— Скажите, преподобный, а вы всегда все успеваете правильно оценить?
О'Брилин рассмеялся:
— Говорят, что успеваю, но я советую тебе верить не всему, что говорят.
Хранитель, к удивлению Толика, оказался довольно легок в общении.
— А чему же верить?
— Чему? Например, тому, что ни у меня, ни у Олди Энца не было намерения втягивать тебя в сомнительную историю.
Очень даже может быть.
— Этому я охотно поверю, но повлияет ли это на мою дальнейшую судьбу?
— Судьбу? А так ли она плоха? Сам же говоришь, что не жалуешься. Противник нанес удар, но это вовсе не значит, что я позволю разменивать своих сторонников.
— А я — ваш сторонник? — удивился Толик.
Вот так и узнаешь что-то новое.
— Тебе это не нравится?
— Нет, почему же. В некотором роде мне приятно такое слышать. Просто я удивлен. Я не заметил, как и когда им стал.
— Этот вопрос ты должен задать себе. Твоя жизненная позиция — этот только твой выбор. Спроси себя, как и когда ты его сделал.
— При чем здесь моя жизненная позиция? — удивился Толик. — Речь ведь шла о сторонниках.
— Как при чем? Именно она определяет большинство наших поступков. За исключением тех случаев, когда такой позиции просто нет. Тогда поступки человека носят сумбурный и не всегда предсказуемый характер. От человека без жизненной позиции не знаешь, чего ожидать. В одной и той же ситуации он может поступить и так и иначе. Малейшего дуновения ветра достаточно для того, чтобы его образ действий поменялся. Прошу тебя, будь осторожен с подобного рода людьми и никогда не доверяй им в серьезных делах. Жизненная позиция — как якорь, она позволяет нам определиться со своим местом в мире.
— Значит, дело только в ней, и ни в чем больше?
— А разве этого мало?
— Лукавите, преподобный, получается, что бы я ни делал, все будет вам на пользу?
— Анатолий, как вы могли подумать, что я вас обманываю? — Мягкий голос, в котором прозвучало чуть укоризны и немного отеческой теплоты, заставил Толика смутиться и покраснеть.
— Извините, преподобный, — сказал он.
— Пустяки. Я все же отвечу на ваш вопрос. Да, все, что вы сделаете, будет мне на пользу, поскольку польза моя — в сохранении равновесия этого мира. Надеюсь, я научился разбираться в людях, да и сэнсы подтверждают мои выводы. Вы уравновешенны, честны и некорыстолюбивы. Не в вашем характере совершать поступки, которые могли бы пойти этому миру во вред.
— Если так… — неуверенно сказал Толик. — Но как-то я выгляжу чересчур идеальным.
— Не переживайте. Это лишь оттого, что я ничего не сказал о ваших недостатках.
Хранитель перешел с «ты» на «вы». Как ни странно, и то и иное обращение в его устах звучало вполне естественно. Первое не выглядело фамильярностью, второе не звучало казенно, лишь чуть подчеркивало официальность сказанного. И не более. Правильно расставленные акценты и интонации значат очень много. О'Брилин определенно обладал острым умом и мастерски владел словом. Толик понял, что перед ним весьма незаурядный человек.
— А они есть? Недостатки.
— Куда же без них. Но не буду вас утомлять их перечислением, чтобы не ронять вашу самооценку. Достаточно вам будет знать, что они имеются.
— И все же, преподобный, вы сказали, что я не могу навредить этому миру…
— Я сказал, что это вам несвойственно.
— Но как же недавний случай? Тот самый, из-за которого я вынужден безвылазно сидеть в префектуре.
— Это который? Ваше нападение на двух безоружных всадников или на старшего префектора Энца? — Хранитель лукаво улыбнулся, а Толик не мог понять, что веселого можно в этом найти.
— Я понял, о чем вы, но второй случай слишком забавен, чтобы о нем не упомянуть, — продолжил О'Брилин после небольшой паузы.
— Старший префектор совсем так не считает, — пробурчал Толик.
— Думаете? Оставим его на время, рассмотрим первый случай. Инициатором конфликта были не вы.
— Да, но я поступил не лучшим образом.
— Это так. Но мало кто на вашем месте смог бы сориентироваться. Ваша вина лишь в том, что вы недостаточно опытны, но это пройдет со временем.
— Лишь бы не вместе с жизнью, — улыбнулся Толик.
— К чему столько скепсиса? В ваши-то годы. Все еще впереди. Чем вообще вы планируете заняться?
— Сейчас или позже?
— Скажем так — в ближайшем будущем.
— А у меня есть выбор?
— Выбор есть почти всегда. А уж в данном случае — подавно. Вы собираетесь так и оставить это дело, не разобравшись что к чему?
— Я? — удивился Толик. — У меня такое впечатление, что это дело само никак не хочет оставить меня в покое.
— Вот-вот, кивайте на неизбежность. А все, что происходит, давайте пустим на самотек.
— Что-то я не пойму, преподобный, что вы хотите от арестанта.
— Что я хочу? Встряхнуть одного молодого человека и наконец заставить его шевелиться. Нет, посмотрите-ка, я его еще и уговариваю! Мне думается, не должно быть лица, более заинтересованного в том, чтобы разобраться во всем этом деле.
О'Брилин показательно нахмурился. Скорее для вида, чем в действительности гневаясь.
— Но чего именно вы от меня ждете?
Толик улыбнулся. Хранитель в самом деле встряхнул его.
— Действий. Только не спрашивайте, каких именно. Вокруг полно исполнителей, но не так много людей, которые умеют думать самостоятельно. Тех, кто думает, что умеет, — достаточно. Но думать, что умеешь, и уметь — это совсем не одно то же.
— А как же все это? — Толик обвел рукой окружающую его комнату. — Я ограничен в своих действиях.
— Ничуть. Все это как раз решается довольно просто. Просто для меня, — добавил хранитель. — Но мне хотелось бы быть уверенным в том, что мои усилия не напрасны. Есть у вас хоть какой-то план?
— У меня есть вопросы. Множество вопросов. Но я не знаю, располагаете ли вы достаточным временем.
— Достаточным для чего? Чтобы найти все ответы? Вряд ли. Для этого порой не хватает и жизни. Чтобы выслушать? Время найдется.
Хранитель приоткрыл дверь и распорядился:
— Пошлите гонца в муниципалитет. Пусть известит их о том, что я смогу нанести визит позже.
О'Брилин обернулся и вопросительно посмотрел на Толика.
— Не слишком ли вы с ними строго, преподобный?
— Не слишком. Небольшое ожидание в этом вопросе пойдет только на пользу. Предпочитаю разобраться сначала с делом куда более важным. Итак, что вас беспокоит?
Однако. Толик был удивлен. Он-то думал, что его личные дела как раз могут подождать. Впрочем, ему ли расставлять приоритеты? Если хранитель решил, что беседа необходима, есть ли смысл спорить?
