгущенку.
Ладно. Я разобрал Лехину винтовку, начал чистить.
— Помочиться мне надо, — сказал Пригоршня.
— Давай. — Я отложил винтовку, взялся за пулемет. Пригоршня отошел, а я выпрямился, вгляделся в лес.
Шумит ветер, скрипят деревья… мирно, спокойно все. Будто и не Зона кругом.
Не успев подумать об этом, я обнаружил, что в грудь мне целят стволы охотничьего ружья, а за кустом впереди прячется человек.
— Не дергайся! — Неизвестный сталкер повел оружием в сторону.
Я повернул голову — позади стоял Никита с поднятыми руками.
— Ты чего, дядя?.. Свои мы, — произнес он.
— Кровосос те дядя! — хрипло бросил незнакомец. — Или вон, — стволы ружья качнулись в мою сторону, — он тебе дядя. А я те Лесник.
Пригоршня буркнул что-то нечленораздельное.
Ветки кустов раздвинулись, к нам шагнул крупный, ростом с Никиту, мужик. Клочковатая темно-русая борода, движения основательные, взгляд спокойный…
Спокойствие вдруг как ветром сдуло, стволы охотничьего ружья описали полукруг и вновь остановились на мне. Я скосил глаза — Лехи под кедром не было.
— Спокойно, дядя Василь! Спокойно, — долетел сбоку его голос. —Опусти ружье.
Леха раздвинул ветки, вышел из кустов за спиной Лесника и упер пистолет ему в затылок.
Аты ведь меня сразу заметил, Курортник… — Лесник рылся в рюкзаке. — Я еще себя на мысли поймал: что это командир военсталов так спокойно спать залег, кругом не прошелся, только команду отдал — и на боковую?.. Да куда ж я ее засунул?..
Я механически чистил винтовку и слушал разговор. Пригоршня сидел под сосной. Похоже, он и сам был не прочь, чтоб от него отстали. Отвернулся демонстративно и ни разу не глянул на нас.
— Я уже не командир.
Лесник прекратил копаться в рюкзаке и вопросительно уставился на Леху.
— Об этом долго рассказывать, — отмахнулся тот. — Так чего ты показать хотел?
Лесник снова запустил руку в рюкзак.
— Да вот.
Я отложил в сторону оружие и шомпол. Курортник с любопытством разглядывал прозрачный цилиндр. В длину сантиметров двадцать, напоминает гильзу от тридцатимиллиметрового снаряда, донышко плоское, верх сплюснут. Внутри желеобразная субстанция. Светится, словно ХИС-трубка, — вроде и ярко, но глаза не режет. Свет мягкий, бело-голубой.
— Ну и?.. — Курортник царапнул гильзу ногтем, постучал пальцем по донышку. — Чего ты мне химический источник света показываешь? Или это контейнер какой-то необычный?
Лесник хмыкнул.
— Если дело в контейнере, то такой я действительно впервые вижу. — Леха нахмурился. — Слушай, как открыть?
— А никак, — заявил Лесник. — Я эту штуку в восточном Могильнике нашел. А потом узнал, что Григорович заказ на нее разместил. Случайно узнал от Отмеля. Я-то думал, барахло какое… Как ты сказал, химический источник света? А оказалось, что не он вовсе. Две недели назад я заходил на Янтарь, и начальник охраны мне шепнул, мол, к тем, кто в Могильниках бывал, у Григоровича разговор есть. Ну, я пошел с Григоровичем пообщаться, а он достает такой же цилиндр и говорит: «Заказ. Найдешь — неси, только надобно в Могильнике искать». А когда узнал, что у меня такой имеется, — Лесник усмехнулся, — прям вцепился. «Тащи, — говорит, — мне срочно. Немедленно!»
Леха покрутил цилиндр в руках, посмотрел на свет и вернул Леснику:
— На Янтарь, стало быть, идешь? Мы с командиром переглянулись.
— Ага. — Лесник спрятал контейнер и дернул шнур, затянув рюкзак. Запечатал клапан с помощью длинных ремешков, пропустив сквозь кольца, закрепленные снизу. Старый рюкзак, потертый такой, из брезентовой ткани, выгоревшей на солнце. Вместительный, несколько накладных карманов по бокам. Таких в продаже уже не найдешь — раритет.
Лесник сам как раритет. Человек эпохи социализма. На голове ушанка с торчащими наружу петельками завязок. Одет в брезентовый плащ — широкие полы, патронташ через грудь, коричневый свитер из верблюжьей шерсти с высоким воротом, в них водолазы раньше ходили. Сапоги болотные, завернуты ниже колен, тоже из советской эпохи. А вот брюки современные, такие же, как у нас, — как-то разжился вольный стрелок комплектом или подарил ему кто-то, Леха с Отмелем запросто могли так отблагодарить за какую-то услугу.
